Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

Благодаря Блэзу, который дважды танцевал с Лили, этот неофициальный бал не стал совершенной катастрофой, но, танцуя с Виллом, она держалась холодно и враждебно, просто потому что несколько минут назад заметила, как он перешептывался с Летицией Стирпайк.

«Зачем он пригласил меня в Хоксбридж — только чтобы унизить?» — спрашивала себя Лили, пока они танцевали. Ей было жарко, и она чувствовала себя несчастной в этом чудесном платье. Когда она только надела это платье — атласное, переливчатого синего цвета, с тремя рядами кружевных рюшей, — то почувствовала себя очаровательной, но как ей только в голову пришло, что она сможет соперничать с более опытной и определенно более прямолинейной Летицией Стирпайк?

А то, что интерес госпожи Стирпайк к Виллу заметно превышал его интерес к этой светской львице, Лили не утешало. Даже Вилровану не хватило бы бесстыдства щеголять своими любовницами в присутствии жены.

«Он законченный бабник!» — думала Лили, пока они выполняли сложные фигуры танца. Легкое пожатие, когда их руки встретились, прикосновение его пальцев, когда он проходил слева от нее, — о, он мастер на такие трюки, это уж наверняка. Если бы она не знала так хорошо своего непредсказуемого мужа, она могла бы наивно предположить, что действительно что-то для него значит.

Но если Лили и начинала ненавидеть вечера у Дайони, встреч с королем она ждала с нетерпением. Там книги и чай, шахматы и разговоры смешивались в изысканной пропорции и идеально соответствовали ее вкусам.

Однажды, когда они вместе осматривали библиотеку, он предложил показать Лили некоторые диковинки, спрятанные в сокровищнице. Лили была очень взволнована — наконец-то представилась возможность, которой она так долго ждала. Ей с большим трудом удалось скрыть свою радость.

Выйдя из здания через арчатый дверной проем, Лили и король прошли по извилистой мощенной камнем дорожке через зеленую лужайку. Где-то вдалеке закричала какая-то птица или обезьяна, донесся рев льва или леопарда. Родарик провел ее по аллее, где на фруктовых деревьях улсе проклюнулись бутоны, потом вверх по невысоким замшелым ступеням, еще через одну дверь и ввел в пустынную и сумрачную прохладу музейного крыла дворца.

Проходя один за другим залы, где привольно гуляли сквозняки, он задержался в длинной, освещенной факелами галерее, чтобы показать Лили собрание написанных маслом портретов, изображавших людей в старинных костюмах.

— Мои древнейшие предки, — сказал Родарик, показывая на них рукой. — Или, скорее, первые короли и королевы Маунтфалькона. Мало кто может рассказать, кем были его предки до Падения Империи, но, думаю, мои работали где-то на южных оловянных рудниках.

Но ни один из этих портретов не выдавал столь скромного происхождения модели. Здесь были исполненные чувства собственного достоинства мужчины в старинных камзолах, которые просто лопались от самодовольства; встречались и другие — еще более энергичные, с кокетливыми локонами, их костюмы пестрели разрезами и лентами; влюбленные молодые женщины были изображены в бархатных платьях с открытыми плечами и осиными талиями; а один маленький сероглазый мальчик очень походил на самого Родарика, хотя по покрою его одежды и длине распущенных волос можно было догадаться, что портрет пылился здесь уже не одно столетие.

Затем они покинули галерею и вышли в длинный коридор, где король предложил ей обратить внимание на самые изысканные диковинки, которыми славился Волари: заспиртованных тритонов, лягушек, ящериц и змей, мельницу в бутылке, которая двигалась без ветра, воды или пружин, высушенного василиска, ожерелье из слез и огромные прапрадедушкины часы, которые возвышались (Лили пришлось сильно запрокинуть голову) на целых два этажа в лестничном колодце.

Поднявшись по этой самой лестнице, Лили и король наконец достигли коридора перед Сокровищницей. Два гвардейца в коричневой с золотом форме застыли в напряженном внимании перед массивной дверью. При приближении Родарика они четко отдали честь и отступили в стороны.

Король засунул руку в карман своего камзола. Когда он вытащил ее обратно, в сумраке коридора что-то блеснуло. Это был большой и богато украшенный серебряный ключ. Король вставил его в замок. Когда тяжелая дубовая дверь с пятью стальными засовами медленно отворилась, Родарик отправил одного из стражников зажечь свечи, а потом пригласил Лили следовать за ним.

Войдя, Лили оглянулась с восхищением и восторгом. Там было столько красок, столько удивительных картин — как будто она попала в маленькую Вселенную, миниатюрный, причудливо раскрашенный Космос.

Стены украшали аллегорические фрески, изображавшие времена года, стихии, науки и искусства. Древние боги и богини резвились над головой в безоблачном и невероятно голубом небе, пока золотые колесницы Солнца, Луны и тринадцати планет гонялись друг за другом бесконечными кругами по расписному небосводу. Под ногами Лили выложенный прекрасной мозаикой пол изображал глубины океана, наполненного светящимися рыбами, разноцветными водорослями и глубоководными чудовищами, которые широко разевали свои ужасные пасти.

В двух шагах от нее Родарик дотронулся до невидимой пружины в раскрашенной стене. Панель отъехала в сторону, и за ней оказался потайной шкаф.

— Как вы сейчас увидите, — сказал король, проходя еще несколько шагов и открывая еще одну секцию стены, — каждый из представленных здесь объектов представляет собой шедевр, созданный мастерами самых разных искусств: металлургии, гранения и гравировки, механики, переплетного дела…— Он открыл еще одну дверцу, и еще, и еще.

Хранившиеся на бархатных подушечках внутри этих шкафов Сокровища Короны ослепили Лили блеском серебра и золота, разноцветными огнями драгоценных камней.

Родарик наблюдал за ее реакцией с легкой улыбкой.

— Да, это чудовищная коллекция, плод тщеславия и алчности. Но вы не должны забывать, что моя семья собирала эти вещицы полтора тысячелетия.

— Но, по-моему, они восхитительны, — пробормотала Лили, несмотря на все усилия, не сумев сдержать восхищения и тонкой работой, и дорогими материалами. — Хотя мне, наверное, было бы неловко, если бы все это принадлежало мне.

— К счастью, очень немногое из этого действительно принадлежит мне, а это частично избавляет меня от неловкости. Я всего лишь хранитель, большая часть этой коллекции по праву принадлежит моим наследникам и народу Маунтфалькона.

Прогуливаясь по комнате, Лили кожей почувствовала вибрацию. Это силовые течения, привлеченные за те долгие столетия, что гоблинский артефакт находился здесь. А теперь, когда Машины Хаоса уже не было, эффект постепенно рассеется, потому что магнетические лучи будут притянуты в новое место, но пока что они все еще оставались очень сильны, по крайней мере для такого чувствительного к ним человека, как Лили.