Военное искусство Александра Великого - Джон Фуллер

Македонской армией было нелегко управлять, в особенности из-за того, что благодаря той славе, которую она завоевала при Филиппе, полководцы разбились на две группы: старшие, которые делили с Филиппом его успех, и младшие – ровесники и товарищи Александра, – которые в начале войны горели желанием побеждать. Эти группы можно назвать партиями Пармениона и Александра: упрямые соратники Филиппа и более либерально настроенные сторонники Александра, люди вроде Гефестиона, Неарха и Птолемея, которые были его ровесниками и товарищами по играм. В силу устройства македонской монархии избежать соперничества было трудно. В ней частично сохранялись представления героических времен, племенных объединений. Царь был наследным военным главой македонских племен; его избирало собрание воинов – армия, – его власть была ограничена другими «царями», главами аристократических родов, которые находились с ним в родственных или товарищеских отношениях. В соответствии с македонским устройством именно армия была верховным судом, а не царь или гражданский совет, именно армия рассматривала уголовные дела, такие, как убийство или измену, как в случае с Филотом. Александр, хотя и правил единолично, не был деспотом, который мог делать все, что ему заблагорассудится.

Несмотря на эти ограничения, Александр беспристрастно относился ко всем своим воинам и не выказывал излишней подозрительности. В Египте, когда ему стали намекать, что Филот замешан в заговоре, имеющем целью его убить, Александр не поверил, ибо много лет они были друзьями; когда до него дошла весть, которую принесли Эфиальт и Кисс, о том, что Гарпал исчез, прихватив с собой 5 тыс. талантов казенных денег, он бросил доносчиков в темницу, поскольку не мог поверить, будто его друг детства Гарпал мог пойти на такое преступление. Он одинаково относился ко всем своим приближенным и щедро одаривал их наградами и подарками, так что его мать даже предостерегала его «не делать их равными царям». Но он всегда оставался господином, и, когда в Индии возникла ссора между Кратером и Гефестионом, он во всеуслышание назвал Гефестиона глупцом и безумцем, не желающим понять, что он был бы ничем, если бы кто-нибудь отнял у него Александра. «Кратера он сурово разбранил с глазу на глаз, а потом, приведя их обоих к себе и примирив друг с другом, поклялся Аммоном и всеми другими богами, что никого из людей не любит так, как их двоих, но если он узнает когда-нибудь, что они опять ссорятся, то непременно убьет либо их обоих, либо зачинщика» (Плутарх. Александр. Пер. М. Ботвинника и И. Перельмутера).

Это была не пустая угроза, ибо Александр не потерпел бы ни малейшего покушения на свой авторитет. «Одного из своих приближенных, некоего Менандра, назначенного начальником караульного отряда в какой-то крепости, Александр приказал казнить только за то, что тот отказался там остаться» (там же. 57). Сын Антипатра Кассандр однажды увидел каких-то варваров, простершихся ниц перед царем, и, как человек воспитанный в эллинском духе и никогда не видевший ничего подобного, невольно рассмеялся. Разгневанный Александр «схватил обеими руками Кассандра за волосы и принялся с силой бить его головой о стену.

Вообще, как сообщают, страх пред Александром так глубоко проник в душу Кассандра и так прочно в ней укоренился, что много лет спустя, когда Кассандр, к тому времени уже царь македонцев и властитель Греции, однажды прогуливался по Дельфам и, разглядывая статуи, неожиданно увидел изображение Александра, он почувствовал головокружение, задрожал всем телом и едва мог прийти в себя» (там же).

На поле битвы или в лагере – Александр всегда главенствовал над своими соратниками. Благодаря выдающимся чертам его личности и военному гению Александр заслужил их доверие и преклонение, а многие из них также были личностями выдающимися; Кассандр был не последним среди них[237]. Если держать в голове, что македонцы были жестоким полуварварским народом и убили немало своих царей, к достижениям Александра, как лидера, следует отнести и то, что, несмотря на его проперсидскую политику, которая была столь отвратительна старым ветеранам Филиппа, он все же сумел осуществлять свои завоевания при относительно малом количестве несогласных у себя на родине.

Для своих воинов он был не только царем, но и товарищем по оружию, соратником на поле битвы. Их преданность трогательно описана Аррианом в эпизоде, когда Александр получил тяжелое ранение при взятии цитадели маллов. Его необычайный героизм, проявившийся с особой силой на фоне нерешительности его воинов, должно быть, заставил их устыдиться и прийти в ярость, что выразалось в жестокой резне несчастных маллов и оксидраков, последовавшей за взятием города. Когда по лагерю распространился слух, что Александр при смерти, воины впали в отчаяние: окруженные воинственными дикими племенами, как смогут они без него возвратиться домой? Затем стали говорить, что он жив, но их отчаяние было столь велико, что люди отказывались этому верить. Как только позволило его состояние, Александр велел перенести себя на корабль и провезти вдоль всего лагеря. «Солдаты еще не верили, думая, что везут тело Александра. Наконец, судно пристало к берегу, и он протянул руку к толпе. Поднялся крик; одни воздевали руки к небу, другие протягивали их Александру. От неожиданности у многих текли слезы. Когда Александр вышел на берег, щитоносцы принесли ему кровать; он потребовал себе коня. Когда его увидели опять верхом на коне, по всему войску пошел такой шум, что откликнулись эхом и берега, и соседние леса. Подъехав к палатке, он сошел с коня, чтобы увидели, что он держится на ногах. Солдаты подходили к нему со всех сторон; касались его рук, обнимали колени, трогали самую одежду; некоторые только смотрели, благословляя его. Его осыпали лентами и цветами, которые есть в это время в Индии» (VI, пер. М.Е. Сергеенко).

Это поклонение было вызвано не только его героизмом, но также его постоянной о них заботой и умением завоевать их сердца. Перед сражением он объезжал ряды и громко выкликал имена не только полководцев, но тех воинов, которые в предыдущих сражениях выказали недюжинную храбрость; в такие моменты назвать воина по имени – значило обратиться к каждому, кто стоял рядом. После битвы его забота о раненых вызывала признательность всех его людей. «На следующий день он обошел всех раненых, велел собрать тела умерших и торжественно похоронил их в присутствии всего войска, выстроенного во всем блеске, как для сражения. Он воздал в своей речи хвалу всем, чьи подвиги в сражении видел сам или о чьих был наслышан со стороны, и почтил денежным подарком каждого по чину» (Арриан. II).