Набат. Книга первая: Паутина - Михаил Шевердин

Бросалось в глаза, что Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби утратил свою жизнерадостность. Он стал криклив и раздражителен.

— Эй, Синг, дайте карту! Тьфу, темно, огня!

Он вскочил и бросился к парапету:

— Огня!

Высокий, мрачный с виду Синг принес керосиновые лампы. Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби бегал по террасе, яростно бормоча что-то себе под нос. Он расстелил карту на полу, лихорадочно тыкал в нее пальцем.

— Энвер не менее страшен, чем большевики. Большевизм — враг цивилизации. Британской империи приходится грудью сдерживать натиск большевиков. Их Ленин сам заявил: наступать на британский империализм, поднять Индию.

Он вскочил и, засунув руку за свою персидскую жилетку, расхаживал по крыше.

— Вы говорите, под Байсуном армия, под Термезом армия. Вы говорите, они нацелились на басмачей. Клянусь, чепуха! Они готовят удар на Индию… Надо нейтрализовать. Надо поднять Ибрагима.

Он все ходил и ходил, говорил и говорил.

— Поймите. Ислам! Следите за моими мыслями. Воинственная религия. Размах. Завоеватели континентов. Взрывчатый материал. Угроза Европе. Повернуть ислам, панисламизм против большевизма. Какая задача! Какие перспективы! А! Столкнуть два течения. Истощить в кровавой схватке!

— Мы слышали об этом, — рассердился Чандра Босс. — Скажите, что делать с Энвером? Нельзя же дальше держать командующего силами ислама в хлеву какого-то конокрада.

— Не торопитесь. Сейчас! Мусульманская пропаганда в Туркестане шла нам на пользу, пока она была в руках мусульманских максималистов в Коканде. Там этот, как его, Мустафа Чокаев с помощью полковника Эссертона… Военная организация. Провозглашение автономии… Задача — истребление большевиков… Советы без коммунистов. Война против советской власти — все сорвалось, к сожалению. Такая трактовка была приемлема, но… тьфу…

Он вдруг повысил голос до крика:

— Но Энвер с ума сошел!.. Бредовая идея! Он провозгласил лозунг — мусульманское государство… великий Туран… империю. Хочет сожрать Афганистан, соседей.

Вдруг он повернулся резко к своим собеседникам:

— А вы забыли мусульман Индии. Восемьдесят миллионов! И вдруг среди них безумный маньяк! Имел сомнительное удовольствие встречаться с этим господином в Баку, еще кое-где. Кораном, шариатом, аллахом жонглирует, искусством демагогии владеет… Его декларацию на съезде народов Востока помню отлично. Очень опасен.

Но Чандра Босс не так легко поддавался убеждениям и упрямо сказал:

— Да, его козырь — религия, ислам. Понимаю это отлично, но он единственная фигура по ту сторону, — и он мотнул головой в сторону Пянджа. — За Энвером пойдут. У него авторитет, опыт, военная специальность, демагогия.

Но Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби замахал руками:

— Довольно, довольно. И так допущена ошибка с этим эмирским фирманом о назначении Энвера командующим. Лондон уже решил. Мы делаем ставку на Робин Гуда. Отправляйтесь, господа, на ту сторону и обеспечьте все.

— Приказ?

— Да.

— Приказ выполню, — проговорил Чандра Босс, — но господам в министерстве доложите мое особое мнение, сэр. А Энвербея можете упустить. И тогда он начнет действовать на свой страх и риск.

— К черту особое мнение.

Но Саиб Шамун поднял голову.

— Я присоединяюсь к мнению Босса, Энвера сбрасывать со счетов нельзя. Надо сделать так, чтобы не сгорел ни шампур, ни шашлык. Непомерное честолюбие его очень может пригодиться.

— Он ненавидит Англию и англичан. С тысяча девятьсот восьмого года он идет против нас. Он наш враг! Собаку при всей ее дурной славе и в ад не пустят…

— Немного покривить совестью, чуть-чуть поманить, чуть-чуть польстить… Деваться ему некуда. Мертвой хваткой за горло!

— У него около тысячи турецких офицеров, бывших военнопленных, — добавил Чандра Босс.

Снова господин Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби забегал по террасе. Доводы Чандра Босса и Саиба Шамуна звучали убедительно.

— Хорошо, — сказал он наконец, — посмотрим. Но базу отдать Ибрагиму немедленно. Не сегодня-завтра в Душанбе поднимутся наши люди. Господин Усман Ходжаев пишет, что все готово. Ибрагим установил связь с Усманом Ходжаевым. Красную артиллерию мы оставили без снарядов. События назревают. За Душанбе — Бухара, за Бухарой — Самарканд. За дело, господа.

Он подошел к парапету и крикнул:

— Синг, пошлите того молодого.

По лестнице взбежал высокий красивый юноша в белой туркменской папахе. Он склонился в низком поклоне. Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби приказал:

— Иргаш, смотри внимательно вот на него. Это Чандра Босс, новый твой хозяин. Чандра Босс — купец. Он твой господин. Скажет, лезь на гору — лезь, скажет, иди по дну реки — иди.

Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби перевел взгляд на Чандра Босса и Саиба Шамуна.

Многообещающий молодой человек. Смельчак. Сбежал из Бухары. Имеет счеты с революционерами. Боится и ненавидит их. Очень полезен. Показал себя в деле с каршинскими эшелонами. Словчил и завел Энвера прямо к Ибрагиму. — Он снова повернулся к Иргашу: — Куда Чандра Босс, туда и ты. Не отходи от него. Будь с ним в жизни и смерти. — И опять обратился к Чандра Боссу: — Благодарите за подарок. Неоценимый спутник и проводник. Только имеет одну слабость — жену. Очаровательна до невозможности, а вы, поговаривают, неравнодушны к женскому полу. Так вот, не советую… У Иргаша на этот счет строго… Ни-ни…

Лицо Чандра Босса передернулось: «И до чего же этот Петерсон болтлив. К чему при туземце, при черномазом…»

Пристально, немигающими глазами Иргаш уставился на Чандра Босса. Своим суровым неподвижным взглядом он запоминал черты его лица. Чандра Босс поежился. В глазах Иргаша он читал обиду, ненависть. И еще раз подумал, зачем понадобилось Петерсону говорить о жене Иргаша.

— Итак, до скорого свидания, — сказал Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби. — А на какую лошадку мы ставим, вы узнаете скоро, господа. Разрешите на прощание сказать пару слов с глазу на глаз.

— А ну, марш отсюда! — обрадовался Чандра Босс возможности отделаться от чересчур пытливого взгляда нового слуги.

Иргаш не шевельнулся. Глаза его загорелись ненавистью.

— Что-о! — вскочил Чандра Босс.

— Ну, ну, — примирительно заметил Мохтадир Гасан-ад-Доуле Сенджаби и вдруг заорал: — Иргаш, убирайся к свиньям!

Передернув плечами, Иргаш повернулся и сбежал вниз по лестнице.

— Я хочу серьезно поговорить. Именно благодаря чрезмерному самомнению и чванству некоторых субъектов мы потеряли Бухару.

— Пять тысяч штыков, сотни две пулеметов, — вскипел Чандра Босс, — и большевики повернули бы от Бухары…