Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

- У правительства, товарищ Конев, есть мнение присвоить вам очередное воинское звание. Как вы на это смотрите? Можно вас поздравить?

Генерал армии Конев искренне поблагодарил:

- Спасибо за доверие, товарищ Сталин.

- В Ставке есть соображение, товарищ Конев, ввести новое воинское звание «Маршал бронетанковых войск», - продолжил Верховный. - Каково ваше мнение на сей счет?

- Я отношусь к этому положительно, - вновь согласился Конев и добавил: - Позвольте, товарищ Сталин, представить к этому званию командующего 5-й гвардейской танковой армией Ротмистрова, который проявил себя в Корсунь-Шевченковской операции с самой лучшей стороны.

- Представление принимается, товарищ Конев. Я думаю, что такое звание мы присвоим еще и товарищу Федоренко, - закончил разговор Сталин.

Двадцать шестая годовщина Красной Армии и Военно-Морского Флота ознаменовалась крупным успехом 3- го Украинского фронта генерала Малиновского, который завершил Никопольско-Криворожскую операцию, освободив от оккупантов Кривой Рог.

Для развития успеха на Ковельском направлении Ставка образовала 2-й Белорусский фронт во главе с генерал-полковником Курочкиным.

2

Поистине «ахиллесовой пятой» становился ноябрь для гитлеровского командования. 3 ноября оно пропустило «нокаутирующий удар» русских с Лютежского плацдарма. Манштейн усиленно укреплял позиции против их прорыва с Букринского плацдарма и уверенно доносил в Главную Ставку, что с юга противнику не пройти, и Киев находится в полной безопасности. К исходу 4 ноября Манштейн увидел, что крупно просчитался, но кому было доложить о назревающей катастрофе, если Гитлер уже отправился в Мюнхен на ежегодную встречу «старых борцов»?

5 ноября, в заключение мероприятий в Мюнхене, перед рейхсляйтерами и гауляйтерами выступил Гитлер. Лейтмотивом его «откровенной речи» стал лозунг: «Дать фронту миллион человек! Прочесать тыл! Мобилизовать всех, кого возможно! Восток требует пополнений!»

Вечером 8 ноября Гитлер потребовал от Манштейна немедленно нанести контрудар у Фастова. Но «маститый стратег» упредил приказ фюрера. Утром 4-я танковая армия Гота, силами четырех танковых и одной моторизованной дивизий, перешла в наступление на Киев. Танковое сражение на рубеже Триполья продолжалось до 12 ноября, но оказалось безуспешным. Гитлер не уступал. Он потребовал от Манштейна продолжать наступление. 15 ноября более мощная группировка в составе уже пятнадцати дивизий, включая семь танковых и одну моторизованную, вновь нанесла удар в направлении Киева из района Житомир - Корнин.

В это же время, получив в подкрепление 9-ю и 23-ю танковые дивизии, пять пехотных и 76-ю пехотную дивизию из Франции, продолжала атаковать позиции 2-го Украинского фронта в районе Знаменки 1-я танковая армия генерала Хубе. Ее главной за дачей являлся обязательный прорыв к Днепропетровску и в Донбасс.

Оперативные совещания в Главной Ставке 17 и 18 ноября отличались утверждением новых надежд. Генерал Цейтцлер упирал на прорыв 4-й танковой армии на Киевском направлении и уклончиво характеризовал обстановку на менее благоприятных участках. Он доложил Главкому ОКХ 17 ноября об утрате позиций группой армий «Центр» в районе Гомеля и сдаче Речицы.

Гитлер пассивно воспринял это сообщение и всполошился только тогда, когда «генштабист» заявил, что прорыв русских к устью Березины представляет для 2-й армии Шмидта реальную угрозу того, что вскоре она окажется в «мешке», поскольку севернее Гомеля в направлении на Шатилки наступала 48-я армия Романенко.

