Заклятые пирамиды - Антон Орлов

– Понятия не имею. В какое-то красивейшее место, где полно белых лилий. Ты любишь лилии?

– Наверное, да. Но как мы туда доберемся, если ты понятия не имеешь?

– Нас туда Дирвен пригласил.

– Ох…

Больше Зинта ничего не сказала, пока не выбрались из экипажа – возница небось слушает, о чем они между собой толкуют. Уже на привокзальной площади, перед длинным зданием в два этажа, похожим на разглаженную полоску кружев, обеспокоенно прошептала:

– А он не устроит нам неприятностей? Он, должно быть, не на шутку на тебя зол.

– Зол-то зол, но ты же знаешь, какую клятву я с него взял. Могу побиться об заклад, какую-то каверзу он задумал, это на его миловидной конопатой физиономии прописными буквами написано, однако с Ложей это никак не связано. Что-то по-мальчишески дурацкое и наивное, вроде классического трюка с прислоненной к двери шваброй, на которую надето ведро. Он думает, что приготовил мне сюрприз, но я собираюсь его переиграть. На эту загородную вылазку он давно уже меня подбивал, а теперь в самый раз принять его приглашение: вдруг нам с тобой после этого сурийского безобразия алиби понадобится. К тому же, если по случаю беспорядков выезд из Аленды перекроют, лучше находиться снаружи, а не внутри.

– Мне-то как раз внутри надо бы находиться, – вздохнула лекарка, с печалью подумав и об общине, и о жителях окрестных кварталов, которые тоже могут пострадать.

– Что ж, когда все закончится, сможешь вернуться в город и лечить раненых, – судя по его тону, Эдмар нисколько по этому поводу не переживал.

– А Дирвена разве не пошлют усмирять мятежников, раз он амулетчик на службе у Ложи?

– Вряд ли. Амулетчиков и без него хватает, а Дирвен с его даром – штучное изделие для особых случаев, и было бы неразумно рисковать, что он в общей катавасии схлопочет булыжник или арбалетный болт. Я бы его туда не послал. Вчера он сказал, что экзамены сдал, новых заданий пока нет и у него сейчас каникулы. Да вот он и сам идет.

Выпрыгнув из подъехавшей коляски, Дирвен издали помахал им рукой. На нем был такой же костюм, как на Эдмаре, только камзол и штаны цвета бронзы, с искрой. Зинта порадовалась, что надела нарядное платье, а то рядом с ними, такими красивыми, выглядела бы совсем невзрачно – и тут же помрачнела: до нарядов ли, когда в городе назревает беда? А они, вместо того чтобы попытаться ее предотвратить, бегут туда, где тишь да гладь и полным-полно белых лилий.

Поздоровавшись, Дирвен назвал ее «госпожой Нальвой». Ага, не следует забывать о том, что она для него Нальва Шенко. Насчет Эдмара он ничего не сможет выболтать, однако на нее это не распространяется.

Купили в вокзальном буфете две бутылки вина, копченую курицу, дюжину капустных пирожков и три плитки шоколада, сложили все это в котомку к Дирвену.

Тот, как выяснилось, тоже знал о грядущих беспорядках.

– «Столичная белка» до сих пор закрыта, хозяина предупредили не начинать ремонт, пока с сурийцами не разберутся.

– С какими еще сурийцами? – изобразил искреннюю неосведомленность Эдмар.

Зинта смотрела на проплывающие за окном фруктовые сады, луга и виноградники. Мало ли, отчего она грустная. Может, о своей нескладной личной жизни задумалась. Да никто и не интересовался, в чем дело.

Ехали несколько часов. Стюард в застиранном переднике принес в купе обед в кастрюльках с хитроумными защелками на крышках. Зинте кусок в горло не лез, а ее спутники поели с аппетитом.

Станция, на которой они сошли вскоре после полудня, называлась «Храм Кувшинок». Неподалеку от деревни в несколько домишек стоял небольшой храм Госпожи Развилок, потемневший и замшелый от старости, возле него зеленел затянутый ряской лягушачий пруд с белыми кувшинками.

– Хм, это и есть обещанные лилии? – поддел провожатого Эдмар. – Что-то негусто.

– Цветочки тебе дальше будут, – с нехорошим блеском в глазах пообещал Дирвен.

Сухопарый пожилой жрец в темной рясе с фрактально ветвящейся вышивкой, когда-то многоцветной, а теперь невыразительно блеклой, наблюдал за ними с крыльца с добродушной укоризной.

Приотстав, Зинта поклонилась храму и положила в прибитую к столбу деревянную чашу мелкую монету: нехорошо скупиться, когда имеешь дело с богами, но деньги следовало экономить. После этого она быстрым шагом догнала своих спутников. Дирвен как раз объяснял Эдмару заговорщическим шепотом, что к тому самому, на что здесь стоит посмотреть, надо идти не по дороге и даже не по тропкам, а напрямик через лес, где кустарника побольше, иначе их застукают и не пустят, потому что посторонним проход воспрещен. Вернее, ему туда можно, поскольку он амулетчик Ложи и уже там бывал, а Ормье и Нальву завернут обратно, и тогда получится, что зря сюда ехали.

– Так, может, лучше сами повернем обратно? – рассудительно предложила законопослушная Зинта.

– Вы же тогда не увидите, как там красиво! Да на самом деле туда много народу ходит, за всей территорией не уследишь, и если кто-то пользуется хорошими амулетами, он запросто проскочит. У меня амулеты, а ты, Ормье, заклинанием прикройся. Знаешь ведь, наверное, как это делается?

– Представь себе, знаю, – промурлыкал Эдмар, глядя на охваченного энтузиазмом Дирвена с задумчивым изучающим прищуром.

В душе у Зинты шевельнулось недоброе предчувствие, но когда она снова завела речь о том, чтобы вернуться на станцию, ни тот ни другой не внял голосу разума. Вдруг опять подерутся… И тогда они будут нуждаться в неотложной помощи, так что надо тащиться за ними, пригибаясь под нависающими ветвями и подбирая подол, чтобы не цеплялся за что попало. Два жабьих паршивца… Стоило ли надевать такое платье ради прогулки с кавалерами такого пошиба? Вдобавок припекало, то и дело приходилось утирать мокрое от пота лицо.

– Эй, вы, подождите! – сердито окликнула Зинта. – Я переоденусь.

Хвала богам, юбка не порвалась, плотный китонский шелк с честью выдержал знакомство с сучьями и репьями. Натянув за кустом барбариса, увешанного кистями желтых соцветий, свои старые штаны и тунику, Зинта свернула платье и запихнула в котомку поверх лекарской сумки.

Теперь она не так сильно изнывала от жары, и никакой возни с подолом, можно смотреть по сторонам – на цветы, возле которых вьются шмели и пчелы, на ярких бабочек, на лиственные и хвойные деревья, каких она в Молоне не видела. Все пронизано солнцем, воздух напоен ароматами. Здесь, наверное, никакой лесной жути не водится, не то что в Разлучных горах. Эдмар с Дирвеном тоже принялись вспоминать Разлучные горы, вовсю поддевая друг друга.

До места добрались к вечеру. Дирвен наконец-то остановился и объявил: «Все, пришли». Сбросив котомку, Зинта уселась на траву. Укромная прогалина посреди зарослей бузины с кремово-белыми цветами. Знатная вышла прогулка, и все тревожные мысли по дороге рассеялись, попросту сил на них не осталось. Если б еще комарье не липло… А лилий им попалось по дороге не так уж много.