Шаманизм: Архаические техники экстаза - Мирча Элиаде

84. Все мифы и богатую документацию мы найдем в книге Katharine Luomali, Maui-of-a-Thousand-Tricks: His Oceanic and European Biographers, "Bernice P. Bishop Museum Bulletin", 198, Honolulu, 1949.

85. Handy, Polynesian Religion, p. 83. Нисхождение в Преисподнюю в виде голубя, N. K. Chadwick, The Kite: A Study in Polynesian Tradition, p. 478.

86. Ibid., passim; см. также раздел "Магический полет" главы XIII настоящей книги.

87. Handy, Polynesian Religion, p. 164.

88. Handy, p. 81 sq.

89. Handy, p. 136.

90. Loeb, The Shaman of Niue, p. 399 sq.

91. Ibid., p. 394.

92. Handy, p. 150.

93. Ibid., p. 244.

94. Te Rangi Hiroa (Peter H. Buck), Ethnology of Mangareva, "Bernice P. Bishop Museum Bulletin", 157, Honolulu, 1938, p. 475 sq. Но здесь следует заметить, что жрецы на Мангареве называются таура, что соответствует словам таула (Самоа и Тонга), каула(Гавайи) и тауа(Маркизы) - терминам, обозначающим, как мы видели, "пророков" (См. Handy, p. 159). Но на Мандареве религиозная дихотомия выражена не парой тохунга(жрец) - таула(пророк), а парой таура(жрец) - акарата(вещун); см. Honore Laval, Mangareva. L'Histoire ancienne d'un peuple polynesien, Braine-le-Compte et Paris, 1938, p. 309 sq. Как одни, так и другие одержимы богами, но акараты приобретают свой титул вследствие неожиданного вдохновения, после которого совершается краткое посвящение (см. Hiroa, p. 446 sq.), тогда как таура долго посвящаются в марае (ibid., p. 443). Оноре Лаваль (p.309) и другие авторитеты утверждают, что не существует посвящения акаратов; тем не менее Хироа (p. 446) доказал, что вступительный церемониал (длящийся пять дней; в это время жрец приглашает богов поселиться в теле неофита) имеет структуру посвящения. Огромная разница между "жрецами" и "вещунами" состоит в чрезвычайно подчеркнутом экстатическом призвании последних.

95. Handy, op. cit., p. 160.

96. Сеансы на Таити, William Ellis, Polynesian Researches during a Residence of Nearly Eight Years in the Society and Sandwich Islands, 3 ed., London, 4 vol., 1853, I, p. 373-374 (судороги, крики, непонятные слова, которые жрец должен интерпретировать, и т. п.); Острова Сообщества: ibid., I, p. 370; J. A. Moerenhout, Voyages aux iles du Grand Ocean, Paris, 2 vol., 1837, I, p. 482; Маркизы: C. S. Stewart, A Visit to the South Seas, in the United States' Ship Vincennes, during the Years 1829 and 1930, New York, 1831; London, 1832, 2 vol., I, p. 70; Тонга: W. Mariner, An Account of the Natives of the Tonga Islands, London, 1817; Boston, 1820; 2 vol., I, p. 86 sq., p. 101 sq. etc.; Самоа, О-ва Хэрвей (Hervey): Robert W. Williamson, Religion and Social Organization in Central Polynesia, ed. R. Piddington, Cambridge, 1937, p. 112 sq.; Пукапука: E. and P. Beaglehole, Ethnology of Pukapuka, "Bernice P. Bishop Museum Bulletin", 150, Honolulu, 1928, p. 323 sq.; Мангарева: Hiroa, op. cit., p. 444 sq.

97. См. описание одного из этих сеансов в Handy, The Native Culture in the Marquesas, "Bernice P. Bishop Bulletin", 9, Honolulu, 1923, p. 265 sq.

98. На Мангареве: Hiroa, op. cit., p. 444; на Маркизах: Ralph Linton в Abraham Kardiner ed., The Individual and His Society, New York, 1939, p. 187 sq.

99. Ralph Linton, p. 188.

100. О магах и их искусстве см. Handy, Polynesian Religion (Гавайи, Маркизы), p. 235 sq., Robert W. Williamson, ibid., p. 238 sq. (Острова Содружества), Hiroa, p. 473 sq. (Мангарева), E. amp; P. Beaglehole, p. 326 (Пукапука) etc.

101. Handy, Polynesian Religion, p. 236.

102. E. and P. Beaglehole, p. 326.

103. R.Linton, p. 192.

104. См. например, W. E. Gudgeon, The Umu-ti, or Fire-Walking Ceremony, "The Journal of the Polynesian Society", VIII, 29, Wellington, 1899, p. 58-60, и другие свидетельства, которые отлично проанализировал Ernesto de Martino, Il mondo magico, p. 29 sq. О шаманизме на Фиджи см. B. Thompson, The Figians, London, 1908, p. 158 sq.

105. См. Olivier Leroy, Les Hommes Salamandres. Recherches et reflexions sur l'incombustibilite du corps humain, Paris, 1931.

106. Мы оставили в стороне африканский шаманизм: описание шаманских элементов, которые можно было бы идентифицировать в различных африканских религиях и магико-религиозных техниках, увело бы нас слишком далеко. Об африканском шаманизме см. Adolf Friedrich, Afrikanische Priestertumer, Stuttgart, 1939, p. 292-325; S. F. Nadel, A Study of Shamanisme in the Nuba Mountains; о различных магических идеологиях и техниках см. E. E. Evans-Pritchard, Witchcraft, Oracles and Magic among the Azande, Oxford, 1937; H. Baumann, Likundu. Die Sektion der Zauberkraft, "Zeitschrift fur Ethnologie", LX, Berlin, 1928, p. 73-85; C. M. N. While, Witchcraft, Divination and Magic among the Balovale Tribes, "Africa", XVIII, London, 1948, p. 81-104, etc.

