Сага о Тёмных Тамплиерах - Кристи Голден

Так и случилось.

Тогда как первичное выведение наркотика из организма Алзадара завершили быстро — Джейк вспомнил, как легко Замара очистила его организм от алкоголя, когда они обедали с Итаном и Розмари, настоящая детоксикация продолжалась долгие часы. После того как они удалили наркотик, который доставлял ему такое удовольствие, Алзадара била дрожь, а его кожа покрывалась красными пятнами и принимала нездоровый оттенок. И удивительное долгое время, учитывая физическую и психологическую боль, которая раздирала его тело, он отказывался соединиться с ними. Шел’на Криас продолжали касаться его, протянутые тонкие мысленные нити сочувствия, понимания и принятия ласково обвивали разъяренный параноидальный разум Алзадара. Освободив свой организм от «Солнечной капли», Алзадар вновь оказался способен шагнуть в Кхалу. Поначалу он отказывался, заявляя, что это ловушка. Замара испытывала глубокую боль от недоверия, но когда, в конечном итоге, Алзадар с сомнением вошел в Кхалу — где, как известно, не могло быть ни лжи, ни обмана — он понял.

— Это «Солнечная капля» удерживала тебя вдали от нас, мой старый друг, — сказал Ладраникс в этом месте глубокого единения. — В этом нет твоей вины. Это не наказание. Кхала была — и всегда будет — правом, данным нам от рождения.

— Я… Я думал, что я один… Что что-то случилось. Что со мной… что-то было не так.

Джейк ощущал его страх и одиночество, чувствовал, как они тают, словно лед под теплыми благословляющими лучами солнца. Его сердце сжалось.

— Тебя, действительно, обманули и предали. Но не мы. Мы приветствуем твое возвращение, брат. Вместе мы сможет победить эту дрянь, этого убийцу, который так исказил и осквернил Закаленных своей ложью. Ты знаешь, почему он сделал это?

Джейк почувствовал, как доверие Алзадара дрогнуло.

— Я знаю, что вы не обманываете меня, говоря о том, во что верите, — сказал Алзадар. — Но вы можете ошибаться. Зава’тор, Благодетель, может быть вовсе не тем отвратительным существом, о котором вы говорите. Он заботился о Закаленных, он хранил нашу безопасность. Он дал нам надежду, он вновь заставил нас гордиться тем, кто мы есть. Вы не можете спорить с этим.

— Нет, — согласилась Замара. Джейк почувствовал беспокойство, которое испытали все выжившие на Айуре протоссы, когда поняли, что их оставили здесь, тогда как товарищи сбежали на безопасный Шакурас. Он понимал, как легко оно превратилось в чувство обиды, а затем в холодную и непримиримую ненависть. Он почувствовал, как вновь загорелся огонек надежды, когда Алзадар поделился с ними воспоминаниями о появлении Зава’тора. Неожиданно они вновь обрели достоинство, цель и ценность.

— Но я, основываясь на всем, что мне известно, — а, как ты знаешь, океан доступной мне информации безбрежен — совершенно убеждена: он обманывал вас. Он обеспечил вам безопасность, но лишь ради собственной выгоды. А что касается того, что он заставил вас гордиться собой… Ты — тамплиер. И более того, ты — протосс. И эта гордость принадлежит тебе по праву рождения — так же, как и причастность к Кхале.

Джейк подумал о Розмари. Общее ли это чувство для всех разумных существ, эта жажда быть значимым, ценимым? Иметь путь в жизни и цель, к которой нужно стремиться? Ей это было нужно, и когда она получила необходимое, то отвернулась от предательства. Как, теперь, и Алзадар.

— Он оберегал нас от зергов, — сказал Алзадар, повторяясь. Его мысли окрасила тень сомнения. — Он сильнее, чем они. Он учил нас, как ловить их и приносить ему. «Солнечная капля»… Доставляла такое огромное удовольствие. И когда он просил, чтобы один из нас, сейчас и тогда, отправился вместе с ним в безопасность, это всегда было так радостно, несмотря на то, что остальные печалились от того, что не были избраны. Некоторых он называли Дланями Благодетеля — Зава’каи — и забирал их, чтобы дать особые задания. И мы завидовали им.

— Расскажи нам, как вы последовали за ним, — сказала Замара, пробуя другой подход.

— Зава’тор сначала говорил только с Феланисом. Он рассказал ему о месте в глубине планеты, где он и те, кто последовал за ним, живут в безопасности от зергов, — сказал Алзадар. — Затем… Он поговорил со мной. Такое мощное ментальное присутствие.

— Но ты никогда не видел его?

— Нет. Меня коснулись лишь его разум и воля.

— Ты сказал, что у него есть для вас задачи — что это такое?

