Крестный путь России - Николай Леонов

Правительство Примакова тем временем постепенно выравнивало государственный корабль, получивший опасный крен после 17 августа. В октябре премьер-министр выступил с программным заявлением по телевидению, сказав, что его цель - "создание нормальных условий жизни для соотечественников". Таких слов наш народ не слышал восемь предыдущих лет безраздельного господства в правительстве "демократов". Были приняты чрезвычайные меры по преодолению продовольственного кризиса. Для облегчения подвоза в города овощей и плодов были снижены на 50% железнодорожные тарифы на эти грузы. Сняты любые ограничения на передвижение продовольственных товаров по территории России. Эти ограничения были введены под горячую руку местными властями в первые дни после 17 августа. Россия договорилась с Украиной и Белоруссией о том, что часть своих долгов они заплатят продовольствием. Снижены таможенные пошлины на ввоз некоторых видов продовольствия.

Все расчеты государства с предприятиями впредь стали производиться через федеральное казначейство, тем самым устранялись посредники в виде коммерческих банков. Обнаруженные на складах Таможенного комитета завалы импортного оборудования на общую сумму в 1 млрд. долларов, находившиеся под арестом либо из-за неуплаты пошлин, либо из-за небрежного оформления документов, были разморожены и задействованы в производстве. Жесткими административными мерами взяты под контроль центры производства и оптовые базы алкогольных напитков.

Премьер-министр провел совещание с губернаторами, которым заявил без обиняков: "Правительство не потерпит удельно-княжеского подхода в отношениях регионов с Центром". Это было началом той политики, которая затем стала называйся "укреплением вертикали власти". Примаков выступил с предложением принять закон, который позволял бы исполнительной власти снимать со своих должностей тех губернаторов, которые нарушали Конституцию и федеральные законы. В то же время премьер предложил ввести в состав Президиума правительства нескольких влиятельных губернаторов для лучшего понимания нужд регионов и более эффективного взаимодействия. Воссоздали Министерство региональной политики, которое было призвано разрабатывать меры по регулированию отношений между Центром, субъектами Федерации и муниципалитетами. Впервые стало прорисовываться что-то вроде осмысленной региональной политики. В этом процессе по укреплению государственности парадоксальным образом почти никакого участия не принимали специальные представители президента при главах субъектов Федерации, а им, казалось бы, полагалось заботиться об этом в первую голову. Но они были не государственными людьми, а личными соглядатаями Б. Ельцина.

Все губернаторы признали, что заступили за правовую черту, пытаясь смягчить удар финансового кризиса для населения своих регионов, и выразили готовность к сотрудничеству.

Курс нового правительства был стихийно поддержан самыми широкими массами. Показательно, что когда на стадионе "Лужники" на футбольном матче между "Спартаком" и мадридским "Реалом" в конце сентября появился Примаков, то 50 тысяч москвичей встретили его бурными аплодисментами, которые ранее не доставались ни одному правительственному чиновнику. А несколькими днями раньше, когда на этом же стадионе состоялся футбольный матч, посвященный проводам популярного вратаря Рината Дасаева, которому управляющий делами президента П. Бородин зачитал приветствие Б. Ельцина, масса болельщиков сначала замерла, а потом разразилась свистом и улюлюканьем протеста.

Правая печать с первых дней работы нового правительства открыла по нему ураганный огонь. В действиях Примакова не нравилось все. Его обвиняли в излишней закрытости, в том, что он привел с собой из МИДа помощников (Юрия Зубакова и Роберта Маркарьяна), через которых нельзя было "протолкнуть" никакую бумагу. Антиалкогольные меры правительства окрестили кампанией "Бей до дна!", "Левая водка от левого правительства" и т. д.

Зная болезненную ревность Б. Ельцина к возможным политическим соперникам, пустили слух о том, что Примаков метит в президенты и что его программа носит предвыборный характер. Проходило несколько дней, и в ход пускалась очередная утка о том, что, дескать, скоро в России будет запрещено хождение доллара. Против вице-премьера Ю. Маслюкова стали распространять сплетни, будто он является владельцем 11 автомобилей, хотя ГАИ официально подтвердила, что у него лишь один старенький автомобиль. Газеты и телевидение закатывались в истерике, в то время как на митингах и демонстрациях полностью исчез лозунг "Правительство в отставку!", бывший самым популярным в предшествующие месяцы и годы. В кампанию травли премьера включился даже Григорий Явлинский, который ранее приписывал себе лавры "открывателя" Примакова как кандидата в премьеры. Он выступил с публичным заявлением, что-де правительство Примакова коррумпировано, а должности в нем покупаются. Никаких фактов и доказательств, разумеется, у него не было. Перед этим заявлением он только что вышел из больницы и, видимо, зараженный "вирусом Жириновского", решил скандальным заявлением напомнить о том, что он еще не ушел с политической сцены. Из публики ему задали издевательский вопрос: а кому надо вносить деньги за посты в правительстве: Б. Ельцину, Е. Примакову или председателю Центробанка?

