Нашествие теней - Оливер Джонсон

Спутники Талассы могли бы смотреть на нее часами но топот чьих-то ног, бегущих по коридору, внезапно вернул их к действительности и к ее опасностям. Чары разбились — все обернулись ко входу, а духи отпрянули от Талассы в дальний конец зала.

В коридоре показались огни двух факелов — в святилище приближались двое мужчин; их плащи покрывала грязь, и небритые лица блестели от пота. В свободных руках оба держали мечи.

— Это Гадиэль и Рат! — с облегчением воскликнул Сереш.

Эти двое входили в число тех, кто работал с Зараманом в Городе Мертвых. Они остановились у входа в зал, остолбенев от обилия света, — даже страшная маска Уртреда не привлекла их внимания.

— Где же остальные? — спросил Сереш, шагнув к ним. — Где Зараман? — Двое переглянулись, но не ответили, словно им было трудно говорить.

— Скажите нам все, — мягко вмешалась Алапда. — Что с остальными?

— Они мертвы, — сказал, проглотив комок, человек по имени Гадиэль, и Уртред только теперь понял: по его черному от копоти лицу струится не пот, а слезы.

— Мертвы?! — вскричал Сереш. — Но как это случилось?

Гадиэль вперил взгляд в стену, судорожно подергивая головой.

— Мы пробирались ко входу в гробницу, как и было условлено, но Зараман не успокоился на этом — ему хотелось посмотреть, что там внутри. Мы пытались его отговорить, но он, не слушая, отвалил камень. — Гадиэль закрыл глаза, словно ему слишком тяжело было вспоминать об этом. — Мы прошли совсем немного, а потом...

— Раздался взрыв, — продолжил Рат, — и только мы с Гадиэлем спаслись.

Уртред оглянулся посмотреть, какое действие оказали эти слова на его спутников. Таласса закрыла лицо руками, и Уртред с болью увидел слезы, проступившие между пальцами. Духи вернулись к ней, но двигались вокруг уже не с прежней быстротой, словно отражая ее отчаяние.

— Что такое вы надеялись найти в гробнице? — спросил Уртред Сереша. Тот, потупившись, медленно ответил:

— Вместе с Маризианом были похоронены три волшебные вещи. Одной из них завладел Иллгилл: это был Жезл, соединяющий наш мир с Миром Теней. Иллгилл увез его с собой на север. Остальные две вещи — это бронзовый воин, превосходящий мощью все живое...

— Его зовут Талос, — прервал Уртред, вспомнив книги, оставленные ему Манихеем в Форгхольме, и вскинул вверх свои руки в перчатках. — Мой учитель Манихей скопировал их с его рук.

— Манихей многое знал и умел, — кивнул Сереш. — Однако и Талос потерян для нас. Много веков назад он во время сильной грозы вырвался из гробницы и ушел неведомо куда. Никто не сумел бы догнать его — даже конный, скачущий во весь опор. И задержать его никто бы не смог при его богатырской силе. Талос, подобно барону, тоже ушел на север, в Чудь, и с тех пор о нем не слыхали.

— А третья вещь?

— Это меч под названием Зуб Дракона, выкованный из железного зуба одного из огненных чудищ, что правили этим миром, пока с небес не спустился наш род. Он несокрушим, а его удар прожигает человека до костей. В глубокой древности служители Червя проникли в гробницу и унесли меч. Но он принадлежал Огню, а не Червю, и потому был враждебен им. Не сумев подчинить его себе, они увезли меч далеко на юг, в твердыню могущественного чародея, который вот уже много веков прячет его от людей.

— Так, стало быть, в гробнице ничего не осталось?

— Там осталось одно — то, что служит ключом к трем остальным. Это волшебный кристалл, показывающий, где находятся три пропавшие вещи, а зовется он Сферой.

— Твой отец говорил о ней, — вспомнил Уртред.

— Сфера скажет нам, где искать три сокровища. И когда мы найдем их, мы восстанем — и Червь будет сокрушен!

— Ты, я вижу, крепко веришь в их силу.

— Ты сам читал в книгах, жрец: Маризиан не сам создал их, лишь принес их людям, однако с их помощью он сотворил мир, где мы живем сейчас: он повелевал гигантами, троллями и карликами, он кроил эти скалы по своему желанию, он открыл путь в потусторонний мир — как можно сомневаться в силе этих вещей?

— Это так, но для того чтобы управлять ими, нужна мудрость. — И Уртред подумал о Манихее, осужденном блуждать в Стране Теней до конца времен.

— Без них нам не обойтись, — сжав зубы, сказал Сереш. — Войска Червя движутся от Высоких Равнин Валеды, близ Потаенного Города, к границам Суррении. Скоро падет Галастра, а следом и все другие страны.

— Да, Червь теперь в силе, — подтвердил Гадиэль. А нас, приверженцев Огня, остается все меньше — кто же подчинит себе волшебные предметы, если мы и найдем их?

— Рандел не зря пошел за своим братом, — сказал Рат, кивая на Уртреда. — Все мы слышали не раз, что этот юноша своими познаниями не уступает Манихею.

— Говорят, — сказал Уртреду Сереш, — что будто бы если Манихей в день битвы на равнине пустил бы в ход Жезл, то мы бы победили. Известно тебе что-нибудь об этом?

Уртред, снова вспомнив о постигшем Манихея проклятии, покачал головой, хотя хорошо знал, что Жезл был использован по крайней мере однажды.

— Мой брат полностью полагался на меня, но не был свидетелем моего чародейства. Что же до того, смогу ли я или кто другой подчинить себе сокровища Маризиана — это выяснится, когда они окажутся у нас в руках.

— Но ведь ты владеешь тайным знанием — ты пиромант, как и Манихей? — настаивал Сереш.

— Я не обладаю и сотой долей той силы, которой обладал мой учитель, — сказал Уртред, чувствуя, что все взоры теперь обратились на него.

— Однако на что-то ты все же способен?

— У меня есть вера — остальное дает мне Ре, когда время приходит.

— Тогда молись, чтобы бог не оставил тебя в час нужды, ибо последующие часы будут самыми опасными в твоей жизни.

— Защищена ли гробница магией? — спросил Уртред.

— И магией, и ловушками всякого рода — никто не знает, сколько их там. Единственным, кто знал точный план гробницы был Иллгилл, и он увез свое знание с собой. Ходят, правда, слухи, что он оставил книгу со своими записями где-то в городе, но никто так и не нашел ее за семь лет.

— Мой брат тоже помогал вам? Сереш кивнул.

— Он провел много часов, копая с Зараманом и другими новый ход по образцу прорытого Иллгиллом. Но теперь нас осталось только трое. — Голос Сереша дрогнул, и он посмотрел на Уртреда, как бы спрашивая, согласен ли тот присоединиться к ним.

Тяжелое молчание сковало всех от сознания, сколь велика предстоящая им задача.

Но сияние алтаря, вопреки их мрачному настроению, все росло и росло с каждой минутой, заменяя все краски блеском чистого золота.

Уртред взглянул на Талассу: она походила на золотую статую юной богини, печально потупившей взор, — и духи кружили над ее головой медленно из уважения к золотым слезам, что катились по ее щекам, словно капли расплавленного металла. Уртред смотрел и не мог насмотреться.