Harbin - Voronkov

– Я задал тебе вопрос… – напомнил Болохов.

– Нет… не меняет… – пыталась сдержать она слезы, но это ей не удалось. – Значит, все-таки ты не тот, за кого себя выдавал… – явно разочарованно вдруг произнесла она, вытаскивая из-за рукава платочек и промокая им глаза.

– Лиза, неужели это сейчас так важно? Я же люблю тебя!

Он с надеждой смотрел на девушку. В ее глазах было столько боли!

– Выходит, ты просто использовал меня! – едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, произнесла она. – Да, да, использовал!.. А я-то, дура, решила, что ты… Да ты, Саша, просто подлец после этого…

– Лиза, прошу, не бросайся такими словами! – вспыхнув, сказал Болохов – Пойми, я выполнял свой долг. Да, поначалу я решил использовать тебя, но потом понял, что влюбился. Горячо и безумно! А теперь суди меня… Но только знай: я все равно до конца жизни буду любить тебя.

– Ты… ты говоришь неправду! – неожиданно заявила она. – Я все поняла… все!..

Не сумев пересилить боль и обиду, она вдруг заплакала. Она плакала так громко, что, наверное, ее слышал весь дом. Вот сейчас вбегут ее родители – и начнется… – с испугом подумал Болохов. Надо было что-то делать.

– Лиза, скажи прямо, что ты ненавидишь меня – и я уйду… – проговорил он и сделал шаг к двери.

– Нет! – бросилась она к нему. – Никуда я тебя не отпущу!.. Никуда…

– Ну, тогда успокойся, – прижав девушку к себе, сказал Александр. – Ну, давай же, вытри слезы…

Она достала платок.

– Скажи, ты уедешь? – спросида она. Болохов покачал головой. – Но ведь это же неправда! – воскликнула она. – Ты опять мне лжешь!

– Не говори мне больше таких слов! – снова рассердился он.

– Но ты же мне лгал… лгал!

Александр в отчаянии.

– А что мне было делать? – спросил он. – Если бы я тебе сказал, кто я есть на самом деле, ты бы меня за квартал стала обходить. А я полюбил тебя, понимаешь?.. И не хотел тебя терять. Ну разве я виноват, что мир сошел с ума, что все мы разделились на красных и белых? Теперь что, я и полюбить уже не могу?

Она вдруг с благодарностью посмотрела на него и нежно провела рукой по его щеке.

– Я верю тебе, Сашенька, верю… Но как же нам тогда быть?

– Скажи, ты поедешь со мной в Москву? – неожиданно спросил он ее.

– В Москву?.. – опешила Лиза. – А как же мои родители? Да они никогда не поедут в красную Россию! Никогда! И Петруша не поедет…

– Выходит, тупик? – усмехнулся Александр.

– Да нет же, нет! – крепче прижалась к нему Лиза. – Хорошо, если хочешь – я поеду…

У него засветились глаза.

– Ты, правда, поедешь?..

– Да, да!.. А разве может быть иначе?..

– Тогда я самый счастливый человек на свете! – громко произнес он и вдруг осекся.

– Что с тобой, милый?.. – почувствовав неладное, спросила Лиза. – Почему ты вдруг умолк?..

У Болохова из груди вырвалось что-то похожее на стон.

– Мне нельзя ТУДА возвращаться… – неожиданно заявил он. – Нет, за себя я не боюсь, но из-за меня и ты можешь пострадать…

– Но почему? – не понимала его Лиза. – Ты что-то не то сделал?

– Теперь это неважно, – как-то грустно произнес Александр. – Так что хочу я этого или нет, но мне придется остаться.

Что это, трусость? А может, инстинкт самосохранения? – позже спрашивал он себя, пытаясь понять, почему он решил не возвращаться домой. Ответ он найдет не сразу, но все же он его найдет. «Скорее всего, – решил он, – это было естественное человеческое желание – дожить свою жизнь до конца… Для чего? Да хотя бы для того, чтобы понять, что такое счастье…»

– Ура! – обрадовалась Лиза. – Мы никуда не едем! Нет, ты скажи, милый, это правда?.. Правда?

– Да, Лизонька, да… Вот видишь, ради тебя я даже решил пойти на предательство… Да-да, не смотри на меня так. Я, правда, решил остаться. А что это, как не предательство? Но ради любви я готов на все… В общем, остаемся, а там будь что будет! Только вот если Карсавин нам помешает… – вспомнил он вдруг о Борисе.

– А что для нас Карсавин, если мы любим друг друга?..