НАЧАЛО РАСПАДА РЕЖИМА Б. ЕЛЬЦИНА

Конец 1998 года был чрезвычайно богат скандалами. Экстремисты справа и слева затевали шумные склоки, надеясь привлечь к себе внимание. Это уже были признаки начинающейся предвыборной кампании. Владимир Жириновский, находясь в Европе, заявил, что с 2002 года Россия станет империей, а он - императором под именем Владимира I. Над ним смеялись, как над шутом гороховым. А вот когда 4 ноября отставной генерал Альберт Макашев, выступая на митинге возле телецентра "Останкино" и отвечая на поступавшие к нему анонимные угрозы, ответил: "Я тогда захвачу с собой на тот свет десяток жидов", то в стране поднялась настоящая буря. Борис Березовский, почувствовав себя оскорбленным, потребовал запретить коммунистическую партию, членом которой состоял А. Макашов. Ему вторил Е. Гайдар. Кто-то требовал предания суду Макашова за разжигание межнациональной розни, кто-то настаивал на увольнении Березовского с государственной службы (он был в то время исполнительным секретарем союза Россия-Белоруссия). Дума поставила на голосование резолюцию, осуждающую высказывания депутата А. Макашова, но за осуждение проголосовали только 107 депутатов из 450, т. е. меньше одной четверти. Группа олигархов, в основном лица еврейской национальности, давила на все рычаги, чтобы из этого эпизода сотворить внутриполитический кризис, но общество уже не поддавалось давлению прессы. Костяк политического истеблишмента только пожимал плечами на требование запретить компартию, как бы желая сказать: "Куда это вас, ребята, занесло!"

Внезапно, в эти же дни, в Москве было совершено еще одно провокационное действо. Невесть откуда появившаяся "дружина" организации, известной под названием "Русское национальное единство", руководимой скандально известным А. Баркашевым, демонстративно продефилировала по одному из московских бульваров. "Акция" состояла в том, что несколько десятков человек вяло прошагали на глазах у удивленных прохожих, выставляя напоказ свои нарукавные повязки с изображением видоизмененной свастики. Поразительно, что об этом каким-то тайным образом заранее узнали телевизионщики самой прозападной компании "НТВ", возглавлявшейся Гусинским. Отснятые кадры были десятки раз прокручены на телеэкранах и выдавались за доказательство растущей угрозы "фашизма" в России. А фашизм и коммунизм демократы ставили на одну доску.

Президент потребовал, чтобы Министерство юстиции, Генеральная прокуратура занялись расследованием проявлений "экстремизма". Сам выступил с заявлением: "Любые попытки оскорбить национальные чувства, ограничить права граждан по национальному признаку будут пресечены в соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации".

Мне как политическому комментатору телепередачи всегда было неприятно касаться вечно больной темы, называемой "еврейский вопрос", но уклониться от нее в те дни было невозможно из-за шквала телефонных звонков и писем. Я напомнил зрителям, что еврейский вопрос был поднят не генералом Макашевым и не секретарем Московского городского комитета КПРФ А. Куваевым, который тоже нелестно отозвался о некоторых журналистах еврейской национальности. Я напомнил, что в сентябре 1998 г. в весьма популярной и многотиражной газете "Аргументы и факты" было опубликовано открытое письмо известного журналиста еврейской национальности Эдуарда Тополя, озаглавленное: "Возлюбите Россию, Борис Абрамович!". Оно было обращено к Березовскому. Сила и значение этого письма были в том, что писал бедный еврей еврею-олигарху. В письме говорилось, что своими циничными, эгоистичными действиями сверхбогатая еврейская верхушка создает базу для роста антисемитизма. Эта верхушка безразлична к России и ее народу и улетит за границу при первой опасности, а сотням тысяч простых евреев придется расхлебывать заваренную ими кашу. (Кстати, Э. Тополь оказался прозорливцем, через два года в России уже не было ни Березовского, ни Гусинского). К аргументации Э. Тополя можно добавить, что олигархическая верхушка была не только безразлична к судьбам России, но демонстративно куражилась над общественностью своим всесилием. Не евреи, а именно эта крошечная группка олигархов вызывала в стране неприятие и отторжение. А прикрывалась эта воровская шайка, как щитом, так называемым "еврейским вопросом".