Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России - Геннадий Невельской

   В. А. Римский-Корсаков, сообщая мне о своем плавании и о победе в Петропавловске, в заключение оказал, что по сведениям, полученным в Большерецке из Петропавловска, этот порт в случае продолжения военных действий в предстоящую навигацию, совершенно не обеспечен продовольствием; имеющихся запасов хватит не более чем на 10 месяцев.

   Получив это донесение, я 22 октября, при собрании всех команд, рассказал командирам о блистательной победе, одержанной их доблестными товарищами в Петропавловске. Затем мы заложили на мысе Куегда батарею и первое на Амуре судно -- шхуну-баржу "Лиман" (прозванную "Бабушкой") для перевоза артиллерии с мыса Лазарева.

   Как ни блестящи были подвиги защитников Петропавловска, но за недостатком продовольствия их положение в случае продолжения войны на Камчатке представлялось безвыходным. Это обстоятельство ясно указывало на необходимость оставить Петропавловск и сосредоточить все в Николаевском или вообще на Амуре, о чём я неоднократно писал и говорил ранее, но на что, к несчастью, тогда не обращали должного внимания. Спасение храбрых и доблестных защитников Петропавловска, судов и всего имущества порта, в случае продолжения военных действий и в 1855 году, представлялось возможным лишь при том условии, если они сами ранней весной уйдут из Петропавловска и, обманув каким-либо образом бдительность неприятеля, успеют войти в лиман Амура.

   Имея в виду это обстоятельство, я писал генерал-губернатору с первой же почтой, отправленной из Николаевского 26 октября: "Осмеливаюсь доложить Вашему превосходительству, что в случае продолжения войны сосредоточение в Николаевском всего, что находится ныне в Петропавловске и Японии, по моему мнению, должно составлять нашу главную заботу. Если мы во-время это сделаем, то какие бы превосходные неприятельские силы здесь ни появились, они никакого вреда сделать не могут, потому что банки лимана, полная неизвестность здешнего моря, расстояние в не одну тысячу миль, отделяющее их от сколько-нибудь цивилизованных портов; леса, горы и бездорожное, пустынное побережье Приамурского края составляют крепости, непреоборимые для самого сильного врага, пришедшего с моря. При сосредоточении в Николаевском судов, людей и всего имущества Петропавловского порта единственный неприятель, с которым неминуемо придется бороться, это мороз и пустыня, но, чтобы, победить их, необходимо, чтобы все наши силы были обращены на своевременное устройство просторных помещений и на полное обеспечение (из Забайкалья по Амуру) сосредоточенных здесь людей хорошим и в избытке продовольствием, медикаментами и необходимой здесь тёплой одеждой. Каждый же прибывший сюда человек, полностью не обеспеченный пищевым довольствием, одеждой и строительными материалами (кроме леса, разумеется) и инструментами, будет нас здесь не усиливать, а только ослаблять и обременять, распространяя болезни и смертность; поэтому не следует присылать сюда людей без полного обеспечения всем вышеупомянутым.

   Здесь, в настоящее время, каждый солдат прежде всего должен быть плотником; самое для него необходимое: топор, тёплая одежда и полная обеспеченность продовольствием. Только при наличии этих средств он может бороться и выйти победителем неминуемого и лютого здесь врага -- мороза и других условий, вредно действующих на здоровье и порождающих различные болезни и смертность. Если мы победим этого врага, внешний враг для нас будет уже не страшен, ибо, прежде чем добраться до нас, ему придется встретиться с негостеприимным и богатым банками лиманом, в котором он или разобьется, или же очутится в совершенно безвыходном положении. Он не решится также без пользы терять людей, высаживая десанты на пустынные берега Приамурского края. Таким образом, война здесь будет кончена со славой, хотя и без порохового дыма и свиста пуль и ядер, -- со славой, потому, что она нанесёт огромный вред неприятелю без всякой с нашей стороны потери: неприятель будет всегда в страхе, дабы суда наши не пробрались отсюда в океан для уничтожения его торговли. Он будет вынужден блокировать берега Татарского пролива и южной части Охотского моря; поэтому здесь необходимо будет сосредоточить большое количество военных судов. Правда, это будет сопряжено с весьма значительными расходами, но, знаю, принесёт нам огромную пользу, так как, блокируя побережье пролива, а следовательно, и весь Приамурский и Приуссурийский края, неприятель тем самым фактически признает их русскими".

