Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина

– Вы, ребятки, туда не ходили бы. – Бабушка отряхивала ладони. – За Козью Речку. Лучше туда не ходить.

– А нам сказали, что тут не опасно, – сказал я.

– В лесу всегда опасно. Вон медведи – жили-жили, а тут как сбесились… А к речке тоже не ходите.

– Почему? – немедленно поинтересовалась Галка.

– Змей там полно, – ответила старушка. – Низины высохли, болота высохли, сыров нет уже. А в сырах гадючницы всегда жили, а теперь у них высохло все, они по всему лесу и расползлись. Укусят, так тащить некуда, медпункт у нас уже не работает.

– Мы сами любую змею загрызем, – сказал я.

– Загрызете… Змею загрызете, а вот если…

Бабушка замолчала, закашлялась, кашляла долго, потом достала бутылку масла, сорвала колпачок и отхлебнула изрядный глоток, вытерла рот рукавом.

– А если хотите гулять, то лучше там гуляйте, – махнула бабушка рукой. – Там, где поле футбольное было. Там хорошо гулять, спокойно.

Я представил, как мы сосредоточенно гуляем по старому футбольному полю…

Но старушке эта идея понравилась, и она пустилась рассказывать, как хорошо они там гуляли в молодости, и остановить это было совсем нельзя. Мы проводили старушку почти до дома, но больше свернуть бабушку на разговор про Козью Речку и непонятные грибы у нас не получилось, старушка оказалась не такой простой и уворачивалась от неудобных тем ловко, то вспоминая молодость, то пускаясь ругать районное начальство.

Погода, между тем, кажется, пыталась испортиться. Над рекой зависла туча, не туча – самый настоящий облачный фронт, и, судя по косым световым полосам, на другом берегу вовсю шел дождь. А здесь продолжалась жара и жара. Хотя, кажется, ничего удивительного в этом совсем не было, Соть всегда отсекала дождевые фронты и держала на нашем берегу свой климат. Кстати, отчасти из-за этого Октябрьский и вымирает, лес сохнет, река обмелела, колхозы вокруг захирели, а торфоразработки прекратились, поскольку сам торф выгорел.

Тучи привлекли внимание и старушки, она поглядела в небо, плюнула, сказала, что дождя опять не будет и ей все это надоело, кадка из-под воды совсем рассохлась, лук завял, огурцы засохли и вообще.

– А что такое Синяя Осока? – спросила вдруг Галка.

Бабушка вздрогнула и поглядела на Галку как-то исподлобья.

– Синяя Осока, – повторила Галка. – Где находится Синяя Осока?

Лицо у старушки сморщилось, к ее морщинам добавились глубокие складки, подбородок выставился, а нос как-то втянулся, она, кажется, хотела сказать что-то злое и неприятное, но отчего-то не сказала. Только вздохнула.

– Так все-таки? – продолжала наседать Галка. – Это деревня или что? Знаете, мы с братом в кружке юных краеведов занимаемся, так там есть записки земского врача…

– Нет никакой Синей Осоки, – сказала старушка. – И не забивайте голову ерундой!

Бабушка отобрала у меня рюкзак и пошагала к своему дому. Галка на всякий случай ее сфотографировала.

– А врать нехорошо, – сказал я.

– Ты это о чем? – ухмыльнулась Галка.

– О земских врачах.

– Да ладно, – отмахнулась она. – Тут наверняка был какой-нибудь земский врач в пенсне, ему со скуки мало ли что могло примерещиться. А бабушка недоговаривает.

– Зловещая бабушка, – согласился я.

– Что?

– Зловещая бабушка, – повторил я. – Во всех фильмах есть такая зловещая бабушка… Ну, или зловещий дедушка на автозаправке, который говорит, что не надо ехать в хижину в лесу, не надо ходить под стрелой, не надо поворачивать направо. Но бестолковые герои все равно не слушаются. И ничем хорошим это для них не заканчивается.

– Жизнь вообще несправедлива, – изрекла Галка.

Синяя Осока

– Ты заметил странную штуку, кстати? – спросила Галка.

– Я заметил сорок странных штук, – ответил я. – Тут легче сказать, что тут не странное…

– Это да, – согласилась Галка. – Но все равно. Вот вспомни, когда мы ходили за продуктами, ты ничего не заметил?

Заметил.

– Мясных консервов тут совсем не продают, – сказал я. – Только рыбные.

– Да?! – удивилась Галка. – Как интересно… А я на это внимания даже не обратила. Кстати, это тоже, наверное, признак…

– Это признак того, что рыба дешевле, – возразил я. – Кстати, рыбные консервы тоже не из самых дорогих. А у тебя что необычное?

– Вот смотри.

Галка вручила мне планшетник, запустила галерею:

– Я снимала, как всегда. Загрузила фотосы, смотри.

Я стал смотреть.

Это был обычный Галкин набор. Она фотографирует всегда и везде, думает, что фотохудожник. Иногда на самом деле получаются удачные кадры, но обычно так, ничего оригинального – «я и колбаса», «котэ сердитца», «пицца недели» и все в том же духе. Октябрьский она тоже нащелкала соответственно – дома, бурьян, тусклые склоны, старость не радость. Улицы, зелень, автолавка с разных ракурсов, старушки, дома, около сотни снимков. Пролистал.

– Ну и что? – спросил я.

– Синего нет, – ответила Галка. – Вообще нет синего цвета.

– И что? Краска дорогая, особенно синяя…

– Его вообще нет. То есть совсем.

– Небо есть, – возразил я.

– Только небо – и все. Я три раза все снимки просмотрела – и никакого синего цвета. Конечно, может, случайность. Но если вспомнить, как наш прадед пытался закрасить ворота участкового… Наводит на размышление.

Галка валялась на надувном матрасе. Рядом на полу лежал фотоаппарат, шнуры, фотопринадлежности, в которых я не очень хорошо разбирался.

– У тебя с собой планшет или ноутбук? – спросила она.

– Что? – не понял я.

– Планшет или ноутбук? Планшет не тянет, нужно помощнее что-нибудь, желательно с графическим редактором. Я тут еще кое-что нашла.

– Кое-что… – начал было я.

Но Галка поглядела на меня пристально и исподлобья:

– Я когда узнала историю про Полину, решила разузнать обо всем этом поподробнее. Не то чтобы подробнее даже, а скорее пошире. И о географии, и о биологии, и карты нашла. Про Генеральное межевание помнишь?

– Ну да, что-то…

С историей у меня всегда проблемы, так что не особо помнил, если честно. Землю, кажется, мерили.

– Я нашла карты восемнадцатого века, – сообщила Галка. – Они доступны, можно легко посмотреть. Сделала копии.

Галка достала из рюкзачка еще одну папку, на этот раз зеленую. Расшнуровала, достала из нее стопку бумаг.

– Октябрьского там не должно быть, – напомнил я. – Это же узкоколейка…

– Верно, – согласилась Галка. – Октябрьский – это рабочий поселок, на старых картах его нет. Но Козья Речка должна присутствовать. Слишком необычный ручей, глубокий, странный, такие отмечали. А его нет. При том что карты межевания подробные, там есть и родники, и совсем маленькие ручейки, и колодцы, и даже крупные камни. А Козьей Речки нет.