Приходилось Цейтцлеру говорить и о трудностях в группе армий «Юг». На совещании 19 ноября в центре внимания «Вольфшанце» оказался вопрос о потерях бронетанковых войск. Донесения ужасали - за последнюю декаду 1-я танковая дивизия потеряла тридцать процентов машин. Еще большими оказались потери в 25-й танковой дивизии: Т-V «Пантера» - шестьдесят, Т-VI «Тигр» - тридцать процентов! Половина из них - уничтожена противотанковой артиллерией. Гитлер приказал начальнику Генштаба ОКХ захватить и показать ему 57-м м противотанковую пушку большевиков.

Риббентроп пожаловал в Главную Ставку 21 ноября с важнейшим сообщением: у него нет сомнений в том, что назначенная на ноябрь конференция «Большой тройки» состоится где-то на Ближнем Востоке! Этот факт подтверждался донесениями из Анкары фон Папена.

Риббентроп начал без обиняков:

- Мой фюрер, полученные мной телеграммы подтверждают наши предположения о готовящейся встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля. Превентивные действия Иранского правительства в отношении наших сотрудников указывают на то, что проведение встречи возможно на территории Ирана. В Каире отсутствуют представители СССР. Остановка Рузвельта и Черчилля в Египте не есть конечная точка. Мною отданы необходимые распоряжения дипломатическому персоналу.

Гитлер поднялся из-за стола, словно нехотя повернулся к «первому дипломату рейха», спросил:

- Значит, сроки и точное место проведения конференции остаются пока неизвестны?

- Неизвестны, мой фюрер. Я уже говорил об этом. Гитлер задумчиво продолжил свою мысль:

- Ответ на этот вопрос мы получим несколько позже. Появится декларация, возможно, другие незначительные открытые соглашения. Нас же, Риббентроп, будет интересовать суть неопубликованных документов. Получить хотя бы их копии - вот в чем будет состоять ваша главная задача. Мы продолжаем мобилизацию солдат, чтобы закрыть бреши на Восточном фронте. А вы, Риббентроп, мобилизуйте своих агентов на то, что бы я располагал сведениями о намерениях большевиков и их союзников. Не сомневаюсь, они будут касаться уже планов следующего года. Это очень важно.

- Мой фюрер! Принимаются экстренные меры. Наш «турецкий агент» [2] получил соответствующие указания.

- Денег, Риббентроп, не жалеть. Вся информация такого рода с лихвой окупается на фронтах. Предательство Италии не воспринималось бы нами сегодня столь болезненно, если бы я вовремя получил сообщение о готовящемся перевороте Бадольо.

- Муссолини сам виноват в том, что оппозиционерам так легко удалось отстранить его от власти и да же арестовать, - возразил «первый дипломат рейха» и тут же добавил: - Впрочем, мой фюрер, я хотел бы вас предупредить, что сходные перемены могут произойти в ближайшее время в Венгрии и Румынии.

- Я не допущу этого! - истерично взорвался Гитлер. - Без румынской нефти мы окажемся не в состоянии вообще сопротивляться большевикам! Я немедленно прикажу 17-й армии оставить Крым, переброшу ее в Румынию и она станет оборонять Плоешти. В этом вопросе я буду непреклонен!

22 ноября фюрер тоже посвятил предстоящей конференции союзников. На этот раз он принимал в Главной Ставке Канариса. Руководитель армейской контрразведки прибыл с докладом по операции под кодовым названием «Дальний прыжок». Ее возглавлял «блистательный похититель» Муссолини штурмбаннфюрер СС Скорцени.

Канарис доложил Гитлеру:

- В помощь внедрившимся в Иране группам агентов СС Шульце и Майера только что в районе Шираза десантирована группа диверсантов во главе со штурмбаннфюрером СС Мерцем. Они полностью обеспечены радиопередатчиками, оружием и бомбами. Подготовку к операции все члены группы Мерца прошли в Копенгагенской диверсионной школе полковника Скорцени. Лично я, мой фюрер, не сомневаюсь в