Попаданец в Скайриме (СИ) - Миллер Тони

Обитель Седобородых своей холодной монументальностью не сильно отличалась от окружающих ее скал. И более всего удивляло то, что внутри этого стылого камня все еще теплилась жизнь. Да, да! Именно теплилась! Поскольку четыре старика — это, конечно, очень авторитетно, но не очень перспективно.

И тут естественным образом напрашивалась мысль, о том, что быть может весь смысл «седобородости» в том и состоял, чтобы сохранить знание о Голосе и Криках до сего дня, для меня? И всё. И они уже практически выполнили свою задачу и более просто не нужны. Полагаю, что и их порой посещают подобные мысли.

Больно, когда ощущаешь себя отработавшей свой ресурс деталью, что за ненадобностью выкидывают прочь. Чувство знакомое многим старикам. Но каково чувствовать то, что таким вот хламом, пережитком прошлого стало дело, которому ты посвятил свою жизнь?

А каково мне, осознавать то, что двести поколений Седобородых передавали друг другу «факел знаний», хранили этот «огонь», чтобы передать его в итоге мне? И не разу это не лестно! Это гора, которую мне взвалили на плечи и заставили тащить!

Миллионы людей живут и не знают иных проблем, кроме своих бытовых неурядиц: у лошади подкова слетела, ребенок кувшин разбил, лисица курицу стащила. Более того, эти мелкие неприятности сполна компенсируются небольшими житейскими радостями, которые зачастую значат куда больше, чем люди думают.

У меня же… Всё какие-то постоянные разъезды, битвы, одна эпичнее другой, непрерывные превозмогания, постоянный риск. Жесткие кровати в тавернах и не самого лучшего качества пища. И единственная моя награда на этом пути — Лидия, что едет рядом, «мой меч и мой щит», что уже давно перестала называть меня таном, а себя моим хускарлом.

Внутри здания по-прежнему мрачно и холодно. Впрочем, не сильно холоднее чем в прошлый раз. Видимо, толстые каменные стены, что не могут до конца прогреться летом, так же медленно отдают запасенное тепло зимой.

Мастера Арнгейера я отыскал в левом крыле за чтением. Книга, судя по обложке, какая-то мудреная… «Дихтомия…» придумают же слова. Увидев меня, он отложил ее в сторону и поднялся для приветствия.

— Доброго дня, драконорожденный! Решили таки отдохнуть от треволнений этого мира и приобщится к Пути мудрости?

— И вам всего наилучшего, мастер Арнгейр! Ваша правда, мир полон и тревог и волнений, да и всякого рода суеты, но на данный момент свой долг я вижу в том, чтобы облегчить бремя этого мира, чтобы простым людям жилось полегче.

— Вот только слишком часто… — тут Седобородый нахмурился и продолжил, — Слишком часто благие намерения не подкрепленные знанием и мудростью приводили лишь к большему хаосу и бедам, по этому…

— По этому я и пришел, за знанием и мудростью, — прервал я его разглагольствования, — Поскольку есть вопросы, ответ на который может быть известен только вам. Вам ведь уже известно о возвращении Алдуина?

— Хммм… Да, уже около полутора лет мы слышим его голос.

— Почему же вы молчали?

— А зачем об этом говорить? Пожиратель мира вернулся и никому его не остановить…

— Тем не менее, я хочу попробовать это сделать. Вам ведь известно, что в прошлый раз Алдуина удалось остановить с помощью Крика?

— Да, нам это известно, но вот откуда это известно тебе? — спросил Арнгейр устремив взгляд прямо мне в глаза.

— Разглядел на Стене Алдуина. — честно ответил я, не рискнув соврать.

— Так я и думал! Клинки! — вскричал Седобородый придя в сильное возбуждение, — Эти… Эти… Они постоянно лезут куда не следует! Даже вот тебе заморочили голову и сбили с Пути мудрости! Сделали из тебя свою дрессированную собачку! «Принеси то! Укуси этого!»

— Да? А вы хотели бы, чтобы я был ВАШЕЙ дрессированной собачкой? — вспылил я, — По крайней мере они пытаются остановить Алдуина! А что делаете вы?! Да ничего! И вот сейчас, когда я, проделав долгий путь, пришел к вам за помощью, что я получаю? Гневную отповедь, мол «мальчик связался с плохой компанией!»

— Да, именно так! И не будет тебе никакой помощи, пока не одумаешься и не вернешься на Путь мудрости! — прокричал Арнгейр и рухнул на свой стул.

