Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина

Падая, я потерял сознание. Коснувшись воды, я пришел в себя. Это длилось, наверное, полсекунды.

Очнувшись, я тут же вскочил на ноги. Вокруг не было никого, ни нитевика, ни рыбы. Была только Галка. Она стояла на песчаном островке, на том самом, где недавно лежала рыбина.

– Решил искупаться? – поинтересовалась Галка.

Я не ответил, осматривался по сторонам. Вода чистая, прозрачная. Хотя нет, чешуя – она лежала на дне, пошевеливаемая течением.

– Чего орал-то? – спросила Галка.

– Я?

– Ну не я же. Орал как ненормальный.

– Поскользнулся…

– Понятно.

Я потрогал затылок – шишка. Нечего о корягу биться, сам виноват. И вообще неприятно. А вдруг этот нитевик уже забрался мне под кожу, вдруг он распространяется по кровеносной системе и скоро, через минуту, попадет в мозг…

– Ты чего озираешься? – спросила Галка.

– Да тут все… Показалось, что пиявки.

– Не бойся, – успокоила Галка. – Вряд ли они успели к тебе присосаться. Когда я сюда прибежала, ты только-только упал.

– А где рыба? – спросил я.

– Какая еще рыба? Не было здесь никакой рыбы…

Ага, так, значит. Нитевик почувствовал, что кто-то появился, и быстренько утащил добычу в свою нору или еще куда, в потайную расщелину. Следовательно, вряд ли он успел оккупировать мой мозг. И потом, это все-таки фантастика…

– Тут нет никакой рыбы, – повторила Галка. – И вообще тебе, похоже, мерещится разное. То какая-то стрекоза, то рыба…

– Стрекоза была, – попытался поспорить я. – И рыба…

– Синий зуб, – перебила меня Галка. – Все просто. Мы отравились австралийским грибом и теперь во власти галлюцинаций. Тебе мерещатся синие стрекозы, мертвые рыбы и фиолетовые собаки.

– Собаки мне не мерещатся, – поправил я.

– Мертвые рыбы – это не к добру, – сказала Галка. – Мне кажется…

Котик провалился, вот уж действительно.

Галка опустила ладонь в ручей. И я за ней.

Вода изменилась. Вот только что она была не просто холодная, а почти ледяная, а теперь сделалась теплой. Конечно, не теплой, конечно же, это был всего-навсего эффект контраста, вода сделалась всего лишь чуть теплее, но все равно.

– Теперь точно надо уходить, – сказала она.

– Да почему? Вода же нагрелась вроде… И даже рыбы нет…

Но я почти сразу понял почему. Правую ногу начала сводить тугая судорога. Ясно. Контраст температур слишком резкий, такое часто происходит с пловцами. Конечно, тут не утонешь, но сидеть здесь, пока не отпустит, тоже приятного мало…

Ногу заклинило. Мышцы задеревенели и сжались, так что колено перестало сгибаться вообще, а нога сделалась точно чужая.

Галка пыталась мне помочь, но только мешала, к тому же вместе шагать по ручью оказалось неудобно – мы цеплялись за торчащие корни и то и дело едва не падали. Я представил, что случится, если судорогой прихватит еще и Галку, и велел ей выбираться к реке.

– Если еще ты застрянешь, вообще не выберемся, – сказал я. – Будем тут сидеть, пока совсем не околеем.

Галка, конечно же, отказалась, она, видите ли, не могла бросить друга в беде, пришлось хорошенько рявкнуть.

Но Галка отказалась и после этого, упрямая очень. Тогда я сказал:

– Иди. Я скоро. Есть один старый казацкий способ… помогает наверняка!

– Ну так используй твой способ! – почти крикнула Галка.

– Не могу, – помотал головой я.

– Почему?

– Этот способ неприличный, – сказал я. – То есть я не могу его использовать, пока ты тут!

– Да что это за способ-то?

– Надо помочиться на судорожную конечность, – вздохнул я. – И сразу опустит. А пока ты тут, я не могу.

– Я отвернусь, – пообещала Галка.

– Я не могу… Понимаешь, в присутствии дам… Короче, вали отсюда по-быстрому!

Я сделал вид, что расстегиваю штаны, Галка фыркнула и отправилась к реке, напевая что-то постороннее.

Никакого, конечно, казацкого способа я не знал, просто надо было Галку отсюда изгнать, потому что это действительно было опасно. Зато я знал другой способ. Снял кроссовку, потянул за большой палец на ноге, сильно-сильно – так, что хрустнуло. Тянул и тянул, чтобы кровь пошла по ноге, чтобы отпустило.

Но не отпускало долго, почувствовал, как мышцы расслабились, только через пару минут. Осторожно опустил ногу в воду.

Я остался один. Хотелось, если честно, бежать.

Синяя голодная дрянь с проворными нитями все еще стояла перед глазами, нет, редкая дрянь, просто удивительная, забыть поскорее…

И вообще противное место. Я развернулся и поспешил обратно, к свету.

Галки, конечно же, уже не было. Ни на берегу, ни в лесу. Я взобрался по откосу, перемазался весь в песке, вылез, а Галки не обнаружил – спряталась.

– Галка! – позвал я.

Сейчас шишкой кинет.

– Галка, я сейчас плюну и домой уйду, – пригрозил я. – Считаю до трех. Раз…

Галка спрыгнула откуда-то сверху, на дереве, видно, сидела, не зря она, Галка, любит деревья, как я погляжу.

– Живой? – поинтересовалась она ехидно. – Чудодейственное средство помогло?

– Помогло.

– Теперь сто лет проживешь, – усмехнулась Галка.

– Сто пятьсот…

– Однако этот дурацкий пёрдюмонокль пробудил мой зверский аппетит, – выразилась Галка. – Пойдем-ка домой, там, наверное, уже каша готова.

– Какая каша? – без энтузиазма спросил я.

– Мама крупеник обещала. По старинным рецептам. С дровами.

– Всегда мечтал.

– Тогда радуйся.

Мы отправились домой.

Галка шагала веселая, точно рубль николаевский в ручье обнаружила. У меня такого радужного настроения не было. Синий зуб и Козья Речка произвели на меня гнетущее впечатление, кроме того, болела нога и я никак не мог шагать вровень с Галкой. А сама Галка поглядывала на меня ехидно.

Дома нас ждал неприятный сюрприз. Пшенника с дровами не было. Впрочем, как и пшенника без дров. Вообще никакого пшенника.

Оказалось, что при попытке приготовить кушанье в мешке с крупой обнаружилась мумифицированная мышь. Так что обеда не случилось. Но мамы утешили нас, объявив, что в принципе сегодня удачный день – день мотолавки. Поэтому если мы хотим вкусить канцерогенной тушенки, диабетической сгущенки и непропеченного хлеба на машинном масле, то нам стоит поспешить, рюкзаки в сенях, деньги на столе. Галка была за тушенку и сгущенку руками и ногами, мы схватили рюкзаки и поспешили в центр поселка, туда, где проходила узкоколейка.

Никогда в жизни не ждал мотолавку. Нет, я читал в книжках про такие явления, как «сельсовет», «автолавка» и «Клава-фельдшерица», но наяву с такими серьезными вещами не сталкивался. Галка, кажется, тоже. Местные, все без исключения старушки, ждали мотолавку с воодушевлением, я с интересом. Галка бурчала животом. Все смотрели на кривую линию, откуда должна была явиться дрезина, все испытывали некое воодушевление, или, скорее, предвкушение.