ОНО - Стивен Кинг

Ах, он многое может вспомнить, но этого недостаточно.

Он помнит, что он любил Билла Денбро; он помнит это очень хорошо. Билл никогда не смеялся над его астмой. Билл никогда не называл его маменькиным сынком. Он любил Билла, как старшего брата… или отца. Билл умел делать интересные вещи. Знал, в какие места пойти. Что увидеть. Билл никогда не противился. Бежать вместе с Биллом, значило побеждать дьявола и смеяться при этом. «Мы очень редко выбивались из сил, а редко выбиваться из сил было здорово, очень здорово», — сказал бы Эдди всему свету. Мы бежали с Биллом смеялись каждый день.

«Да, парень, каждый день», — произносит он голосом Ричи Тозиера, и снова смеется.

Построить запруду в Барренсе было идеей Билла, и именно запруда в общем-то свела их вместе. Бен Хэнском показал, как надо строить запруду, — и они построили ее так хорошо, что у них были неприятности с мистером Неллом, участковым полицейским. — но это не было идеей Билла. И хотя все они, кроме Ричи, видели очень странные вещи — пугающие вещи — в Дерри с начала года, именно Билл нашел мужество первым сказать об этом вслух.

Та запруда.

Та чертова запруда.

Он вспомнил Виктора Крисса. «Та-та, мальчики. Это запруда на соплях, поверьте мне. Ни к черту не годилась», Через день Бен Хэнском говорил им с широкой улыбкой:

— Мы могли бы

— Мы могли бы затопить

— Мы могли бы затопить…

…весь Барренс, если бы захотели.

Билл и Эдди сперва с сомнением посмотрели на Бена, а затем на материал, который Бен принес с собой: несколько досок (спертых с заднего двора мистера Маккиббона, но это ничего, мистер Маккиббон наверняка стянул их еще у кого-то), кувалду, лопату.

— Мы пытались вчера сделать запруду, — сказал Эдди, глядя на Билла, — но она не очень хорошо работала. Течение размывало наши палки.

— Эта будет работать, — сказал Бен. Он также смотрел на Билла, ожидая от него окончательного решения.

— Ну давайте ппппопробуем, — сказал Билл. — Я зззвонил Ррричи Тозиеру сегодня утром. Он ссказал, что пподойдет ппозднее.

Может, он и Ссстэнли захотят помочь.

— Стэнли кто? — спросил Бен.

— Урис, — ответил Эдди. Он все еще посматривал на Билла, который казался сегодня каким-то другим — был спокойнее, с меньшим энтузиазмом относился к запруде. Билл выглядел сегодня бледным. Далеким.

— Стэнли Урис? Я наверно не знаю его. Он учится в начальной?

— Он нашего возраста, но только что закончил четвертый класс, — сказал Эдди. — Он пошел в школу на год позже, потому что много болел, когда был маленьким. Ты думаешь, наверное, о том, что он смылся вчера, но ты должен быть просто доволен, что ты не Стэн. Над Стэном всегда кто-нибудь жестоко издевается.

— Он еввврей, — сказал Билл. — Мниногие ппарни не любят его, ппотому что он ееееврей.

— Да? — спросил Бен, впечатленный. — Еврей? — он помолчал, а затем сказал осторожно:

— Это то же самое, что быть турком или, более похоже, египтянином.

— Мне кажется, это больше похоже на тттурка, — сказал Бил.

Он взял одну из принесенных им досок, и осмотрел ее. Она была футов шесть в длину, фута три в ширину. — Мой отттец говорит, что у большинства евреев большие носы и много денег, но Стттт…

— Но у Стэна правильный нос, и он всегда на мели, — сказал Эдди.

— Да, — сказал Билл, в первый раз за этот день на лице его разлилась улыбка.

Бен широко улыбнулся.

Эдди широко улыбнулся.

Билл отбросил доску в сторону, встал и отряхнул зад своих джинсов. Он подошел к ручью, за ним пошли оба мальчика. Он засунул руки в задние карманы и глубоко вздохнул. Эдди был уверен, что Билл собирается сказать что-то серьезное. Он перевел взгляд с Эдди на Бена, а затем опять на Эдди, теперь без улыбки. Эдди вдруг испугался. Но, все, что Билл сказал тогда, было:

— У тебя есть аспиратор, Ээдди?

Эдди похлопал себя по карману.

— Я нагружен до отвала.

— Скажи, как он работает с шоколадным молоком? — спросил Бен.

Эдди засмеялся.

— Работает отлично! Они с Беном лопались от смеха, пока Билл смотрел на них, улыбающийся, но озадаченный.

Эдди объяснил, и Билл кивнул, опять широко улыбнувшись.

— Эээдина ммать боится, что он исспортит его и она не ссможет получить вввозмещения.

Эдди фыркнул и сделал вид, будто толкает Билла в ручей.

— Следи за ним, морда вонючая, — сказал он голосом Генри Бауэрса. — Я откручу тебе голову, чтобы ты мог смотреть, когда будешь вытираться.

Бен давился от смеха. Билл посмотрел на него, все еще улыбаясь, с руками в карманах джинсов, улыбаясь, да, но теперь немного отдаленно, как-то смутно. Он посмотрел на Эдди, а затем повернул голову к Бену.

— Детская ггглупость, — сказал он.

— Да, — согласился Эдди, почувствовав, что им предстоит хорошо провести время. Он думал, что Билл расколется, когда захочет; вопрос был в том, хочет ли Эдди слышать такое — «Ребенок умственно отсталый».

— Отсталый, — сказал Бен, все еще хихикая.

— Ты собираешься ппоказать нам, как состроить запруду или ты ссобираешься ппросидеть в ссвоем нужнике весь день?

Бен снова встал на ноги. Он посмотрел на речку, спокойно текущую мимо них. Кендускеаг была не очень широкой здесь, в Барренсе, но все-таки вчера она нанесла им поражение. Ни Эдди, ни Билл не смогли толком сделать опору на ручье. Бен улыбался улыбкой человека, который обдумывает что-то новое… что-то несколько забавное. Эдди думал: «Он знает как — я действительно думаю, что он знает».

— О'кей, — сказал он, — вы, ребята, снимите свои ботинки, чтобы ноженьки свои не замочить.

Эдди снова услышал голос матери — суровый командирский, голос регулировщика: «Не смей делать это, Эдди! Не смей! Мокрые ноги — это один из тысяч путей к простуде, а простуда ведет к пневмонии, поэтому не делай этого!»

Билл и Бен сидели на берегу, стягивая спортивные тапочки и носки. Бен суетливо закатывал джинсы. Билл посмотрел на Эдди. Его глаза были ясные и теплые — сочувствующие. Эдди вдруг внезапно понял, что Большой Билл точно угадал его мысли и ему стало стыдно.

— Ты иииидешь?

— Да, конечно, — сказал Эдди. Он сел на берег и разулся, пока мать занималась нравоучениями в его голове… но голос ее все более отдалялся и становился эхом, как облегченно отметил про себя Эдди, как будто кто-то зацепил большим рыболовным крючком ее блузку и теперь оттаскивал ее от него по очень длинному коридору.