Проклятая игра - Клайв Баркер

Они провели полдня в его гостиной-спальне, прежде чем вернулись к обычным дневным делам: принять душ, выпить кофе, поболтать. Кэрис промыла и забинтовала рану на ноге Марти; они сменили одежду, отбросив подальше ту, в которой провели предыдущую ночь.

И только в середине утра они начали разговаривать. Диалог начался очень спокойно, однако нервозность Кэрис росла от нехватки привычной дозы и беседа быстро превратилась в отчаянную попытку отвлечь мысли от страждущего организма. Девушка рассказала Марти, как ей жилось с Европейцем: унижение, обманы, ощущение, что он знает Уайтхеда и саму Кэрис лучше, чем ей казалось раньше. Марти, в свою очередь, попытался изложить историю, которую услышал в последнюю ночь от старика, но Кэрис была слишком рассеянна. Ее речь становилась все бессвязнее.

— Мне нужна доза, Марти.

— Сейчас?

— Чем скорее, тем лучше.

Он ждал этого момента и опасался его. Не потому, что не мог найти для нее наркотик; это нетрудно. Но он надеялся, что рядом с ним Кэрис будет сопротивляться зависимости.

— Я очень плохо себя чувствую, — сказала она.

— Ты в порядке. Ты со мной.

— Он придет, ты же знаешь.

— Не сейчас. Сейчас он не придет.

— Он разозлится и явится.

Мысли Марти снова и снова возвращались к пережитому на верхнем этаже дома на Калибан-стрит. То, что он там увидел — точнее, чего он не увидел, — ужасало гораздо больше, чем собаки или Брир. Твари были всего лишь физически опасны. Но то, что случилось в комнате, заключало в себе опасность совсем иного рода. Возможно, впервые в жизни Марти почувствовал, что его душа (прежде он отвергал разговоры о ней как христианскую чушь) находится под угрозой. Что означает это слово, он точно не знал; не то, скорее всего, что имеет в виду папа римский. Тем не менее некая часть Марти, более важная, чем руки, ноги или сама жизнь, почти умерла по вине Мамолиана. На что еще способна эта тварь под давлением? Любопытство Марти было не праздным желанием узнать нечто скрытое, а настоятельной потребностью. Как они решились вступить в сражение с чудовищем, не имея понятия о его сути?

— Я не хочу знать, — сказала Кэрис, прочитав его мысли. — Если он придет, то придет. С этим мы ничего поделать не можем.

— Прошлой ночью… — начал Марти.

Он хотел напомнить, что они выиграли схватку. Кэрис отмахнулась от его мысли, прежде чем он закончил. На ее лице отразилось невыносимое напряжение; ломка словно сдирала с нее кожу.

— Марти…

Он искоса поглядел на нее.

— Ты обещал, — произнесла она обвиняющим тоном.

— Я не забыл.

Он мысленно подсчитал цену — не самого наркотика, но потерянной гордости. Придется идти за героином к Флинну. Марти не знал никого, кому еще можно довериться. Теперь они оба беглецы: от Мамолиана и от закона.

— Мне нужно позвонить, — сказал он.

— Давай, — ответила девушка.

Она изменилась за последние полчаса. Кожа казалась восковой, в глазах появился блеск отчаяния, дрожь усиливалась с каждой минутой.

— Не облегчай ему этого, — сказала она.

Он нахмурился:

— Не облегчать?..

— Он может заставить меня делать то, чего я не хочу, — пояснила Кэрис. Но ее щекам побежали слезы. Она не рыдала, слезы просто лились из глаз. — Может быть, причинить тебе боль.

— Все в порядке. Я сейчас пойду. Есть один парень, он живет с Шармейн. Он достанет порошок, не волнуйся. Хочешь со мной?

Она обхватила себя руками за плечи.

— Нет. Я буду только мешать. Иди.

Марти натянул пиджак, стараясь не смотреть на нее; соединение уязвимости и жажды пугало его. На ее теле выступили капли пота; они собирались в струйки и мягко стекали по коже.

— Не впускай никого, хорошо?

Кэрис кивнула, ее взгляд обжег его.

Когда Марти вышел, она закрыла за ним дверь и села на кровать. Слезы потекли снова. Не слезы горя — соленая вода. Ну, может быть, немного горя в них все-таки было: из-за вернувшейся уязвимости и из-за мужчины, который уходил, спускался по лестнице.

Из-за него она сейчас испытывает такие неудобства, думала Кэрис. Он соблазнил ее мыслью, будто она сумеет излечиться. И куда эта мысль завела ее, их обоих? В эту жаркую клетку в середине июльского утра, когда так много зла готово сомкнуться вокруг них.

Ее чувство к Марти не было любовью. Любовь — слишком тяжелая ноша А это лишь слепая страсть и ощущение грядущей потери, которое она всегда испытывала, сближаясь с кем-нибудь; каждый раз в его присутствии она в душе оплакивала то время, когда его не будет рядом.

Внизу хлопнула дверь — Марти вышел на улицу. Кэрис откинулась на кровати и стала вспоминать, как они в первый раз занимались любовью. И как даже за этим интимным делом наблюдал Европеец. Мысль о Мамолиане, едва появившись, стала нарастать, как снежный ком на крутом холме. Она крутилась, набирала скорость и увеличивалась, пока не стала чудовищной. Лавина, снежное безумие.

Внезапно Кэрис усомнилась в том, что это воспоминание; ощущение было таким ясным, таким реальным. Затем сомнения исчезли.

Она встала, кровать заскрипела. Это не воспоминание.

Он уже здесь.

58

— Флинн?

— Привет. — Голос в трубке был сиплым со сна. — Кто это?

— Марти. Я разбудил тебя?

— Какого черта ты хочешь?

— Помоги мне.

На другом конце установилось долгое молчание.

— Ты еще там?

— Да. Да.

— Мне нужен героин..

Сиплость исчезла, ее сменила недоверчивость:

— Ты на игле?

— Для друга, — Марти ощутил улыбку, расползающуюся в этот момент по лицу Флинна — Ты можешь мне немного достать? Быстро.

— Сколько?

— У меня сто фунтов.

— Нет ничего невозможного.

— Скоро?

— Да, если хочешь. Сколько сейчас времени? — Мысль о легких деньгах и отчаявшемся клиенте смазала мозги Флинна для работы. — Час пятнадцать? Отлично. — Он замолчал, подсчитывая. — Зайди через сорок пять минут.

Ловко. Или, как подозревал Марти, Флинн так глубоко вошел в дело, что имеет легкий доступ к товару. Может быть, он у него в кармане пиджака.

— Я не могу гарантировать, конечно, — проговорил Флинн, чтобы придержать страсти. — Но сделаю все, что в моих силах. Лучше и сказать нельзя, а?

— Спасибо, — ответил Марти. — Я ценю это.

— Тащи наличные, Марти. Это единственная оценка, какая мне нужна.

Телефон замолк. Флинн имел привычку оставлять за собой последнее слово.

— Ублюдок, — сказал Марти и с шумом повесил трубку.

Его немного трясло, нервы расшатались. Он подошел к газетчику, взял пачку сигарет и побрел обратно к машине. В середине дня на улицах Лондона было полно машин, и потребовалось добрых сорок пять минут чтобы добраться до знакомого притона. Времени возвращаться и проверять, как там Кэрис, не осталось. К тому же, подумал Марти, она не поблагодарит его за задержку. Наркотик ей нужнее, чем он сам.