Крылья пламени - Дария Эссес

Последнее, что он услышал, прежде чем упасть на холодный пол, был громкий вопль Клэр и заливистый смех Драу:

– Да здравствуют кровавые переговоры!

Глава 26

Однажды и навечно

= Илай =

Бездна, первый круг

Илай застыл напротив окна, вглядываясь в клубящуюся за ним темноту, но совсем ее не видя – там проплывали сотни воспоминаний, закрытых на замки страхов и тайн, о которых он никогда не кому не расскажет. Его разум отключился. Перед глазами мелькали потоки крови, переломанные и раскрошенные кости, друзья и товарищи, умирающие на его руках. И от его рук.

Каждая закрытая дверь распахнулась и сорвалась с петель. Люцифер – самое гнилое и испорченное в Новом мире существо – за пару мгновений лишил его рассудка. Илаю казалось, что он навсегда останется внутри стен лабиринта.

В прошлый раз ему потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя после того, как он выбрался оттуда. Люцифер не хотел отпускать такого известного в его владениях падшего ангела – самого Икара, который тлел меж фуаратовых камней и зубами выгрызал демонам глотки. Он был хорошей зверушкой, которую Люцифер вовремя смог приручить. Но, будучи кукловодом, Дьявол буквально заставил его пройти все круги Бездны и доказать, что он может освободиться от оков низшего мира.

Мало кто об этом знал. Мало кто знал, что они с Аароном на протяжении многих лет были сподвижниками Дьявола. Исполняли каждый приказ, оскверняли как низший мир, так и Эрелим. Поднимались они нечасто, но каждый такой визит заканчивался слезами и криками.

Матерей, детей, ангелов – они даже не различали, кто становился их новой жертвой.

Ангелы не спускались в низший мир. Единственный, кому удалось это сделать, – Дагнар. Только благодаря ему они с Аароном начали исцеляться и искуплять свои грехи.

Но Йоргенсена с Люцифером связывала особая история. И Аарон не рассказывал о ней даже самым близким людям.

В этот раз лабиринт изменил положение стен, и Илаю пришлось помучиться сильнее, чем в первый. Каждый неправильный поворот заставлял его падать на колени и кричать от боли, когда тени вгрызались в тело и заставляли его вспоминать. Жалеть о том, что он сделал или не успел сделать. Сколько душ он погубил. Сколько невинных людей обрек на смерть или, что еще хуже, на вечное скитание по низшему миру.

Все думали, что падшие и демоны отсиживаются в Бездне. Нет, они просто очень хорошо скрывались.

Внезапно в дверь постучали.

Илай моргнул и мотнул головой, отбрасывая тяжелые мысли. Его все еще потряхивало после пережитого ужаса – настоящего ужаса, который он испытал в стенах лабиринта. Но чем сильнее он будет копаться в мыслях, тем скорее сойдет с ума.

– Войдите, – произнес он спокойным тоном, засунув руки в карманы брюк.

Рубашку он так и не надел после похода в душ. Аграт прицепилась к нему и бежала до самой комнаты, но Илай захлопнул дверь перед ее носом. Что ей было нужно?

Эстелла ворвалась в его спальню, снося все на своем пути. Сейчас она напоминала ему разгневанную фурию. Или гарпию. Полы платья – если едва прикрывающую тело ткань можно было так назвать – развевались вокруг бедер, темные волосы подпрыгивали при каждом твердом шаге, а глаза так и мечтали испепелить Илая или распотрошить его внутренности.

Он стиснул зубы, стараясь не поддаваться тлеющей внутри злости. Илай не мог контролировать вспышки необоснованного гнева, особенно когда дело касалось Солари. Он не понимал, почему она так прицепилась к нему, словно ей что-то обещали.

Илай ничего не должен.

Никому.

А особенно потомку Богини Солнца.

– Я больше не собираюсь терпеть это, – прорычала Эстелла и остановилась в центре комнаты, уперев руки в бока.

Илай слегка повернул голову, наблюдая за ней.

– Ты просто отвратителен, Аттерес. Мне надоели игры в горячо-холодно, надоело чувствовать себя запасным вариантом. Ты то притягиваешь меня, когда тебе скучно или когда у тебя есть настроение, то отталкиваешь и целуешь другую. И не нужно мне рассказывать о тревоге, агрессии и всякой подобной чуши! Мне это надоело!

Он резко развернулся и стиснул зубы. Вот она, прямо перед ним – та девушка, к которой он испытывал множество разных чувств. Заботу, уважение, преданность, восхищение. Она была его несбыточной мечтой, домом, в который хотелось возвращаться. Укромным уголком его души, который хотелось запереть на замки и никому не показывать.

Девушка, к которой он испытывал чувства.

Сейчас Эстелла ему не нужна. Ей стоило давно это понять и перестать бегать за ним, словно она была щенком, а он – ее хозяином.

– Зачем ты пришла?

Эстелла на секунду опешила и приоткрыла в удивлении рот.

– Ты никогда не спрашивал, зачем я… к тебе прихожу.

Она выглядела потерянной. Но в следующую секунду, слишком быстро, ее снова поглотил гнев. Илай бы даже не заметил ее замешательства, если бы не наблюдал за Эстеллой несколько лет, впитывая в себя каждую эмоцию.

– Я пришла поблагодарить тебя за то, что ты прошел лабиринт и достал мне противоядие. И сказать, что больше нас ничего не связывает. С завтрашнего дня мы становимся командиром и его подчиненной – не больше, не меньше. На этом все.

Илай замер.

«Все?»

Он несколько раз моргнул, прогоняя наваждение. В голове роились какие-то странные, грызущие мысли, но он никак не мог за них ухватиться. О чем она говорит? Почему Эстелла его отталкивает?

Она стремительно развернулась и двинулась к выходу, но Илай догнал ее и, схватив за руку, развернул к себе лицом. Это был странный порыв: какой-то отчаянный, словно последний глоток воздуха. Он не хотел до нее дотрагиваться, но ноги будто сами несли его за убегающей прочь Эстеллой.

Она медленно развернулась – и Илай задержал дыхание.

Прекрасна.

Она так прекрасна.

– Ты такая красивая, – нежно прошептал он, проводя костяшками по линии ее челюсти.

Эстелла задержала дыхание, но не отодвинулась – стояла на том же месте, смотря на него снизу вверх удивленными глазами. Он проследил за своим движением, переводя взгляд на ее необыкновенные радужки. Какая-то мысль крутилась в голове, какие-то слова вертелись на языке, но он не мог вспомнить.

Вместо этого Илай тихо, желая, чтобы его не услышали ни звезды, ни солнце Нового мира, произнес:

– Даже в такой полутьме я могу заметить разницу в твоих глазах. Один – воды Бесконечного океана во время дикого шторма, второй – небо над Эрелимом в ранний час после рассвета.

Он не понимал, зачем