По ту сторону тьмы - Йэн Бэнкс

Шеррис хотела вспомнить все, абсолютно все, а затем попытаться определить, действительно ли эти воспоминания совпадают с происшедшим в действительности. Она побаивалась, что им удалось каким-то образом внести изменения в ее память.

Наконец ей показалось, хотя она и не могла судить с полной уверенностью, что видимых пробелов в ее памяти нет. Когда Шеррис разрешили посылать и получать письма, то люди, с которыми она поддерживала связь, тоже оказались такими же, как она их запомнила, а они, казалось, тоже не заметили в ней никаких изменений.

Знакомым приходилось ей писать, так как визиты в госпиталь были запрещены, а связь поселения Тенаус практически со всей остальной системой осуществлялась с несоразмерно большой задержкой, не позволявшей вести обычные разговоры. Как-то раз ей позвонил из Последнего Пристанища на микенской орбите Миц, и это показалось Шеррис самой лучшей беседой в ее жизни. Слова собеседника приходили лишь минуту спустя, и в паузах между репликами приходилось просто сидеть, глядя на экран и разговаривая с остальными. Шеррис приносила с собой книгу, чтобы читать в перерывах. Но тогда она сидела, не отрывая взгляда от лица Мица на экране.

Им дали час на разговор, который фактически длился всего десять минут, а для них пролетел, словно одна минута.

Неужели кристаллический вирус внедрили в ее мозг в Тенаусе? Скорее уж сразу после крушения, пока она валялась без сознания, ничего не видя, не слыша и не чувствуя… А может, и Тенаус. Зачем бы нейтральной шахтерской компании имплантировать вирус-передатчик в мозг полумертвого военного пилота?

Но, возразила она себе, военному госпиталю это тоже вроде бы ни к чему…

Да и кому вообще это могло понадобиться?

Дул холодный, пронзительный ветер, еще больше подчеркивавший неприветливость неба цвета меди, в котором сиротливо болталось почти не дающее тепла солнце. С подветренной стороны виднелся темный хвост уходящего шторма, прощально вздымавшего снежные вихри высоко в тусклое небо. Позади, словно огромная волна, ревел снежный утес, грозя вот-вот обрушиться на гладкий черный склон вулкана.

Краулер, доставивший Шеррис, неуклюже покатил обратно на своих гусеницах через гряду застывшей лавы и горы пепла, нанесенные ветром, направляясь в снежный туннель.

Блестящее остромордое тело краулера скользнуло под основание утеса и вскоре скрылось из виду.

Шеррис отвернулась и глянула вверх, на склон вулкана, который под едва заметным углом спускался, окутанный клочьями дыма и пара, к развалинам старой станции — нескольким бетонным блокам, в беспорядке разбросанным по темному блестящему полю застывшей лавы. Углубления в гладкой поверхности аккуратно заполнил снег. Вдалеке, километрах в двадцати от станции, дымились остальные вершины вулкана. Прямо над головой нависал, заполняя четверть неба, бледно-золотой с оранжевым полукруг газового гиганта, Духа Ночи.

Она накинула капюшон куртки, пытаясь защититься от леденящего ветра, и пошагала вверх, через пятнистое лавовое поле, к бетонным развалинам, крепко прижимая к груди пустой книжный переплет.

Добравшись до развалин, она никак не могла перевести дыхание, несмотря на слабую гравитацию: слишком уж разреженной была атмосфера. Люди, впервые попадавшие на открытые пространства Ночного Призрака, как правило, начинали страдать от приступов агорафобии — разреженный воздух в совокупности с нависавшей над головой огромной планетой и малой гравитацией давали полное ощущение того, что стоит сделать одно неосторожное движение — и тебя унесет в зеленовато-медное небо.

— Эй! — позвала Шеррис.

Ее голос эхом отразился от бетонных стен ближайшего из разрушенных зданий.

Землетрясения перекосили толстостенные, лишенные окон здания, а сам железобетон, из которого их выстроили, потрескался и выветрился. Ломаные бетонные зубцы торчали, словно челюсти какого-то гигантского ископаемого. Из стен нелепо выпирали ржавые металлические прутья.

Прижимая книгу к груди, Шеррис перешагивала через бетонные обломки, переходя от здания к зданию. Иногда ей приходилось вставать на четвереньки и, пользуясь свободной рукой, перелезать через особенно большие куски. Подойдя к самому дальнему и самому большому строению, Шеррис переступила через обвалившийся порог и вошла в широкий дверной проем.

Хотя стены здания и остались нетронутыми, его крыша была проломлена посередине. Обломки образовали небольшую бетонную букву «V», упирающуюся острым концом в озерцо подернутой льдом воды. Видимо, погребенные в недрах вулкана трубы теплосети еще существовали, поскольку от озерка поднимались тонкие струйки пара.

В дальнем углу, возле узкого гребня застывшей лавы, сидели двое. Шеррис узнала их.

Они сидели в тех же самых шезлонгах, что и тогда, в танкере. На них не было ничего, кроме плавок. За их спиной весело торчал из трещины в лаве цветастый зонтик. Между шезлонгами стоял маленький складной столик с бутылками и бокалами.

Тот, что сидел справа, поднялся и приветственно махнул ей рукой.

— Как замечательно, что вы смогли к нам присоединиться! — воскликнул он.

Он сделал несколько шагов вперед и почти без всплеска нырнул в воду и поплыл. По воде разошлись неожиданно высокие волны.

Засунув левую руку в карман, Шеррис побрела вдоль одной из сторон буквы «V». Безволосый молодой человек проплыл мимо, отфыркиваясь и ухмыляясь. Другой сидел, прихлебывая из высокого бокала, и смотрел на своего товарища. Тот достиг дальнего конца озерка, находившегося рядом с дверным проемом, повернул и поплыл обратно.

— Присаживайся, куколка, — предложил молодой человек с бокалом, указывая на опустевший шезлонг.

Шеррис посмотрела на шезлонг, огляделась вокруг и села, не вынимая руки из кармана. Она положила книгу на колени и откинула капюшон.

— Вам так идут рыжие волосы, — улыбнулся молодой человек. — Весьма привлекательно.

Его бледное тело было худощавым и мускулистым. Холод, казалось, совершенно не беспокоил молодого человека. Облегающие плавки пестрели какими-то сценками из жизни в тропиках: золотистый песок, огромная волна, внутри которой виднелась девушка на виндсерфе.

Второй молодой человек вылез из воды и направился к ним. С него потоками стекала вода. На его плавках кто-то прыгал из геликоптера прямо в громадную расщелину на каком-то пустынном берегу. За его спиной бился огромный парус.

Парень в тропических плавках полез под свое сиденье, достал оттуда полотенце и бросил своему товарищу. Хлопнув себя по коленям, тот уселся перед ними на лавовом выступе, положив ногу на ногу и накинув полотенце на плечи.