Перелом - Сергей Альбертович Протасов

Заканчивать работы, переместившиеся внутрь корпуса, решили уже на ходу. К началу десятого часа утра эскадра и ведомые ею пароходы снова уверенно продвигалась на север. При этом носовой бурун «Александра» с покалеченного борта, несмотря на спокойное море, был неестественно высоким и давал много брызг, порой захлестывавших даже амбразуры каземата.

Море вокруг все время оставалось пустым. Даже фон помех начал ослабевать. Миноносцы отправили вперед, на разведку, с приказом не уходить далее видимости дымов главных сил. Скоро приняли часть какой-то депеши со станции нашего типа. Но по коротким бессистемным фрагментам шифрованного текста не удалось понять, о чем в ней шла речь.

Перед полуднем, наконец, показались дымы конвоя, а скоро и он сам, ведомый обоими «номерками». В этот момент снова приняли ту же телеграмму, но уже почти целиком. В ней запрашивалось наше место и сообщалось, что с конвоя видят большой отряд перед собой. Причем его численность совпадала с количеством вымпелов, имевшихся под командованием Йессена. А пересчет дымов и показавшихся над горизонтом мачт, тянувшихся за миноносцами, дал число, равное составу конвоя и его эскорта. Теперь уже было совершенно ясно, что караван и эскадра видят именно друг друга.

Встретившись, быстро обменялись новостями. Миклуха, подойдя на своем «Ушакове» к борту «Орла», доложил, что во Владивостоке получена телеграмма из Харбина, подписанная великим князем Михаилом. В ней сообщается о неожиданно большом успехе нашего наступления на сыпингайских позициях. Японцев удалось заметно потеснить и нанести тяжелые потери. Взято много трофеев и пленных. В Корее блокада Гензана снята. Противник отошел к югу и к перевалам на западе. На Хоккайдо и Курилах без изменений.

В ответ с эскадры сообщили о ранении Рожественского. Он сейчас уже находился в сознании, но стараниями докторов почти все время спал. Затем обменялись мешками со штабной почтой и охраняемыми пароходами, после чего каждый караван отправился в обратный путь своей дорогой. «Александр» ушел во Владивосток, где теперь кроме устранения свежих боевых повреждений ему предстояло снова встать в док для латания старых ран.

На обратном пути до самой Цусимы обошлось без происшествий. Видели вдалеке лишь несколько неизвестных парусов, да пару раз со стороны Кореи показались дымы небольших судов на горизонте. К закату солнца уже вставали на якоря на рейде Озаки. Здесь узнали, что флот понес новые потери. Ночные взрывы, слышанные на отходе, оказались подрывами мин под нашими кораблями, шедшими, вопреки инструкциям, без тралов.

При возвращении «Олега» и его эскорта в Цусима-зунд, как и предполагалось с самого начала, ориентировались по открывшимся створным огням, очень похожим на те, что указывали путь при выходе эскадры. Только видны они стали значительно раньше времени, и, судя по ним, снос от течения оказался меньше расчетного. Но в той напряженной обстановке всему этому были только рады. Так же спокойно отнеслись к тому, что обозначенный вехами заключительный отрезок фарватера так никто и не разглядел. Решили, что просто не заметили знаков в темноте. Тралы даже не пытались заводить, резонно рассудив, что в проверенном и неоднократно благополучно пройденном канале уже совершенно нечего опасаться.

Однако, когда точно в положенное для створных знаков время открылись новые огни, чуть в стороне от уже наблюдаемых, все на мостике «Олега» напряглись. Сразу дали условный ракетный запрос экстренного обозначения фарватера, получив условленный ответ, от которого похолодело в душе. Судя по нему, крейсер и его сопровождение заметно уклонились к югу с проверенного маршрута.

В подтверждение этого шедшая впереди грунтовозная шаланда наскочила на мину, лишившись носа, и начала быстро тонуть. Командовавший «Олегом» его старший офицер капитан второго ранга Посохов тут же приказал стопорить ход и отдать якорь, поскольку отряд явно вылез на минную банку. Но было поздно.

С правого борта напротив первой трубы вздыбился огромный столб воды, обрушившийся на палубу. Весь корпус вздрогнул, качнувшись сначала влево, а потом грузно просев уже на правый борт, нехотя выровнявшись, и снова начав клониться вправо. По инерции «Олег» продолжал катиться вперед, и все ждали, что сейчас под днищем снова рванет.

Оба якоря ушли в воду, но моментально остановить дрейфа они не могли. В первой кочегарке пытались предотвратить затопление, но деформированные горловины двух люков из угольных ям плотно не прилегали.

Электричество не погасло, водоотливные средства работали, так что шансы удержаться на плаву еще были. Но корабль продолжал садиться в воду носом и крениться все сильнее. Хорошо хоть ползти вперед перестал!

Несмотря на все опасения, нового подрыва так и не последовало. Прочно встав на якорях и даже развернувшись по течению, «Олег» больше не задел ни одной мины. На берегу продолжали гореть те самые фальшивые створные огни, заведшие крейсер в опасные воды. С батарей и «Мономаха» мигали фонари и гелиографы, запрашивая: «Что случилось?»

Корабли никаких световых сигналов не давали, опасаясь выдать себя и попасть под новый удар. Происходящее было очень похоже на хорошо подготовленную засаду. В Озаки с докладом о ситуации отправили одну из миноносок. Все остальные, вместе с катерами и шаландами, рыскали вокруг в поисках подкрадывающегося супостата. Затевать траление не решались, каждую минуту ожидая нападения. Но до самого рассвета никого не нашли.

Едва развиднелось, к подбитому крейсеру, оказавшемуся почти на целую милю южнее кромки фарватера и в пяти кабельтовых от берега, двинулся тральный караван, а его эскорт принялся тралить воды вокруг. К этому времени на «Олеге» все же смогли остановить распространение воды. Он сильно сел носом и имел крен вправо в девять градусов. Затопило три угольные ямы и первую кочегарку. Из-за повреждений пришлось вывести из действия и второе котельное отделение, но третья кочегарка и машины остались исправными.

Когда тральщики добрались до места его вынужденной стоянки и проверили воды вокруг него, было вытралено уже пять мин. Еще две зацепили под его кормой. Он не дотянулся до них менее кабельтова. Если бы не якоря, ветром и течением его загнало бы прямо туда с гарантией.

К этому времени отправленные в горы поисковые группы добрались до разложенных в глубоких распадках больших костров, уже почти прогоревших и найденных по дымам. Со стороны Цусима-зунда и сигнальных постов их за всю ночь так и не смогли разглядеть и потому долго не понимали, каким образом отряд оказался чуть ли не в середине густо минированного и нами, и японцами района, так сильно уйдя с канала к югу.

Как только путь в базу оказался очищен, выбрали