Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна

Выйдя из столовой, Ниа собиралась пойти к себе, но тут её позвал Байюлу:

— Профессор Вирго!

— Я больше не профессор, — она с улыбкой показала на цвет своей мантии.

— Да ладно! Какое это имеет значение! — махнул рукой юноша.

Ниа рассмеялась.

— Спасибо. Хочешь конфету?

— Это я всегда готов, вы же знаете, — он весело подмигнул ей.

— Держи.

— Вот здорово! А то с этими поручениями и поесть толком не успеешь. Чуть не забыл! Заместитель ректора просил вас зайти к нему.

«Здравствуй, подвал!» — отрешённо подумала Ниа.

— Уже иду, — произнесла она вслух.

Советник Ситис что-то писал за большим столом.

— Садитесь, — сказал он, когда девушка вошла. — У меня для вас хорошая новость.

«Значит, всё-таки не подвал».

— Утром прибыл юноша, который хочет изучать лабрийский язык.

— Правда? — Ниа чуть не вскочила со стула.

— Да. Так что с завтрашнего дня у вас начинаются занятия.

— Вот здорово! — повторила она слова Байюлу. — А откуда он?

— Из Денебии. Это, кажется, недалеко от вашей страны.

— Денебия находится на границе с Лабрией, — подтвердила Ниа. — А зачем ему лабрийский язык? Он филолог?

— Нет, химик. Он хочет жить в Лабрии.

Радость погасла.

— А вы сказали ему, что, возможно, в Лабрии не будут рады иностранцу?

— Нет, не сказал. И вам не советую. Вы ведь понимаете, это ваш последний шанс. Или вы хотите, чтобы всё оставалось так, как сейчас? — он пристально посмотрел на девушку.

— Не хочу… — тихо проговорила Ниа.

— Тогда готовьтесь к занятию и приходите завтра в девять часов в свою аудиторию. И не забудьте переодеться.

— Да… — пробормотала она.

Госпожа Клави очень обрадовалась и достала отложенную чёрную мантию:

— Чувствовала ведь, что пригодится!

— Это ещё неизвестно… — прошептала Ниа.

Конечно, она не хотела, чтобы Солус платил за неё деньги. Тем более он сам, похоже, больше не хотел этого. Но деньги она — пусть и нескоро — сможет ему вернуть, а как она вернёт юноше из Денебии целый год, проведённый в университете без всякого смысла? Нет, она должна рассказать.

Вечером Ниа рассеянно просматривала материалы к занятию с ощущением, что они не пригодятся. Завтра станет только хуже. Её поступок не вернёт расположения Солуса, и заместитель ректора рассердится.

После выходных вставать по будильнику было трудно. Ниа поначалу не могла понять, что это за звук. Ах, да… У неё же теперь есть работа… На завтрак девушка не пошла. Она не рассказала друзьям о студенте из Денебии, а чёрная мантия вызвала бы много вопросов. Вместо этого она взяла учебники, распечатки и спустилась в свою аудиторию.

За окном шёл дождь, и Ниа включила свет. Сразу стало уютно. Как было бы хорошо, если бы этот юноша хотел читать лабрийские книги, слушать лабрийскую музыку, но не ехать в Лабрию!.. А может, она всё преувеличивает? Тихэ сам не знал точно.

Ниа разложила на столе учебники и бумаги и посмотрела в окно. Дождь… Теперь дожди будут идти всё чаще. Наверное, сейчас он тоже в своём кабинете смотрит на дождь и думает… О чём он думает? Заместитель ректора уже сообщил, что больше нет необходимости платить за неё деньги? А если после разговора с ней студент откажется учиться в университете?

Дверь открылась, Ниа повернула голову, и юноша замер на пороге.

— Простите, я опоздал, — смущённо произнёс он на хорошем албалийском.

— Это я пришла раньше, — улыбнулась учительница. — Проходите.

Он сделал несколько быстрых шагов и опустился за парту напротив неё.

— Меня зовут Ниа Вирго, я преподаватель лабрийского.

— Очень приятно, — вежливо сказал он. Потом помолчал немного, размышляя о чём-то, и вдруг быстро посмотрел на неё. — Извините, а вы действительно из Лабрии?

— Что? — удивилась Ниа и вдруг как-то сразу погрустнела. — Наша страна почти не пострадала в Четвёртой войне, но и у нас рождаются дети с такой внешностью, — она делала вид, что разглядывает лежащий на столе учебник, — правда, их очень мало.