   В заключение этого письма я выразил надежду, что мне будет дано знать заблаговременно о решениях, какие будут приняты относительно Петропавловска, ибо в противном случае я буду поставлен в большое затруднение и не буду иметь возможности провести своевременно необходимые мероприятия.

   Излагая своё мнение Николаю Николаевичу, я знал, что оно было совершенно противоположно тем видам на Петропавловск и тем мерам, которые были предприняты для того, чтобы сделать из него наш главный порт на Восточном океане. Я знал, что для его защиты еще в 1852 и 1853 годах туда была отправлена артиллерия, снаряды и прочее, но тем не менее я надеялся, что на мое письмо, вследствие важности его содержания, генерал-губернатор обратит свое внимание и вскоре пришлёт ответ. Поэтому после окончания построек для размещения всех собравшихся здесь команд и чинов и различных необходимых работ для предстоявшей навигации я начал заготовлять лес для построек в Николаевском на случай внезапного увеличения его гарнизона. Однако я имел в виду ещё и то обстоятельство, что с юга вход в лиман возможен только в первых числах мая, ибо южная часть лимана иногда бывает совершенно чиста к 5-му или 6 мая, а иногда затерта льдами до 15-го числа. Это зависит от господствующих в начале мая ветров: если ветер южный, то южная часть лимана бывает чиста от льда в самом начале мая, и наоборот; если будет северный ветер, то лед стоит там до 15-го числа. На фарватере между южной частью лимана и заливом Де-Кастри, единственным на тогдашних картах пунктом, где суда могли становиться на якорь, находятся банки, между которыми без карты итти затруднительно. За ними же, или за так называемым мной баром общего южного фарватера, суда могут стоять спокойно. По рассказам местного населения от мыса Екатерины идет хорошо проторенная тропинка к Амуру в селение Алом, лежащее в 80 верстах от Николаевского.

   Изложенные выше обстоятельства были весьма важны в случае преследования наших судов сильнейшим неприятелем; наши фрегаты, в ожидании возможности входа в лиман собравшиеся в заливе Де-Кастри, достаточно хорошо известном неприятелю, могут легко подвергнуться его нападению, между тем как, находясь у мыса Екатерины, путь к которому без подробной карты и затруднителен и совершенно неизвестен неприятелю, они будут в большей безопасности от его нападения. Кроме того при каких-либо несчастных обстоятельствах от мыса Екатерины можно достигнуть Амура по берегу. Поэтому, в случае преследования вашей эскадры сильнейшим неприятелем, она у мыса Екатерины может в безопасности выжидать возможности войти в Амурский лиман. По этим-то причинам мне и необходимо было заблаговременно знать, будет или нет переводиться в Николаевское Петропавловский порт, дабы иметь возможность дать знать об этом начальнику, следовавшему из Петропавловска с судами и имуществом порта. Я был уверен (чего иначе, кажется, и быть не могло), что в случае перевода Петропавловского порта в Николаевское меня, как главноначальствующее в крае лицо, обязательно уведомят; но, как мы увидим далее, этого не последовало, а потому я и счел, что моё мнение оставлено без внимания и что после победы, одержанной в Петропавловске, порт решено оставить там. Поэтому с открытием навигации 1855 года я ожидал прибытия в Амурский лиман только фрегатов "Диана" и "Паллада" с Е. В. Путятиным во главе, которому путь в лиман уже был хорошо известен. Ввиду ввода фрегата "Паллада" в Амур и сколь возможно скорой перевозки с мыса Лазарева артиллерии и имущества фрегата, мы старались, чтобы к открытию навигации были готовы строившаяся в это время баржа-шхуна "Лиман", гребные суда и пароход "Аргунь", который требовал большого ремонта. Сверх того я поручил командиру шхуны "Восток" Римскому-Корсакову по льду осмотреть и определить бар северного фарватера, а с открытием навигации спешить из Петровского в лиман для содействия вводу фрегата. Вместе с тем мы по льду же определили бар и направление южного лиманского прибрежного фарватера, имея в виду, чтобы при первой весенней сизигийной полной воде, с помощью парохода "Аргунь" и шхуны "Восток", ввести фрегат "Паллада" в Амур этим путём.