Глава 11 Шаманские идеологии и техники у индоевропейцев

Вступительные замечания

Как и все остальные народы, индоевропейцы имели своих магов и экстатиков. Как и везде, эти маги и экстатики выполняли четко определенную функцию в комплексе магико-религиозной жизни общества. Кроме того, как маг, так и экстатик иногда ориентировались на мифическую модель: например, в Варуне видели "Великого Мага", а в Одине (кроме многих других особенностей) - экстатика особого рода: Wodan, id est furor1, писал Адам Бременский, и в этом лапидарном определении не преминули найти определенный шаманский пафос.

Но можно ли говорить о индоевропейском шаманизме в том же смысле, в котором говорится о шаманизме алтайском или сибирском? Ответ на этот вопрос частично зависит от значения, которое мы вкладываем в слово "шаманизм". Если понимать под этим всякое экстатическое явление и всякую магическую технику, то, разумеется, мы найдем много "шаманских" черт как у индоевропейцев, так и, повторим еще раз, у любой другой этнической или культурной группы. Описание, даже в максимально сжатом виде, магико-религиозных техник и идеологий, зафиксированных у всех индоевропейских народов, потребовало бы отдельного тома и обширнейших знаний. К счастью, мы не должны касаться здесь этой проблемы, которая выходит далеко за рамки настоящего труда. Наша роль ограничивается только выяснением того, в какой мере различные индоевропейские народы сохраняют следы какой-либо шаманской идеологии и техники в узком значении этого слова: вознесение на Небо, нисхождение в Ад с целью возвращения души больного или проводов умерших, вызывание и воплощение "духов" для совершения экстатического путешествия, "власть над огнем" и т. п.

Такие следы сохранились почти у всех индоевропейских народов, и ниже мы попытаемся их представить; существует их, вероятно, намного больше, однако мы не притязаем на абсолютную полноту информации. Но сначала обратим внимание на два обстоятельства: как мы уже сказали относительно других народов и религий, присутствие одного или нескольких шаманских элементов в индоевропейской религии еще не означает, что в ней доминирует шаманизм или что она имеет шаманскую структуру. Во-вторых, следует также помнить, что если мы взяли на себя труд отличить шаманизм от других видов магии и "первобытных" техник экстаза, то остатки шаманизма, которые можно иногда встретить в "развитой" религии, никоим образом не должны вызывать у нас негативную оценку их самих или всей той религии, в которой они присутствуют. Мы настаиваем на этой точке зрения, поскольку современная этнографическая литература имеет тенденцию трактовать шаманизм скорее как некое извращение - то ли путая его с "одержимостью", то ли акцентируя аспекты его вырождения. Как мы уже неоднократно показывали в этом труде, во многих местах шаманизм пребывает в состоянии распада, но ничто не дает нам права считать, что эта поздняя фаза представляет феномен шаманизма в целом.

Следует обратить внимание еще на одну характерную ошибку, возникающую в том случае, когда, вместо того чтобы взять в качестве предмета исследования "первобытную" религию, мы обращаемся к религии народа, история которого намного богаче культурными обменами, нововведениями, достижениями: мы рискуем при этом недооценить, насколько "история" изменила архаическую магико-религиозную схему, до какой степени ее духовное содержание было преобразовано и переоценено; мы будем видеть в ней все то же "первобытное" значение. Для иллюстрации опасности, исходящей от такой ошибки, достаточно одного примера. Как известно, многие ритуалы шаманских посвящений включают в себя "сны", в которых будущий шаман видит, как его пытают, раздирают на куски демоны и души умерших. Подобные сценарии мы встречаем в христианской агиографии, в частности в легенде об искушении святого Антония: демоны терзают, убивают, разрывают на части святых, поднимают их очень высоко в воздух и т. п. В конечном итоге такие искушения равнозначны посвящению, поскольку именно через них святые преодолевают человеческое состояние, то есть отделяются от массы мирян-профанов. Не требуется большой проницательности, чтобы почувствовать различие духовного содержания этих двух "схем посвящения", которые могут показаться столь близкими с точки зрения типологии. К сожалению, если отличить демонические пытки христианского святого от пыток шамана достаточно легко, то это разграничение становится менее очевидным, когда речь идет о шамане и святом, принадлежащем к какой-либо нехристианской религии. Таким образом, всегда следует иметь в виду, что архаическая схема может непрерывно обновлять свое духовное содержание. Мы рассмотрели уже достаточно много шаманских вознесений на Небо, и у нас будут случаи описать и другие; мы также видели, что речь идет об экстатическом опыте, который сам по себе не имеет ничего общего с "извращением"; эта очень старая магико-религиозная схема, зафиксированная у всех первобытных народов, является, наоборот, совершенно последовательной, "благородной", "чистой" и в конечном итоге "прекрасной". Поэтому, в том смысле, в котором мы представляем шаманское вознесение на Небо, утверждать, что, например, вознесение Магомета обнаруживает некоторое шаманское содержание, вовсе не унизительно. Тем не менее, несмотря на все типологические подобия, нельзя отождествлять вознесение Магомета с вознесением алтайского или бурятского шамана. Содержание, значение и духовная ориентация экстатического опыта пророка заранее предполагает некоторые изменения религиозных ценностей, что не позволяет свести его к вознесению общего типа2.