Бесстыжая - Сюзанна Форстер

– Мы должны вернуться в «Эхо», Люк. Быстро!

Глава 27

– Джесси, ты скажешь мне наконец, что происходит? Люк не успел выключить мотор, как Джесси уже выскочила из «мерседеса» и почти бегом направилась к усадьбе. Собранные в свободный узел волосы развевались у нее за спиной. Люк тоже выбрался из машины, спрашивая себя, что же заставило ее наплевать на риск получить штраф за превышение скорости. И почему она молчит?

– Куда ты идешь? – крикнул он ей в спину.

– В мою спальню, – ответила она, не оборачиваясь. Оказавшись у себя, Джесси первым делом полезла в ящик с грязным бельем.

– Вот он! – пробормотала она, вытягивая за рукав черный кардиган. Исследовав его карманы, она извлекла оттуда нечто похожее на бумажную салфетку, расправила его и прочла надпись.

– Так я и думала, – сказала она, пытаясь перевести дыхание. – То же самое.

Люк подошел к ней, чтобы посмотреть, что именно вызвало такую реакцию. Салфетка была усеяна красными пятнами, которые можно было принять за кровь; нацарапанные на ней слова разобрать было крайне трудно. Сделав это. Люк смутился и рассмеялся одновременно.

– «Глубокое дерьмино»? Что это означает?

– Дело не в словах, – нетерпеливо ответила Джесси, – а в почерке.

И она указала на маленькие палочки над обеими «i».

Люк немедленно все понял.

– Кто это написал?

– Роджер Мэткалф, управляющий. Как-то раз Мэтт отвез нас всех в итальянский ресторан, и Мэл пыталась выяснить, как ругаться по-итальянски.

– Это был вклад Роджера в просвещение Мэл?

Джесси не ответила. В задумчивости она мяла пальцами края салфетки.

– Роджер послал тебе это письмо с угрозой, да, Люк? Но зачем?

Она взглянула на него в явной растерянности. Люк медленно кивнул, вдруг услышав тиканье часов где-то неподалеку. Он не знал, как ей ответить. У Люка были определенные догадки по поводу того, зачем управляющий затеял все это, но это было столь же неправдоподобно, сколь и ужасно.

– Вполне возможно, что деяния Роджера этим не ограничиваются, – сказал он через некоторое время.

Джесси в смятении посмотрела на него.

– Вторую записку – с адресом – я нашел на ступеньках крыльца на Пасифик Хайте. Она явно пролежала там достаточно долго. Бумага намокла, а потом высохла, некоторые цифры расплылись так, что я разобрал их с трудом. Может быть, это следствие тумана, но я подозреваю, что она намокла во время дождя в тот вечер, когда мы ездили в оперу.

– Я все еще не понимаю.

Люк тоже не был уверен в том, что понимает все до конца, но он был полон решимости как-то разобраться в том странном сценарии, который захватил все его сознание.

– Когда на тебя напали, Джесси, ты ведь тоже ударила его?

– Да, я как следует дала ему, пытаясь освободиться, – сказала она, – а потом я взяла зонтик и нажала на кнопку. Зонт раскрылся около его лица и заставил потерять равновесие.

– Но ведь в этой суматохе он вполне мог потерять бумажку. Разве она не могла выпасть у него из кармана или откуда-нибудь еще? – спросил Люк. – Мы должны признать, что это не было случайное нападение, что негодяй искал именно этот дом, в противном случае он не стал бы писать адрес. Вопрос в том, Джесси, что уронивший записку вырвал листок из блокнота, висящего на кухне «Эха».

Джесси не хотелось верить в разгадку того ребуса, который ее разум собирал по кусочкам.

– Ты считаешь, что в тот вечер на меня напал Роджер? Но зачем ему это делать? Зачем Роджеру причинять мне вред?

– Не знаю. – Люк спрятал салфетку в свой внутренний карман, рядом с остальными двумя бумажками. – Пойдем в сторожку и все выясним.

На пороге Люк обернулся и увидел, что Джесси замешкалась.

– Что с тобой? – Он уже научился читать язык ее жестов. Джесси странно вела себя с той самой минуты, когда обнаружила бумажки у камина, – как будто разрывалась между необходимостью установить личность писавшего их и страхом. Люка нисколько не удивляло, что ей будет не слишком-то легко иметь дело с Люком, особенно если она была уверена в том, что это он на нее напал. Но тут явно было что-то еще. Черт побери, сколько еще загадочного оставалось в этой Джесси.

– Я не бывала в сторожке больше десяти лет, – призналась Джесси. – С той самой ночи, когда я обнаружила там тебя, Люк ощутил удивление и сожаление одновременно. Прошлое управляло ее жизнью не в меньшей степени, чем их сегодняшние заботы. Это объясняло ее нежелание идти туда, но все же Люку казалось, что она чего-то не договаривает.

– Тебе не нужно никуда идти, – сказал он, чувствуя, что должен ее защитить. – Я сам могу разобраться с Роджером.

Джесси внимательно изучала подол своего платья, как будто принимая наиболее важное решение в жизни. Платье было длинным, из полупрозрачной синей ткани, и заставляло ее казаться ранимой – очень ранимой.

– Джесси, позволь мне этим заняться, – сказал он.

– Нет! – Ее реакция была такой неожиданно резкой, что, казалось, она удивила саму себя. – Нет, Люк, я пойду, – продолжала она с тяжелым вздохом. – В конце концов, напали именно на меня. Если это действительно был Роджер, я должна посмотреть ему в глаза. Яхочу знать, что его на это подвигло, и хочу, чтобы он сам мне все рассказал.

Через несколько секунд, когда они были уже у выхода, их догнала Джина, громко выкрикивая имя Джесси. Эхо повторяло ее слова, придавая им гротесково-отчаянный оттенок.

– Aspetti un momento[16]! – кричала она. – Подождите!

– Что случилось? – спросила Джесси, когда Джина подбежала ближе. – Мэл? Ей хуже?

– Нет, Мэл в таком же состоянии, – сказала няня. – Полиция… – Она прикоснулась к груди таким жестом, как будто собиралась перекреститься. – Они были здесь утром, двое, я думаю, что это полицейские. Они ничего не объяснили, только спрашивали про вас и мистера Уорнека. Они хотели знать, где вы и когда вернетесь.

Казалось, Джина вот-вот испустит дух от напряжения.

– Ничего страшного, – заверил ее Люк. – Наверное, какая-нибудь чепуха. Может быть, кто-нибудь пожаловался им на то, что во время последней бури упало дерево.

– Нет, я думаю, дело в другом…

– Джина, успокойся, – настойчиво повторил Люк, еле подавляя нетерпение. – Все будет хорошо. Что бы это ни было, я позабочусь об этом.

Он сделал знак Джесси, желая поскорее добраться до домика и расспросить Роджера. Люку уже пришло в голову, зачем именно являлись полицейские, но он не хотел говорить об этом при Джине. В кармане у него лежала записка с предупреждением, что ему лучше не стоит возвращаться в Хаф Мун Бэй. Если Роджер или другой человек, написавший ее, не блефовал, то вполне возможно, что он решил осуществить свою угрозу и привлечь полицию.