Девятый Замок - Хаген Альварсон

Тидрек пожал плечами:

— Я понял тебя, братец. Понял. Скажи лучше, почему ты взялся учить этого Дарина? Мне кажется, зазнавшемуся сыну конунга впрок пошло бы, если б северянин надрал ему зад!

— Мне стало его жаль. Он похож на меня в молодости.

— О, так ты тоже был ярлом? И таким же раздутым от гордости?

Эльри покачал головой.

— Видно, обманули меня, когда сказали, что все дураки вымерли.

А потом побратимы рассмеялись. Бойкий костерок смеялся вместе с ними, вторил, подбадривал, насмехаясь над бесконечной осенней ночью…

О Борине сыне Торина

— Что это?!

Борин проснулся стремительно. Как стремительна форель, что прыгает в ручье на нересте. Проснулся от кусачего холода, вскочил, отряхнулся, сбивая с меховой накидки белые хлопья.

Была ночь.

Шёл снег.

Снег не просто шёл — он летел, мчался и выл, точно стая белых волков, что гонит добычу сквозь ледяную ночь. Волки кусали, грызли пальцы, лизали щеки инистыми языками, вмораживали в глаза бронзовые монеты так, что слёзы стыли под веками. Борин сморгнул и прищурился.

— Что за дерьмо?! — ворчал Тидрек. — Это колдовство троллей, да?

— Закрой рот, если не можешь сказать ничего толком! — крикнул Корд'аэн.

— И всё же, волшебник, — сказал Дэор, — не рановато ли для зимней бури?

— Здесь — не рановато! — отрезал Корд'аэн. — Надо найти укрытие, пока мы все не стали снежными статуями! Рольф! Ну где он?!

Из снега и тьмы вынырнуло геройское обличие Рольфа Ингварсона:

— Идёмте, я знаю, где мы можем переждать! Держитесь все за верёвку, а то растеряетесь!

Руки Борина сомкнулись на грубой колючей пеньке. Рывок, голос Рольфа сквозь вой волков бурана — он уже идёт, бежит, разрывая сугробы тяжёлыми сапогами, снежная пыль гейзерами взрывается над ним. Борин бежал. Звено в цепи. Покорный, как раб. Безвольный, как мертвец.

"Так вот каковы они — чертоги Хеллы, Владычицы Мёртвых! — подумал Борин мимоходом. — Холод, ночь и снег, скрежет, вой и бег… Такова доля ниддингов!" Сердце Борина ёкнуло — на миг он представил, что дедушка Тор попал в Нибельхейм и теперь бежит по туманным стылым болотам, по склизким камням, а по пятам за ним несется дракон-кровопийца Нидхёгг…

"Нет! — восходящее солнце горных вершин вспыхнуло в сердце Борина. — Нет! Ты пируешь с пращурами в Золоченых Палатах, ты восседаешь одесную от прародителя нашего рода, самого Хёльтура Высокого Дома!"

— Может, ты бы того… колдонул, а? — фыркая от снега, как осёл, предложил Тидрек.

— Да, Корд, раз уж ты колдун… — начал Эльри.

— Эльри, хоть ты не будь дураком! — простонал Корд'аэн. — На мастера я уже давно махнул рукой, но ты, кажется, не слыл меж людей недоумком! Можешь — колдони сам! Не можешь — не мели чепухи!

— Эй, всю сюда! Живее!

Миг — и они уже во чреве горы. Бредут во мраке, пропахшем плесенью, помётом и серой, ползут там, точно черви в кишках…

— Вот оно что значит — попасть к троллю в задницу, — пробормотал Борин.

— Вот оно что значит — скальд! — весело воскликнул Рольф. — Всегда знает истину, видит суть всех вещей…

— Древний мудрец Вайне утверждал, что певцы и сказители сами не ведают, о чем поют, потому неразумно видеть в них истоки мудрости, — встрял Дарин.

