Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - Николай Коняев

Твой Андрюша.

Всем привет: маме, папе, поцелуй Юрика — пусть не балуется и слушается свою маму, а то не привезу пушку.

14.02.42.

12. Агнессе Павловне Подмазенко

Добрый день, дорогая и милая Аличка!

Прежде всего благодарю тебя за письма твои. Они меня воодушевляют на борьбу с фашистскими гадами. Получил от тебя сразу два письма, чему был несказанно рад. Ты представить себе не можешь, как приятно получать и читать твои письма. Дорогой Алюсик, из твоего подстаканника никто еще не пил и пить не будет. Мне очень радостно и приятно, что ты так стремишься ко мне (может быть, это только в письмах). Я тебе неоднократно говорил на этот счет мое мнение. Мое отношение к тебе — ты знаешь. Я тебя встретил — полюбил — пережил с тобой очень немного хорошего, потом тяжелое время и опять немного хорошего, мне кажется, отличного времени. Вспомни хотя бы наше житье в деревушке, где нас фотографировал Копли. Не правда ли? Я сейчас только и живу воспоминанием о тебе, моя дорогая Аличка.

Мы живем в маленькой деревушке старым колхозом: я, Маруся, Кузин, Хохлов, Воробьев. Маруся нас не обижает и кормит хорошо. Вот и сейчас стоит тут рядом и просит, чтобы я тебе от нее написал привет, что я и исполняю. Твои приказания все исполняются в точности. За этим следит Кузин. Но дорогой Алик! все это не то. Я уже неоднократно тебе писал, что ты увезла с собой от нас много веселья. И если ты сама того хочешь, чтобы, как только тебе будет можно, приехать ко мне, то тебе, наверное, давно известно, что это твое желание — мое желание. Души наши не расходятся в этом вопросе — ибо они стали крепко родственны.

Дорогой Алик! Многое бы я тебе написал, но, помнишь, я тебе однажды говорил, что вот ты сейчас со мной и мы говорим так обыденно, а настанет время, и поговорил бы с тобой, а тебя и не будет. И вот сейчас это время у меня настало. Многое хочется сказать, а вернее, почувствовать тебя вблизи себя, а тебя нет. Но я прошу тебя — не скучай, не волнуйся и, главное, береги свое здоровье. Ведь ты сама знаешь, что за последнее время ты стала немного нервная. Смотри укрепляй свои нервы — еще раз будь покойна. А мы здесь будем бить фашистскую сволочь и мечтать о нашем хорошем будущем. Мне кажется, оно уже и не так далеко. Разобьем фашистов — заживем еще лучше, чем в деревушке.

Немного о деле.

Дорогой Алюсик! Я ничего не понял относительно папы. Прошу, пропиши подробно — где он и что делает, и что нужно сделать — конечно, адрес. Большой привет маме. Как я все же рад, что она с тобой. Ведь все же ты еще ребенок. Мама во многом тебе поможет, и я заранее ей благодарен. Да она тебя, как и раньше, девочку, не пустит зря куда следует: например, на уроки по изучению немецкого языка. Дорогая Аля! Кроме тебя, никому писем не пишу, поэтому написал бы в Алма-Ату, но, думаю, будет ли это удобно. Если хочешь — напишу — ответь. И наконец, поздравляю тебя с наступающим нашим праздником Красной армии. Спасибо за твое поздравление. Оно не опоздало. Желаю тебе, Юрику, маме и будущим всяких успехов в труде. Целую крепко, крепко и много, много раз свою милую Алюсю.

Твой Андрюша.

P.S. Привет всем знакомым, кто меня знает. Алик! Будет потеплее, приедет к тебе или Кузин, или кто другой. Пиши скорее ответ. Еще раз целую крепко.

Твой Андрюша.

21.02.42.

Эх, скорее бы лето. Ведь летом ты будешь со мной, не так ли?

13. Анне Михайловне Власовой

Добрый день, дорогая и милая моя Аня!

Сегодня получил от тебя письмо, которое ты писала 16.02. Рекордный срок. Письмо шло всего 12 суток. Ты не поверишь, как я несказанно рад тому, что у нас установилась хорошая связь. Сегодня вообще день для меня — день получения писем. Вместе с твоим письмом я получил второе письмо от Нади из Вологды. Дорогая и милая Аня, я ведь знаю, что ты всегда и всю жизнь меньше всего, вернее, совсем не беспокоишься о себе, а беспокоишься о всех нас и ввиду этого сильно волнуешься и переживаешь. А тебе и раньше и сейчас говорю, что лично мне очень хорошо. Дела идут у меня хорошо. Гоним и бьем фашистов, как и раньше. Все у нас есть, и ничего нам не нужно. Всем мы обеспечены. Думаю, что дед в деревне живет также неплохо. О нем беспокоиться также нечего. О ребятах также не беспокойся. Они ведь все не маленькие и все найдут себе место в нашей Великой Отечественной войне против немецких захватчиков.

Хуже дело обстоит с Надей. Ее связывает больной ребенок. Что ты мне писала, я все сделал. Я послал ей посылку. Выслал то, что ты просила. Она и сама мне об этом писала. О Михаиле я никаких известий не имею. Узнаем позднее, после войны. Вот и все. Поэтому еще раз прошу тебя, не расстраивайся и хоть немного побереги свое и так расшатанное здоровье хотя для меня, если ты действительно, как ты пишешь в письме, глубоко любишь меня. Вот какая у меня к тебе просьба. Прошу ее выполнить и меня успокоить.

