Операция Снейп - vasalen

- Северус, мы все вообще-то рассчитывали, что ты впечатлишься, и просто думали после того как ты прочтешь роман, дать тебе координаты для аппарации. Но ты вбил себе в голову, что должен избавить от себя героиню. Так что нам просто пришлось кардинально тебя отвлечь. Так чтоб встреча с ней оказалась как можно более внезапной и ты поступил так, как чувствуешь и хочешь, а не так, как якобы должен. Кстати идея моя, а реализация замысла в основном Артура. Твой сын ни при чем. Ему просто пришлось согласиться с тем, что меньшим тебя не проймешь, а большее трудно было придумать и тем паче организовать в настолько сжатые сроки.

Вот ведь…и как их назвать-то после этого?!

- Кто иллюстрации рисовал?

- Твоя дочь.

- Молодец, девчонка. А как вы уговорили эту идиотку, преподающую у нас прорицание, подтасовать мне задание? Только не говорите, что оно случайно так получилось! Не поверю.

- И не надо. Мы действительно хотели, чтоб ты тоже обрел в книге голос. Просто Сибилла в тот день из башни не спускалась.

- Так. Это был мальчишка?

- Да, Северус. Это был мистер Мелори.

- Я мог бы после этих стишат и догадаться.

- Он их все-таки прочел?!

- Ты понимаешь, о чем мы сейчас говорим?

- Ну, да. Ты имеешь в виду стихи про папу? Мы их с Диком вместе в Интернете искали.

Обложили. Со всех сторон обложили. Если бы не то, что случилось час назад, я бы рвал и метал. Но уж больно мне результат нравится. Стоп. Сейчас мне надо поговорить с будущим лауреатом премии Мерлина.

- Минерва, парень наверняка не умеет аппарировать, я ему еще в прошлом году недвусмысленно пообещал, что за попытку потренироваться до наступления семнадцатилетия я с него семь шкур спущу. Как он сюда попадал? Не все же время в виде эктоплазмы?

- Ему порт-ключ сделали.

- Мне с ним надо поговорить, Минерва. Вы ведь его отпустите?

- Естественно отпущу. Прямо сейчас?

- Да. И попросите его без сестры придти.

- Северус, не хочу на тебя давить, но ты бы перед ним извинился. Он мне сказал не так давно, как ты его назвал…честно говоря, у меня теперь есть серьезный повод тебя уволить. Такие слова вообще произносить нельзя, а тем более преподавателю в адрес студента. Он меня убедил, что не в обиде и что это фактически бред, но…

Господи! Это же она про тот с позволения сказать разговор в кабинете. Если мальчишка действительно говорил тогда правду…я вовек не отмоюсь. Всю жизнь буду помнить, что у меня с языка сорвалось. Как я ему в глаза посмотрю? Кошмар. А ведь он появится с минуты на минуту. Минерва-то уже исчезла, даже до свидания не сказала.

- Северус, не нервничай так. Он у тебя поразительно рассудительный ребенок.

- Если бы ты знала, что я тогда сказал…

- Ну, не то, чтобы я знала, но ты личность весьма и весьма неординарная, так что наверняка способен на многое. Иди сюда, я тебя поцелую.

Вообще-то сейчас Мелори…Дик появится, но все равно. Да!

…

Он уже здесь. И у него…я перестаю что-либо понимать, а пытаться влезть в его сознание гиблое дело. Хорошо научил на свою голову. А по глазам я ничего понять не могу, слишком много всего, словно картинки в калейдоскопе. Только фальши я больше не вижу. Что же делать-то, что сказать?..Она спрашивала, назвал ли я его по имени. Что ж, с этого и начну.

- Дик…

Только бы он простил меня, потому что те слова действительно неприемлемы ни в коем случае.

- Папа?..

* * *

Когда мадам МакГонагалл вернулась в школу, то по её лицу сразу было понятно, что у нас все получилось, что отец в порядке и наверное счастлив. В принципе, я в этом не то, чтобы не сомневался, просто у меня был дополнительный козырь, я засунул ему в карман кольцо, когда передавал порт-ключ. Это был левый карман, где отец будучи правшой практически никогда ничего не держит, и порт-ключ он, я уверен был, положит в правый карман. Когда бы он кольцо ни обнаружил, это будет дополнительной и очень неслабой встряской. Причем встряской положительной, в отличие от разыгранного заседания Уизенгамота. Но теперь мне опять, как в том разговоре с Мелани по камину, стало страшно, что отец теперь может забыть о нас, ведь у него будут теперь и родные дети. И вообще, что, если я неправильно определил диагноз? Точнее нет, Animus tenebrae там точно был, но ведь не в чистом виде. Что, если и снимется это как-нибудь частично или другие какие последствия будут?

- Мистер Мелори, ваш декан хотел бы с вами поговорить. Только с вами, - сказала мне мадам директор.

- Когда?

