История и культура индийского храма. Книга I. Рождение храма - Елена Михайловна Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотелось бы обратить особое внимание на один чрезвычайно важный момент: не существует абсолютно четкой грани между деревенскими культами и пураническими, следовательно, между агамической храмовой культурой и деревенской. Эти два контекста довольно прочно примыкают друг к другу и пронизывают друг друга. В качестве примера приведем культ Драупади – одной из «панча-канья» (pañcakanyā)[184], героини эпоса «Махабхарата», культ которой широко распространен в Южной Индии (Таминаду, Андхра Прадеш, Карнатака)[185] и даже за ее пределами. Но особое место ее культ занимает в тамильском регионе, в Джинджи (Ceñci). Не случайно эту богиню здесь называют «живущей в Джинджи» (ceñci patiyāḷē) – именно в данной местности в период между XIII и концом XIV века сформировался ее культ. Здесь он и укоренился (Hiltebeitel, 1991: 3, 11).
В «Махабхарате» Драупади неоднократно называется воплощением богини Шри (Лакшми) или Шачи, но в живых традициях она считается воплощением Кали, а иногда – Парвати. Несмотря на то, что фигура Драупади связана с мифологией богинь больших южноиндийских брахманических храмов, в частности, с храмом Минакши в Мадурае и Камакши в Канчипураме (а также с мифами об андрогине и убийстве буйвола богиней в Тируваннамалее), в Южной Индии она получила статус локальной богини (Hiltebeitel, 1988: хх, 3). В этой связи примечательным является сообщение Ф. Марглин, что Драупади под именем Харачанди поклоняются как защитнице южной границы города Пури (Hiltebeitel, 1988: 291), что непосредственно соответствует функции деревенских богинь. В основном храмы Драупади – это деревенские храмы[186]. Причем храмы этой богини встречаются не только в самой Индии, но и на Шри-Ланке, в Сингапуре, Малайзии, на Маврикии, в Южной Африке и т. д.
Неожиданной может оказаться тема сексуальности и каннибализма Драупади. История такая. В течение года Бхима, будучи супругом Драупади, безуспешно пытался удовлетворить ее сексуальный аппетит, но поскольку это ему никак не удавалось, он решил рассказать о своей проблеме Кришне. Кришна не удивился, ибо знал, кем на самом деле является Драупади. Он повел Бхиму ночью на место кремации, где Драупади жадно поедала трупы. Кришна объяснил пораженному Бхиме, что Драупади – это изначальная Шакти. Оказывается, однажды сам Вишну пообещал ей, что в будущем рождении у нее будет достаточно человеческой плоти, чтобы насытиться. Именно поэтому Кришна принял человеческое рождение и развязал войну (которая описана в «Махабхарате»), предоставив, таким образом, достаточное количество трупов для Драупади, которая пожирала их по ночам на поле битвы. А чтобы решить интимную проблему Бхимы, Кришна отдал ему часть своей собственной энергии. Но когда Бхима и Драупади занимались любовью, она опознала источник энергии, и потребовала от Кришны, чтобы тот женился на ней, ведь, по сути, у него были сексуальные отношения с ней. Кришна не стал отказываться и пообещал Драупади жениться на ней, но только в следующей жизни, когда он будет Господом Джаганнатхой в Пури, а она – одной из его жен (Hiltebeitel, 1988: 291).
Впервые А. Хилтбайтел, исследовавший культ Драупади в Южной Индии, услышал эту историю в 1975 году из уст брахмана в Виджаяваде (Андхра Прадеш), причем она достаточно хорошо известна из телугуязычной версии «Махабхараты» (Hiltebeitel, 1988: 290). Тамилам же эта версия не была знакома и они считали Драупади девственницей. А вот в среде артистов теруккуту и деревенских жителей имела хождение еще одна версия, согласно которой Драупади, начиная с момента жизни в лесу и до конца войны, в ожидании мести за унижение в игре в кости носила распущенные волосы и по ночам принимала образ Кали (Kālīrūpa), точнее, ее универсальный образ – Вишварупу (Viśvarūpa). И пока ее мужья спали, она бродила с полуночи до трех часов ночи, пожирая всех, кто встречался на ее пути. В лесах она питалась козами, буйволами, дикими животными и даже людьми. А во время войны она выходила поедать тела мертвых. И только Кришна знал об этом. Но однажды ночью Бхима проснулся и не обнаружил Драупади. Тогда Кришна рассказал ему о ее ночных похождениях и сообщил о том, что Драупади представляет опасность для Пандавов – она непременно съест и их, если те попытаются остановить ее или если однажды не сможет насытиться и вернется домой голодной. И вот по совету Кришны в самую полночь Пандавы закрыли Драупади в хижине из пальмовых листьев (paṉṉaka cālai)[187] и отказывались выпускать ее до тех пор, пока та не пообещала не причинять им вред (Hiltebeitel, 1988: 291, 292). Интересно, что в Махабалипураме есть храм Дурги, относящийся ко времени правления династии Паллава. Это так называемая ратха Драупади, сделанная в виде хижины с крышей из соломы или сухих листьев.
Между тем, есть продолжение этой истории. В ту ночь, когда Драупади вернулась уставшей, очень голодной и, следовательно, злой, готовой съесть своих мужей, она стучит в дверь, но Бхима не открывает ей и берет с нее обещание не вредить Пандавам. Получив ее согласие, Бхима слегка приоткрывает дверь, чтобы Драупади прикоснулась к его руке в знак клятвы (cattiyam paṇṇi ceyyu). Но Драупади так сильно сжала его руку, пронзив ее своими пятью ногтями, что пять капель крови упали на землю и превратились в пятерых детей, которые сразу же встали и закричали «Амма!». При виде пятерых детей, называющих ее матерью, Драупади успокоилась и приняла обычный образ, а не Вишварупу. Однако это не успокоило богиню окончательно, и она продолжала свои ночные похождения (Hiltebeitel, 1988: 293).
Пейчи, или Печи Амман, иногда рассматривается как ипостась Кали
Образ богини-каннибалки не нов для Южной Индии. Например, в тамильской литературе X–XII вв. (жанр paraṇi) Кали изображается как богиня поля битвы (Hiltebeitel, 1991: 313). Кроме того, в южноиндийском регионе довольно широко распространен культ Пейчи, которую иногда ошибочно отождествляют с Кали. Несмотря на то, что обе богини имеют сходные черты, у Пейчи