Алзадар слегка дернулся. Розмари, которая, чавкая фруктом саммуро, наблюдала за процессом извне ментальной связи, слегка нахмурилась.

— Осторожно, — предупредила она. — Что бы вы там не говорили, это начинает его пугать.

— О большинстве задач мы не знаем, — сказал Алзадар. — Это хранится в глубокой тайне и открывается только тем, кого он избирает, чтобы стать Зава’каи.

— Он живет в подземных залах? — давила на него Замара.

— Вряд ли. Замара, он был добр к нам. Я не желаю верить, что мы служили такому существу, какое ты описываешь!

Замара в теле Джейка кивнула.

— Я легко могу поверить в это. Вы не стали злом, Алзадар. Вы лишь были разъярены и испуганы — как и Шел’на Криас. Как и любое разумное существо на вашем месте. И когда вы увидели надежду, вы последовали за ней.

— Ты должен пойти с нами, — неожиданно сказал Джейк, отодвигая Замару в сторону, как он уже делал несколько раз прежде. — Пойти с нами, чтобы найти кристалл. Чтобы увидеть самому, что находится в подземных залах. Протоссы — действительно единый народ. Они хотят, чтобы ты был с ними.

Он первым подумал об этом, первый ощутил это, и почувствовал удивление и одобрение остальных, согласившихся с ним. Кроме того, он почувствовал и тень стыда, что всего лишь терран предложил такое подтверждение прощения и принятия. И в первый раз тогда он, Джейкоб Джефферсон Ремси, почувствовал, что его в этом сокровенном месте приняли так же тепло, как и Замару.

— Да, — сказал Ладраникс.

— Да, идем, мой брат… Мы разделим это с тобой… — послышались мысленные голоса других.

— Это… запретная территория, — сказал Алзадар. — Под страхом смерти Зава’тор запретил нам входить туда.

— И тебе не стало любопытно, почему так называемый «благодетель» позволил себе подобное заявление? Ты не хочешь узнать, почему он забирал некоторых из вас, и они никогда не возвращались? Или чем Зава’тор занимается? И почему он потребовал, чтобы вы убили Хранителя — гордость расы протоссов, одно из самых драгоценных наших сокровищ? — продолжил Ладраникс.

И, разумеется, Алзадару было любопытно — он был протоссом, он принадлежал к той расе, которая породила Темлаа, Кхаса, Ветрааса и Адуна. Он засомневался, и Джейк почувствовал его нерешительность. А затем, наконец-то, сказал:

— Да. Я хотел бы узнать, были ли мы преданы или же о нас заботились. И если я смогу убедиться в первом, то… я не лишен влияния среди Закалённых. Я присоединюсь к вам, и помогу убедить остальных пойти за мной. Когда-то я был тамплиером, которого с детства учили защищать свой народ. Я молюсь, чтобы у меня появился шанс сделать это еще раз.

Он повернулся к Джейку и медленно наклонил голову.

Переданная Замарой мысль предназначалась исключительно Джейку, и мысль эта была окрашена гордостью и странной тоской.

— Хорошая работа, Джейк. Хорошая работа.

Джейк в официальных одеждах стоял рядом с Адуном, и они говорили с Кортанулом.

— Все выполнено, — сказал Адун, — и на моем сердце лежит груз от содеянного.

— Ты — тамплиер, защищающий протоссов от врага. На твоем сердце не должно быть груза — оно должно пылать праведным гневом. Мне показали записи, которые вы передали. Юная женщина Рашжагал была самой настоящей угрозой. Гордыня ее предсмертных мыслей во многих из нас вызвала ярость.

— Сдержите свой гнев — она мертва и более не сможет навредить протоссам. Мы продолжаем очищение, как ты и просил. Мы передадим документацию о каждом из них после того, как все будут казнены, — сказал Джейк. Ему не нравилось, как выглядел Адун — казалось, Вершитель вот-вот потеряет самообладание.

Кортанул слегка смягчился.

— Я знаю, что это тяжело, — мягко сказал он. — Я знаю, что это кажется неправильным. Но все это — ради того, чтобы сохранить Кхалу: наш способ жизни, все, что делает нас протоссами. Адун, ты должен верить в нашу мудрость. Ты действительно поступаешь правильно. Держи меня в курсе.

Экран потемнел, и Адун опустил голову и закрыл глаза.

— Тебе не стоило быть столь пламенной на смертном одре, Рашжагал, — сухо сказал Джейк.

Рашжагал, в длинных одеждах, с руками, свободными от кристальных оков, мягкой походкой вышла из ниши, где она, оставаясь незамеченной, слушала весь разговор.

— Я прошу извинить меня, — сказала она, запрокинув голову и подняв плечи в улыбке. — Но я не смогла удержаться. Кроме того, это отвлекло их. Они были настолько разгневаны, что не заметили, что раны, которые ты нанес мне, ненастоящиеи.