Людишки - Дональд Уэстлейк

— Иными словами, мы ничего не значим, — заметил русский.

— Вы, я, хозяева станции — никто ничего не значит, — согласился Филпотт.

— А если мы начнем отстреливать заложников? — спросил мужчина с пистолетом.

Филпотт нахмурился.

— Не думаю, что вы станете убивать людей, — сказал он. — Но черт вас знает. В таком случае переговоры прекратятся. Власти махнут на нас рукой и займут выжидательную позицию.

— Станут ждать, когда мы взорвем станцию, — в голосе мужчины прозвучало наигранное презрение: он явно пытался вновь обрести почву под ногами, но тщетно.

— Я хочу поделиться с вами своими мыслями о том, что сейчас происходит за забором, — предложил Филпотт. — Я уверен, что к воротам уже подтянуто множество пожарных машин и прочего оборудования, необходимого в чрезвычайных ситуациях. Сотни, а может быть, и тысячи людей в радиационных костюмах расставлены по местам и ждут приказа. При первой вашей попытке взорвать станцию они ринутся сюда и сделают все, что в их силах, чтобы свести ущерб к минимуму. Если верить прогнозам погоды, человечеству пока везет, а вам — нет…

— Человечество… — проговорила женщина. Отвращение, прозвучавшее в ее голосе, было отнюдь не наигранным.

Филпотт посмотрел на нее и сказал:

— Судя по всему, общество причинило вам немало горя. Я понимаю, что вы страдаете, и сочувствую вам, но тем не менее считаю, что за существование человеческой цивилизации можно заплатить любую цену.

— А кто будет платить? Вы или я?

Филпотт развел руками.

— Каждый из нас принимает решения самостоятельно, — ответил он и, повернувшись к вооруженному мужчине, добавил: — Так вот, насчет погоды. Судя по прогнозу, в ближайшее время не будет ни сильных ветров, ни дождей, а ведь именно эти факторы способствуют распространению радиации и заражению обширных площадей. Принимая во внимание погодные условия, а также мощь спецподразделений, которые, несомненно, уже заняли позиции вдоль периметра, ваши противники имеют все шансы ограничить пределы зараженной местности районами, непосредственно прилегающими к станции.

— Но вы погибнете, — заметил мужчина с пистолетом. — Умрете вместе с нами.

Филпотт вздохнул.

— Я знаю, — сказал он. — Что поделаешь? Смерть удручает и пугает меня, особенно когда я… — Филпотт бросил взгляд на контейнер с А-каплей. Победа была так близка; неужели он опоздал?

Внезапно Филпотт сообразил, что привлекать внимание террористов к эксперименту опасно.

— Я надеюсь, — сказал он, повышая голос и глядя на мужчину с пистолетом, — что мне удастся отговорить вас от выполнения вашего плана. Если я не ошибаюсь, заложники живы, а двоим из вас требуется неотложная врачебная помощь, и…

Тощая негритянка, неподвижно лежавшая на полу, словно под наркозом, внезапно очнулась и заявила:

— Мне никакая больница не поможет. Я уже труп.

Филпотт продолжал наступать, обращаясь к мужчине с пистолетом:

— Если вы согласитесь, я попробую договориться об условиях сдачи, найти вам адвокатов…

Мужчина наставил на Филпотта пистолет, но в этом жесте не было угрозы. Он просто указывал стволом, будто пальцем.

— Я не пойду на попятный, — сказал он. — Я уже давно поклялся себе в этом.

Женщина скрестила руки на груди. В ее холодных глазах застыло отчаяние.

— Бесполезно, — сказала она. — Нам ничто не поможет. Они всегда побеждают. Весь мир принадлежит им.

— Мне нет пути назад, — повторил мужчина с пистолетом.

Филпотт так и не понял, что значит «назад» — в психушку, что ли? — но видел, что этот человек не рисуется, а настроен очень серьезно.

— Я полагаю, в качестве одного из условий сдачи можно потребовать созыва пресс-конференции, на которой вы могли бы рассказать о себе. Уж это я вам обещаю, — заявил он.

— Ли Квану обещали то же самое, — ответила женщина.

— Как же, припоминаю, — добавил мужчина с пистолетом. Теперь он казался более спокойным и уверенным в себе.

«Он принял решение, — понял Филпотт. — И, кажется, я проиграл».

— Это и есть тот самый эксперимент, о котором вы рассказывали по телевизору? — внезапно спросил русский.

«Он заметил, что я поглядываю в ту сторону», — подумал Филпотт. Русский указывал на контейнер, стоявший на столе в дальнем углу помещения. У Филпотта вспотели ладони и пересохли губы.

— Мы продолжаем поиски частицы, — сказал он.

— Вот как? — молвил русский, внимательно рассматривая контейнер. — Куда же в таком случае смотрит видеокамера?

— Никуда.

— А зачем горит лампочка?

Филпотт замялся, и это решило исход дела, хотя Чанг и попытался спасти положение, вмешавшись в разговор.

— Когда вы вошли, мы как раз испытывали камеру, — выпалил он.

— Неправда.

— В чем дело, Григорий? — спросил вооруженный мужчина.

Русский взглянул на него и показал костлявым пальцем на контейнер.

— Это и есть та самая штука, о которой они говорили по телевизору. Он и еще один ученый. Дело в том, что, если эта капля упадет, она либо испарится, либо настанет конец света.

На лице мужчины с пистолетом впервые появилась хотя и слабая, но вовсе не вымученная улыбка.

— Вы считаете, что эта капля безопасна? — спросил он, обращаясь к Филпотту.

Тот мгновенно осознал, в какую опасную пучину они погружаются; у него похолодела спина, словно ее обдало ледяным дыханием Вечности.

— Я лишь предполагаю, что она безвредна, — ответил он, тщательно подбирая слова. — Но мы не знаем наверняка, так ли это. Доктор Делантеро и его сторонники вполне могут оказаться правы. Еще ничего не доказано, и я, разумеется, должен обращаться с новым веществом крайне осторожно, пока мы не исследуем его всеми возможными способами. Я привезу сюда доктора Делантеро, и тогда…

— Мы сами проверим вашу теорию, — сказал русский и, повернувшись в вооруженному мужчине, добавил: — Для этого достаточно опрокинуть стол.

У Филпотта перехватило дыхание. Ему и в голову не приходило, что человек способен испытывать такой страх.

— Зачем вам это? — спросил он хриплым надтреснутым голосом.

У русского были запавшие глаза. Казалось, что его мозг выглядывает из черепа и смотрит на окружающий мир.

— Я скоро отправлюсь на тот свет, доктор, и не стану возражать, если все человечество последует за мной, — сказал он. — Честно говоря, мне очень по душе эта идея. Самая лучшая шутка, которая когда-либо приходила мне в голову. — Он обратил свое обтянутое кожей лицо к тощей негритянке. — Пэми! Не прихватить ли нам с собой и всех остальных?