— О, нет! Простите, пожалуйста! Я вовсе не это имел в виду! — испугавшись, что обидел её, воскликнул юноша. — Просто ваша фамилия… Насколько я знаю, в Лабрии все фамилии оканчиваются на согласный звук.

— Ах, вы об этом! — облегчённо вздохнула Ниа. — «Вирго» — это старое название созвездия. Мой дедушка был космонавтом и выбрал себе такую фамилию.

— Простите, я не должен был спрашивать. Это было невежливо.

— Не волнуйтесь, — успокоила его Ниа. — Можно мне тоже задать вам вопрос?

— Конечно!

— Заместитель ректора сказал, что вы хотите выучить лабрийский язык, чтобы уехать в Лабрию. Почему вы собираетесь покинуть свою страну?

— Потому что я лабриец, — спокойно ответил юноша.

— Но заместитель ректора сказал, что вы из Денебии.

— Да, я родился и вырос там. Но мои родителями были лабрийцы.

— Они переехали в Денебию?

— В Денебию переехали мои бабушка и дедушка. Это было почти сразу после Четвёртой войны. Они тогда работали в группе, оказывающей помощь районам Денебии, пострадавшим от атомного взрыва. После окончания работ они решили остаться в Денебии, — в его голосе послышалась печаль. — У них родился сын — мой отец. Он женился на девушке, которая занималась оказанием гуманитарной помощи. Ради него она осталась в Денебии.

— Ваши родители…

— Они умерли в прошлом году.

— Простите…

— Поэтому я хочу вернуться в Лабрию. Я всегда считал её своей родиной, я хочу вернуться туда.

Ниа смотрела в это обрамлённое светлыми, почти белыми волосами лицо, в добрые серо-голубые глаза и чувствовала, как трудно будет сказать ему.

— Я понимаю, но… для Лабрии вы можете так и остаться иностранцем.

— Для этого мне и нужен лабрийский язык. К сожалению, мои родители плохо говорили на нём и не могли научить меня. Несколько сотен слов — вот всё, что я выучил. Но вы…

— Языка может оказаться недостаточно. Прошу вас, не подумайте, что я не хочу заниматься с вами! Вы даже не представляете, как важен для меня ваш приезд. Но вы должны знать. Мне кажется, в Лабрии с большим недоверием относятся к иностранцам. Может быть, им вообще запрещено находиться на территории нашей страны.

— Нет! — испуганно пробормотал юноша. — Через Лабрию ездят поезда…

— Но эти поезда останавливаются на старой станции на окраине Геммы, и во время остановок двери не открываются… Простите, я очень хочу, чтобы вы остались, но я боюсь, что вы потратите целый год, а потом окажется, что ваша мечта не сбудется.

— Спасибо… Спасибо, что рассказали мне, — он выглядел растерянным. Плечи опустились, взгляд бегал по поверхности парты. — Но я буду изучать лабрийский язык.

— Правда?

— Правда, — твёрдо повторил юноша. — Во-первых, это ведь точно ещё неизвестно. Лабрия — моя родина, меня они должны пустить. А во-вторых, — его взгляд потеплел, — если вы этого хотите…

— Я… я… — Ниа смутилась, краешком сознания понимая, что ведёт себя не совсем как преподаватель. — Ой, я назвала своё имя, а ваше не спросила! — вспомнила она.

— Вэле Нэрэр. Меня зовут Вэле Нэрэр.

— Вэле?

— Родители дали мне денебийское имя Вэленди. Это означает «светлый». Я немного изменил его, чтобы было похоже на лабрийское.

— В лабрийском языке есть слово «вэле», — тихо проговорила Ниа. — Оно означает «терять».

— Мы только познакомились, а я уже выучил новое слово, — улыбнулся Вэле.

— Ну, хорошо, — сдаваясь, сказала самой себе Ниа. — Начнём урок.

Заниматься с Вэле было необыкновенно приятно. Он знал много лабрийских слов, свободно говорил по-албалийски. Материал, который Ниа проходила с Элафосом и его друзьями неделю, с Вэле она изучила за один день. Юноша внимательно слушал преподавательницу и безошибочно запоминал всё. И главное, он был лабрийцем. Обе перемены они провели около карты Лабрии, и Вэле рассказывал ей то, что знал о городах их родины. Ниа встретила родного человека там, где совсем не ожидала. Три пары пролетели, как одна и, когда они прощались, ей казалось, что она знает своего нового ученика уже много лет.