«Замечательно поговорили…» подумал я. По крайней мере не подрались. Тяжело дыша мы смотрели друг на друга, как-будто пытаясь испепелить взглядом.

Внезапно на Высоком Хротгаре раздался голос, от которого задрожали каменные стены. Его бы услышал даже глухой, поскольку он ощущался не одними ушами, а всем телом. Фраза на драконьем языке была интуитивно понятна, но вот облечь этот смысл в слова не удавалось.

— Я… я прошу прощения… — произнес Арнгейр, после того как глубоко вдохнул и, задержав немного дыхание, выдохнул. — Чувства затмили мне разум и я позабыл о своем долге. Я не в праве решать помогать тебе или нет. Этой властью обладает магистр нашего Ордена. Я расскажу то немногое, что знаю о том Крике, а большее тебе сможет рассказать только он, если захочет.

— Я внимательно слушаю…

— Тот Крик называется «Дрконобой» и его придумали люди, что само по себе невероятно. Как ты сам знаешь, Крики, это не просто слова. Тут важен тот смысл, что вложен в них. «Драконобой» был придуман под конец Войны драконов, когда люди сполна ощутили и тяжесть их тирании и ужасы войны с ними и в этот Крик они вложили весь свой гнев и всю свою ненависть к ним. Опережая твой вопрос скажу, что никто из нас не знает слов этого Крика. Более того, даже имей я такую возможность, я бы не стал его изучать.

— Но почему?!

— Изучая крик, ты постигаешь его смысл. Он проникает в тебя и становится твоей частью. Изучить этот крик — означает впустить в себя Зло, дать ему пустить корни в твоей душе. Даже если тебе, вдруг, представится возможность… я крайне не советую это делать!

— Я вас услышал… и буду иметь это в виду. А теперь, как бы мне поговорить с магистром вашего Ордена? И почему я его до сих пор не видел?

— Магистр нашего Ордена, Партурнакс, живет в уединении на вершине горы. Он посвящает своё время медитации и не так часто говорит с нами. Для этого есть достаточная причина и ты это поймешь, когда встретишь его.

— И как это можно сделать?

— Во внутреннем дворе монастыря есть тропа ведущая к вершине. Я провожу к ее началу. Лошадей можете оставить здесь. Там не слишком далеко, часа за три дойдете. Есть, правда, один момент. Путь к вершине не прост, поскольку выше гору опоясывает ледяной вихрь, что вымораживает до самых костей, слепит глаза и норовит столкнуть в пропасть. За минувшие тысячи лет были случаи… когда любопытные, неразумные послушники пытались достичь вершины. Ни один из них не вернулся.

— Как же тогда туда можно попасть? И как туда забрался ваш Магистр — Партурнакс?

— Мы научим тебя крику «Чистое небо», что позволит на время укротить бурю и пройти через опасный участок невредимым. Слова этого крика — «LOK VAH KOOR» и это наш последний дар тебе.

* * *

Ведущая на вершину тропа была и уже и куда как менее ухоженна, чем та, что вела к Высокому Хротгару. Очевидно, ей пользовались куда реже. Уже через несколько минут, как мы покинули внутренний двор Высокого Хротгара погода стала совершенно невыносимой. Ледяной ветер мало того, что вымораживал насквозь, так еще и нес какие-то мелкие льдинки и камушки, что царапали лицо и норовили попасть в глаза.

К счастью, достаточно было гаркнуть заветные три слова наперекор дующему ветру, как погода наладилась и лишь умеренный морозец щипал щеки. Не смотря на это, даже тут, на скалах можно было заметить диких коз. Альпинисты рогатые… и ведь пробрались же как-то… С час спустя, за время которого мне еще три раза приходилось ругаться с ветром

мы покинули территорию Седобородых мы вошли в облачный слой, и, побродив с пол часа в густом тумане поднялись над облаками. Для Лидии это было настоящим шоком! То, что снизу казалось чем-то материальным, плотным, на деле оказалось лишь туманом, подобным тому, что летним утром покрывает поля и скапливается в низинах.

При подъеме трижды напарывались на невиданных доселе тварей. Парящие и извивающиеся в воздухе черви, созданные из чистого льда. Постоянно передвигаясь, они атаковали струями ледяного воздуха. По настоящему ледяного! При попадании по телу одежда мгновенно покрылась инеем и было такое ощущение, что под одежду засунули кусок льда! А попадание по лицу, пусть и вскользь, вызвало обморожение щеки и носа.