Она поднялась на цыпочки и начала целовать его глаза, губы, шею…

«И в самом деле, что для нас Карсавин!» – неожиданно подумал Александр, и ему стало легче от этой мысли. Самое главное, его любимая не отвернулась от него, узнав всю правду, а остальное неважно. Может, и ее родители поймут его, а не поймут – и бог с ними. Лишь бы с Лизой его не разлучили…

Ночью Лизонька долго не могла заснуть. Все думала о Болохове. Стоит ли ей верить ему? – спрашивала она себя. – Ведь он большевик, а большевики люди коварные. Может, все-таки стоит забыть его?.. Но это невозможно – ведь я его очень люблю! – созналась она себе. – Пусть будет что будет… – мысленно повторяла она слова Александра.

Глава десятая

Ночной выстрел

1

Лето набирало силу. После майских разливов вода в реках спала, и их русла вошли в межень. Нагревшись под палящими лучами солнца, быстро преобразилась уставшая от весених муссонов земля. Потянулись вверх травы, зашумели свежей листвой тяжелые кроны деревьев. В промытом дождями голубом с поволокой небе закружились в веселье стрижи. Все ожило вокруг и налилось счастьем. И только люди, живя в предощущении беды, не замечали этих перемен в природе – больше думали о том, что их ждет впереди.

С этими мыслями жил теперь и Болохов. Раньше было проще. Он знал, что, выполнив задание, он вернется в Москву, где окунется в привычную стихию домашнего покоя и расслабится, чтобы потом, набравшись сил, снова отправиться в путь. Теперь такой возможности у него не будет. Потому как, можно считать, у него нет больше дома. Да что там, – у него нет и родины. А это страшно. Без этого невозможно жить. Теперь он сам влез в шкуру всех этих эмигрантов и понимает, как им тяжело жить без родины.

Но у него ситуация несколько иная. Ведь ему никто не запрещает вернуться. Может, зря он боится? Приехал бы, рассказал, как все было, – глядишь, и поверили бы. Ну а если нет? Вот в этом вся и загвоздка. Тогда он погубит не только себя, но и Лизу. Впрочем, можно поступить и так: вначале поехать одному и если все образуется, тогда позвать в Москву и ее.

Однако так может рассуждать только тот, кто не знаком с советской системой. Там, в красной России, давно уже живут по своим законам, где все строится на недоверии друг к другу. И коль пала на тебя тень подозрения, пиши – пропало. Никому не докажешь, что ты не верблюд. Прямо как во времена средневековой инквизиции. Все думали, что это временное явление, а тут, чем дальше, тем больше. Лафа там только таким, как Карсавин. Это особая порода людей, которые ни перед чем не остановятся, когда дело касается их собственного благополучия. Но что самое страшное, эти люди плодятся, как тараканы. Потому что сама система поощряет негодяев – всех этих доносчиков, пасквилянтов и трусов. Такое впечатление, что народ вырождается, выставляя напоказ все свои самые низменные инстинкты. Диктатура пролетариата – это власть, которая опирается на насилие… Кажется, так говорил Ленин? Но ведь насилие порождает страх, а страх превращает человека в ничтожество. Тогда откуда браться нормальным людям?

Хотя, глядя на Бориса, не скажешь, что он последняя дрянь. Он умеет ладить с людьми, он по-своему добр, приветлив и часто становится душой компании. Эти качества всегда в цене. Жаль, что за всем этим стоит совершенно иная фигура. Злобная, расчетливая, мерзкая. И как это в одном человеке все уживается? – удивлялся Александр.

Что касается Карсавина, то он давно понял, что имеет дело с вполне порядочным человеком. Этот не способен был ему навредить, да что там, он даже не попытался отомстить ему за смерть своего товарища, которого по старой студенческой привычке называл не иначе как Аркашкой… Вот и получается, что он абсолютная размазня. Из тех, кто решил защищать революцию в белых перчатках. Взять ту же бомбу… Какого черта он тогда не взорвал ее? Взорвал бы – все было бы по-другому. И чин бы получил очередной, и орден. А тут из-за какой-то девки всю операцию провалил. Да вон их сколько, этих девок – бери не хочу! А этот привязался, понимаешь, к буржуйской мамзели и себя погубил. Ну что он теперь без родины? Дерьмо на палочке. Лизка-то его вчера Карсавину прямо сказала: с Сашенькой, мол, поговорила – тот решил не возвращаться в Россию. Тем хуже для него. Теперь надо думать, как действовать дальше. Приказ Центра – это тебе не хухры-мухры, его надо выполнять, иначе самого могут поставить к стенке. Что ж, коль уговоры не помогли, нужно будет взять этого Болохова на испуг. Это будет сделать несложно. Всего лишь нужно будет рассказать Шатурову всю правду о его дружке. Вот тогда Болохову уж точно ничего не останется, как бежать, иначе ротмистр в порыве гнева или убьет его, или, что еще хуже, науськает на него своих контрразведчиков. Ну а тот знает, что такое попасть в руки этих костоломов – тогда уж лучше возвратиться в Москву. Тут хоть будет какая-никакая надежда остаться в живых…