— Однако тут мы можем уличить Вайне в лицемерии, — сказал Дэор. — Ибо ведомо, что сам он был певцом и сказителем, и в то же время считал себя мудрецом и слыл таковым меж людей.

— Вайнемёйненн не отождествлял свои песни со своей мудростью, — возразил Корд'аэн.

— А всё, позвольте напомнить, началось с задницы, — ухмыльнулся Тидрек и похлопал Борина по плечу. — Вокруг твоего окорока звучат речи многомудрых мужей!

— Я счастлив, что моё седалище весьма прославлено в кругах учёных людей, — буркнул Борин. — Лучше сказали бы, многомудрые, куда путь держим!

— Тут есть нечто вроде ниши, — пояснил Рольф. — Там переждём бурю. Придется, правда, ползти туда на четвереньках. О, вот и она! Сюда, дверги!

— Стойте! — воскликнул Корд'аэн, раскинув руки в стороны. Путники остановились, держа факелы и обнажив оружие. Перед ними в стене пещеры дышал холодом чёрный ход.

— Там кто-то есть, — ровным голосом произнёс заклинатель, неотрывно глядя на лаз, точно из него в любой миг могла прянуть затаившаяся змея.

— А ты не чуешь, кто? — прошептал Рольф.

— Нет, — тихо ответил Корд. — Чую мрак… Холод и лёд во мраке. Камень. Твёрдый, древний… Металл… Железо. Оружейное железо, жестокое… Тролли!

Странники молча переглянулись.

— Если нападём все сразу, неожиданно — задавим! — воскликнул Рольф.

— Нет, — просто ответил друид.

— Нет причин беспокоиться, — оскалился Дэор, поглаживая большим пальцем основание клинка, — сын Ингвара говорит дело! Боишься — не ходи, жди тут!

— Корд, сколько их там? — вскинул голову Эльри. — С одним-двумя справимся!

— Эльри, ты уже дважды изумил меня за сегодня, причем оба раза — крайне неприятно, надо сказать! — вздохнул Корд'аэн. — Ну эти-то герои-варвары всю жизнь других резали, с пелёнок друг дружку топорами по голове дубасили, боевая бригада Свенди Белого… Но ты, кажется, устал от кровавой соли… Добро. Можете сходить на разведку. Я тут поколдую, чтобы вас не заметили. Кто пойдёт?

— Я пойду — проведу других! — заявил Рольф.

— Я схожу, — сказал Дэор.

— Я тоже, — кивнул Эльри.

— И я, — Борин с удивлением услышал собственный голос.

— Больше желающих нет? Нет. Отлично. Боги, помогайте! — Рольф махнул рукой, приседая перед лазом. — Тут тесно, придется ползти по двое. За мной, герои! Друид, колдуй!

Корд'аэн раскланялся:

— Ну благодарствую, разрешил! Век буду помнить…

Троллей оказалось двое. И Борин, глядя на них, никогда бы не поверил, что это те самые тролли, которые…

Словом, что это — те самые.

Семи, а то и восьми футов росту. Их серебристая кожа покрыта лиловыми узорами, что светились во тьме. Их тела напоминали изваяния белого камня, что украшают дома богатых граждан "образованного" Юга. Тролли были одеты в куртки и сапоги из чёрной дубленой кожи, украшенные блестящими заклёпками. Они молча сидели у огня и смотрели друг на друга.

То были муж и жена. В неверном свете костра их лица казались невыразимо, неистребимо прекрасными. Ничто не напоминало тех троллей, с которыми путники рубились, едва сойдя с "Единорога".

— Подобно лунному серпу сияли их глаза. Лица их казались высеченными изо льда — столь холодны и плавны были их черты, и ни за что бы не отличить их от ликов светлых альвов, если бы не носы, похожие на клювы болотных птиц… Узоры на них светятся точно сама ночь, одетая в предвечные звёзды. Чёрные их волосы собраны в пучки, торчащие на макушках подобно волчьим хвостам на копьях…