- Сейчас. Чем скорее, тем лучше.

Мне стало совсем страшно. И она попробовала меня утешить:

- Не волнуйтесь так, мистер Мелори, по-моему с ним все в порядке. И кое-что я ему рассказала.

Я подумал, что все равно должен же я увидеть результат своих усилий, так что открыл своего Бернса на нужном стихотворении и мгновенно оказался в кухне. Родители целовались и это было здорово, по крайней мере отец точно доволен. Он оторвался от мамы и обернулся. Лицо у него стало…трудно объяснить. В его глазах теперь не было ненависти ко мне. Но и с доверием была напряженка. Да я и сам не очень-то верил теперь в то, что все может стать как раньше. Ну, в смысле, что он меня сможет снова полюбить после всех этих месяцев веры в мое якобы предательство. И когда он назвал меня по имени… мне в тот момент захотелось заплакать. Я так долго ждал, что он назовет меня по имени. Все эти восемь месяцев, что он лежал в Мунго, я все время ждал, что вот сейчас он откроет глаза и назовет меня по имени, и я скажу ему «папа». Сейчас это сбылось и я не знал верить ли мне в это, поэтому смотрел на него молча и никак не мог решиться выговорить это, такое желанное слово. Наверное года полтора прошло прежде чем я все-таки решился, и то интонация получилась не очень-то уверенной. Я ведь еще должен был принять во внимание, что мне могут сказать что-нибудь типа: «Знаешь, Дик, ты хороший парень, но у меня месяцев через девять появится родной сын, так что прости и передай извинения сестре, потому что девочку мы тоже планируем». И прошло еще года два с половиной. Прежде чем он все-таки прижал меня к груди, И я смог зареветь с чистой совестью, наплевав на собственный пол и довольно солидный возраст. Все кончилось. Мой отец здоров, верит мне, любит маму, признает меня своим сыном, чего еще желать?! Хорошо, что мне плевать на условности. Я специально спрашивал Сяо-Женя, когда начитался китайских повестей, правда ли, что у них в Китае мужчинам можно плакать? Он сказал, что если причина уважительная, то можно, и никто не смотрит на плачущего мужчину, как на идиота и мямлю. Ну, то есть, это пока магглы не начали американское кино крутить по всем каналам.

- Ты простишь меня за те слова? - спросил он меня. Все возвращается на круги своя. Голос у отца сдавленный до невозможности. Он терпеть не может признавать, что в чем-то виноват, но ему хватает честности признать, что в данном случае все нельзя просто так списать.

- Конечно. Я же понимаю, папа. Тебе казалось, что я над тобой издеваюсь. Ну, так тебе ведь и теплое отношение гриффиндорских студентов примерещилось. А как можно обижаться на то, что тебе кажется, будто твои уроки нравятся гриффиндорским студентам?

- А они?..

- По-прежнему терпеть тебя не могут.

Ей-богу, он вздохнул с облегчением. Я не стал пробовать применить легилименцию, но думаю, что он подумал о мадам Трелони. Потом он вдруг словно вспомнил что-то и сделав насмешливо-строгое лицо заявил:

- Между прочим! Давно конечно дело было, но у меня все случая не было прояснить этот вопрос и задать кое-кому трепку. Какого тебе дьявола понадобилось в хогвартском озере в конце октября месяца?! Ты что, не знаешь, что там нечисти полно, не говоря уж о температуре воды?! Я чуть с ума не сошел, когда заявился зареванный Деметриус и сообщил, что ты при смерти, я уж молчу про то, чем я рисковал воруя у Слагхорна шубу и пробираясь в школу, чтоб дать тебе лекарство! Зачем ты в воду полез? Можешь ты мне это объяснить?

Мне стало ужасно забавно. Это было прямо как в поговорке про старушку и её первый поцелуй.

- А почему ты сейчас спрашиваешь?

- Да вот повода раньше не было поинтересоваться, какого ляда ты накатавшись на каруселях и наевшись мороженного пытался покончить с собой? Что решил, что все хорошее уже случилось и дальше будет только хуже?!

- Да не пытался я покончить с собой. Кто тебе это сказал?

- Поппи. Только не мне, а Слагхорну. Ну, она думала, что Слагхорну.

- Это она со слов Гарри повторила. На самом деле я просто нырял за кольцом.

- За чем?!

- За твоим кольцом. Я узнал накануне от Миртл где оно.

Когда я рассказал, как развел Плаксу Миртл на информацию, родители хохотали до слез и колик в пузе. Мама стонала что-то вроде: «Бедный Гарри!», а отец по-моему просто радовался, что давняя выходка Джеймса Поттера по отношению к нему так красиво замкнулась на Гарри. Я только в тот момент осознал, что получилось и впрямь красиво и пожалуй законченно. На этом можно было закрыть счета: Гарри Поттер и профессор Снейп ничего больше были друг другу не должны.