Пария - Грэхэм Мастертон

— У вас есть какая-нибудь конкретная причина? — спросил я. Я знал, что мой вопрос может прозвучать нагло, но раз мы оба интересовались кораблем, то я считал, что должен знать, зачем старому Эвелиту понадобился Микцанцикатли. Может, тогда я узнаю и о том, что Эвелит собирается сделать с ним, когда демон окажется в его руках, и найду способ освободить демона.

— Причина проста, хоть в нее трудно поверить, — ответил старый Эвелит. — Но во времена процессов ведьм в Салеме мой предок, Джозеф Эвелит, был одним из самых жестоких судей. Он один верил, что ведьмы действительно находились под влиянием дьявола, даже когда истерия прошла и „Дэвид Дарк“ был выслан из Салема, чтобы утонуть в море. После окончания процессов Джозеф безуспешно старался довести дело до казни всех оставшихся подозреваемых. Он убеждал жителей Салема, что процессы ведьм не были ошибкой, что они на самом деле помогли освободить Салем от страшного зла и спасти души тех, кто был повешен, от судьбы значительно худшей, чем виселица. Единственный, кто ему верил, был, конечно, Эйса Хаскет, и именно Хаскет помог Джозефу бежать из Массачусетса, когда тот был вынужден спасаться от гнева своих старых друзей и тех, кто вместе с ним вел процессы. Он бежал из Салема переодетый женщиной, но был схвачен отрядом горожан на Свомпскотт-роуд и брошен в тюрьму. Он встретил таинственный и ужасный конец. Его вывели в лес и передали в жертву индейцам из племени наррагансет, которые уже несколько лет страдали от голода из-за неурожая и уничтожения грызунами запасов пищи. Шаман наррагансетов отдал Джозефа Эвелита Духу Будущего, слуге Микцанцикатли, которого ацтеки называли Тецкатлипока, „дымящееся зеркало“. Мой предок не погиб от рук Тецкатлипоки, не „умер“ в общепринятом смысле этого слова. Он стал его рабом на целую вечность и терпел бездну боли и унижения. Тецкатлипока по натуре зол: он носит голову змеи, подвешенную за одну ноздрю, как говорят ацтеки, а его чародейским амулетом является ампутированная рука женщины, умершей от родовых мук.

Я промолчал. Я уже знал слишком много ужасных проявлений магии, чтобы не поверить, что история, рассказанная Дугласом Эвелитом, полностью или частично правдива. Разве корпус „Дэвида Дарка“ не был найден точно в том месте, где указал Эвелит?

— Тецкатлипока, — продолжал старый Эвелит, — еще более обнаглел с тех пор, как Микцанцикатли был заключен в ящик. Тецкатлипока — это демон болезней и морового поветрия: именно ему мы обязаны всеми крупными эпидемиями, какие с того времени охватывали Соединенные Штаты. Болезнь легионеров, рак, различные роды гриппа, а также его новейшая шуточка, аллергия.

Дуглас Эвелит надолго замолчал. Потом он продолжал дальше:

— С помощью Энид… Энид, Энн Патнем и оставшихся ведьм, ведущих свой род от первых ведьм Салема… с их помощью я смог связаться с Джозефом Эвелитом, используя знаки на спиритических сеансах. Пока я не освобожу его от власти Тецкатлипоки, моя семья будет проклята, и приговорена к гибели, вечно мучима призраком болезни и разрушения. Моя жена и двое детей… они умерли от воспаления легких. Я сам уже много лет болею ангиной.

— Что же это имеет общего с Микцанцикатли? — спросил я. — Очередной демон лишь ухудшит положение.

Эвелит покачал головой.

— Тецкатлипока — слуга Микцанцикатли и обязан ему подчиняться. Если Микцанцикатли будет у меня и я свяжу его с помощью тех же магических уз, какие использовал шаман наррагансетов во времена Дэвида Дарка, то я смогу заставить его отпустить моего предка. Проклятие будет снято.

— А почему вы не можете использовать ту же магию, чтобы связать Тецкатлипоку? Как слуга Микцанцикатли, он наверняка менее могуч, чем господин.

— Верно. Но заклятия, связывающие Микцанцикатли, сохранились до нашего времени. В то же самое время не сохранилось ничего, касающегося Тецкатлипоки. Мы с Квамусом пробовали сотни заклятий и формул, множество ритуалов. Некоторые из них действовали и вызвали сюда множество таких жестоких духов, о каких вы никогда и не слышали, и даже не можете их себе вообразить. Именно это сопровождалось светом и шумом, которые так бесили наших соседей. Но ни одно из заклятий не смогло укротить Тецкатлипоку или связать ему руки.

Я встал и прошелся вокруг дивана. Неожиданно мне стало не по себе сидеть так близко от Дугласа Эвелита. В нем было что-то сухое и нереальное, как будто смокинг был только фасадом, скрывавшим отсутствие тела.

— А какая у вас может быть гарантия, что Микцанцикатли сделает то, чего вы от него потребуете? — спросил я.

— У меня нет никаких гарантий. Просто демон должен поверить, что получит свободу только тогда, когда отпустит моего предка.

— И вы его освободите?

Дуглас Эвелит покачал головой.

— Я буду его соблазнять обещанием свободы. Можете ли вы себе представить, что случится, если я действительно освобожу этого демона? Он владеет огромной силой, он страшнее десятка мегатонных ядерных бомб. Он может влиять на погоду, на ход истории, даже на вращение земного шара. Он может поднять мертвых из гробов и насылать на живых ужаснейшие муки.

— Вы уверены в этом?

— Вам нужны какие-то доказательства? Микцанцикатли около трехсот лет лежит на дне Салемского залива, потому у меня нет примеров из новейшей истории, которые подтверждали бы правоту моих слов. Но давайте вместе пойдем в библиотеку, и я представлю вам неоспоримые доказательства того, что именно Микцанцикатли отвечает за уничтожение целого народа тольтеков в Мексике. Что его европейское воплощение было причиной всех эпидемий черной смерти, которые только в Европе унесли двадцать пять миллионов человек, и это длилось до конца семнадцатого века, пока Эйса Хаскет не заключил его в ящик. Я представлю вам доказательства, и неоспоримые, и, признаюсь, только косвенные, что Микцанцикатли был замешан в почти все самые кровавые войны и самые жестокие деяния в истории человечества. Плиний пишет, что Калигула, самый жестокий и распутный из всех римских Цезарей, спустя восемь месяцев после начала своего правления попал в сети демона, которого сам называл Костяным Человеком.

— Вы не считаете, — осторожно вмешался я, — что демону трудно будет удержаться в наше скептическое время? Ведь частично источник могущества демона — вера в него, не так ли?

— Демоны — это не колдуньи из мультфильмов, — заявил старый Эвелит, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. — Мы не станем сильнее потому, что миллионы во все мире будут вопить: „Не верим в демона!“

— И тем не менее, — настаивал я. — Я не верю, чтобы какой-то гигантский скелет мог серьезно потрясти людей, которые живут под угрозой ядерной войны, ездят на машинах, построили дома высотой чуть ли не в милю. Вы-то в это верите? На самом деле?