Дорогой и милый Аник! Я тебе выслал в разное время три посылочки, но до сих пор ты о них ничего не пишешь. Видимо, до сих пор ты ни одной из них не получила. Надеюсь, что скоро получишь, ведь сейчас почта стала работать гораздо лучше. Как получишь хотя бы одну посылку, немедленно отвечай. Я послал тебе то, что ты просила. Дорогая Аня, пиши, что тебе к весне нужно из вещей. Я тебе их пришлю с попутным человеком, поэтому пропиши подробно, что тебе надо будет захватить.

Дорогая и милая Аня! Я тебе писал относительно денег. Мне их вполне хватает. Если тебе нужно еще, я тебе могу выслать. Они у меня есть. В одном письме я писал тебе, что прибавляю сумму, указанную в аттестате. Оказывается, в аттестате больше прибавить не полагается. Поэтому не будем нарушать закон, а если тебе деньги нужны, то я их всегда тебе могу выслать. И ты не стесняйся, т. к. мне их здесь и тратить-то некуда. Все у нас есть: сыты, обуты, одеты, да еще по сто грамм водки, так что нам уютно, тепло и весело. Ты не представляй нашу жизнь печальной. Наоборот, мы бодры и сильны духом и техникой и с радостью выполняем свой долг за Родину, уничтожаем фашистскую шваль, помешавшую устроить нам радостную и счастливую жизнь. Недолго осталось им топтать нашу священную землю. Много их полегло на этой земле, такая же участь будет и остальным.

Дорогой и милый Аник! Твои письма еще больше вдохновляют нас на эту святую борьбу. Будем бороться до конца и победим. Письма шли почаще. Как хорошо получать и читать твои письма, моя дорогая и любимая Аня. Не волнуйся и не скучай. Я люблю тебя больше, чем раньше, и крепче прежнего. Обнимаю и, крепко прижав к своей груди, целую крепко, крепко и много, много раз свою любимую и дорогую Аню.

Твой всегда и всюду Андрюша.

28.02.42.

14. Агнессе Павловне Подмазенко

Добрый день, дорогая и милая Аличка!

Очень рад и счастлив получить от тебя письмо, которое ты писала 15.02. Главным образом рад еще и потому, что это письмо шло всего 13 суток, срок сравнительно небольшой. За теплое, душевное письмо искренно благодарю и крепко целую, что не забываешь нас. Мы же здесь вспоминаем о тебе ежеминутно. Когда была получена газета, в которой было объявлено, что в/врач 3-го ранга Подмазенко Агнесса Павловна награждена правительственной наградой — медалью «За отвагу», то представь себе, я здесь за тебя столько получил поздравлений, что в одном письме и изложить невозможно, а отвечать на все только надо через газету.

Дорогой Альченок! Представь себе, я получил открытку от Е.Ф. Гальчун (Жека). Она пишет мне: «дорогой Андрей» ит. д., поздравляет меня с орденом, пишет, что видела меня только в газете и знает по твоим письмам. Одним словом, письмо (открытка) хорошее. Кроме того, она просит меня сообщить, где ты, и твой адрес. Неужели до сих пор вы не имеете переписки? А она мой адрес сочинила сама, и открытка дошла. Я сегодня ей решил черкнуть также открытку с твоим адресом. Так ли я поступил?

Дорогой Алик! Я несказанно рад за то, что твои письма так хороши. Я искренно польщен тем, что ты стремишься ко мне. О себе я не пишу; мое состояние и мои чувства к тебе ты знаешь лучше меня. Люблю тебя крепко, и кажется нет силы оторвать (вырвать) тебя из моего сердца. Мне очень приятно, когда Сандалов, Куликов и другие так часто при мне говорят о тебе много хорошего. Все в один голос заявляют, что ты работала гораздо лучше, чем теперь у нас замещающий тебя. Т. Сандалов исключительно часто говорит о твоем «язычке», всегда щебечущем; даже Копли, который был на днях у меня, вспомнил, как ты ему сказала о госте — дыхании, не выходящем от хозяина. Все искренно смеялись. Конечно, Сандалову я всегда передаю твой привет.

Мы здесь бодры и продолжаем бить фашистов по-старому. И ждем — не дождемся, когда будет лето и вместе с тобой будем добивать эту мразь, мешавшую нам строить счастливую и радостную жизнь.

Алинька! Ты пишешь, что помогаешь маме пилить дрова. Это хорошо. Всякий труд почетен. Труд дело доблести, геройства. Я уже неоднократно говорил, что ты сильно изменилась, конечно, в лучшую сторону. И даже у меня есть некоторая надежда на то, что то, о чем ты пишешь в письме относительно твоих чувств ко мне, — возможно, это действительно так. Мне особенно приятно, что мама солидарна со мной в том, что воронежская твоя фотокарточка куда лучше и солиднее, чем та, на которой ты снималась в военном. А ведь мое мнение с мамой не разошлось, и я очень этим доволен. Шлю свой искренний привет и наилучшие пожелания маме — она у тебя святой человек, крепко тебя любит, и мы должны ей отплатить за это во много раз большим чувством и отношением. Люби ее и уважай. Я буду очень огорчен, если она на тебя обидится. Думаю, что теперь этого ты не допустишь. Юрика поцелуй, покажи ему мою фото, пусть знает меня. Скажи, что за Родину не пожалеем себя. Воспитывай в любви к нашей Родине. Пусть не шалит. Приеду — привезу настоящую шашку в подарок. А пока до письма. Скорее бы лето. Хочется увидеть тебя, крепко обнять, прижать к груди, долго, долго целовать.