Ромул - Сергей Житомирский

   — Латиняне выставили Прокула, а он ещё старше тебя, — заметил кто-то.

   — Зато он сражался за Ромула в старые времена, в Альбе, и видел основание города. Этим не может похвастаться ни один сабинянин.

   — Хорошо бы всё-таки найти кандидата повлиятельнее.

   — Чтобы все его поддержали? Таких нет. Мы редко вспоминаем, что должны держаться вместе против латинян; каждый, кто что-то собой представляет, нажил врагов в своём же народе. Ну, может быть, «врагов» — слишком сильно сказано, но есть разногласия. А на Велеса никто не держит зла. Латиняне голосуют против просто потому, что не хотят царём сабинянина.

   — А если дать им выбрать Прокула с условием, что когда умрёт, они признают Велеса?

   — Я об этом думал, но тогда получится два латинских царя подряд. Так нельзя, а то все примут как должное, что третий тоже должен быть латинянином.

   — Что ж, тогда Велес или Прокул, и нам надо сплотить ряды, — сказал старейший сенатор. — Есть ли опасность, что появится третий?

   — Нет. По крайней мере, вряд ли. Я боялся, что Перпена попробует опереться на суеверных, скажет, что лишь настоящий этруск может умилостивить богов. Но у него не вовремя умерла жена; теперь его считают несчастливым. Бороться будут сабиняне и латиняне, а луцеры окончательно решат исход дела. Не думаю, чтобы они голосовали все вместе. Своего кандидата у них нет, они разделятся между нами. В сенате Велес может с первого же голосования получить небольшое преимущество.

   — И ничего хорошего в этом не будет, — заявил другой сенатор. — Я хочу, чтобы Рим оставался великим городом, значит, царь не может представлять только половину граждан. Нельзя требовать, чтобы Прокул и его родичи сразу голосовали за Велеса, но ставить вопрос в собрание будет пустой тратой времени, если в Сенате не наберётся большого перевеса, хотя бы два к одному. Больше того, стоит показать народу, что Сенат расколот, как нашей власти конец. А сохранить власть сенатора я хочу больше, чем видеть сабинского царя.

   — Ладно, — ответил Публий. — Тогда не надо торопиться. Пойдём в Сенат и все поддержим Велеса, латиняне предложат Прокула, и будем заседать снова и снова, пока не выдохнутся. Тем временем будут по очереди благополучно управлять сенаторы. Возражений нет?

Никто не назвал главного преимущества сабинян: все сенаторы знали, куда исчез царь Ромул, а значит, знали, что Прокул — приспособленец и лжец. Ничего себе Квирин, попал в боги после случайного, но зверского убийства. Чтобы утверждать такое, да ещё и клясться на самофракийских святынях, надо совсем не иметь совести... Разве что Прокул всё-таки говорил правду. Никому не понять божественного промысла, Ромул был убит, однако вполне мог сделаться богом. То же, несомненно, пришло в голову и латинским сенаторам, а то бы они не поддержали старого и опытного Публия.

За конскую голову в октябре боролись вяло, вполсилы; сенаторы так пристально наблюдали за борцами, что самые пылкие молодые воины не решались дать себе волю. Второй праздник проходил под началом назначенного на день царя-жреца; время шло плавно и незаметно, но ежегодный обряд напомнил гражданам, что вот уже полтора года, как в Риме нет настоящего правителя. Старый Марк Эмилий пожаловался на это своему приятелю, греку Макро. Каждый раз, когда устраивали интересный обряд, он заходил за юношей в Священную сокровищницу; бедняга так боялся богов, что иначе как на священнодействие его было не выманить из этого счастливого места. Зато выбравшись оттуда, он смотрел обряд с большим удовольствием и сравнивал с другими, которые повидал в разных странах.

   — А ведь эти две команды должны были состязаться в борьбе, — вздохнул Марк. — Раньше бы синяков наставили без счета, могли и пару голов сломать. А сегодня они так боялись повредить друг друга, что вышел какой-то священный танец. Сенаторы не разрешают ничего, за что может начаться кровная месть. Наверно, сейчас так и надо, но Марсу не угодишь одним бегом да прыжками, он любит крепкие удары.

   — И посылает хороший урожай? В Кумах борются за последний сноп; только тогда, конечно, праздник нельзя устраивать в октябре. А почему у вас не сноп, а конская голова?

   — В октябре-то? Не ради урожая. Может, просто ради счастья, может, ради военной удачи. За этим долгая история, про колесницы и сабинянок, — и Марк рассказал всё от начала до конца, ничего не пропуская.

   — Ясно, — кивнул Макро. — Но либо праздник не надо проводить совсем, либо делать всё как следует. От небрежных обрядов боги только гневаются. Неужели ты тоже считаешь, что если сабинянин подобьёт глаз латинянину, вспыхнет война?

   — Это дурачье, сабиняне, непременно хотят поставить на своём. Велес — щенок, он никому не нужен, но они упёрлись и не желают голосовать за нашего Юлия Прокула, хотят все в его пользу. Ты, может, не знаешь, что Юлии ведут свой род от Энея, а значит, от богини Венеры. К тому же видел основание Рима, он один из старейших сенаторов и был близок к Ромулу.

   — Но ты правда боишься гражданской войны? Дело в том, что патрон очень ценит твоё мнение, и я передал бы ему, если ты считаешь, что городу что-то угрожает.

   — Не обязательно война, слишком уж мы устали от этого дурацкого спора, который идёт больше года и может тянуться ещё целое поколение. Скорее, мы без драки возьмём и уйдём. Сабиняне вечно грозятся, что если не сделать, как они хотят, они вернутся в свою лесную глушь. Они-то, конечно, останутся, привыкли жить удобно, а вот латиняне могут податься в Альбу — это прекрасный город, с вековой историей, и нам там будут рады. Так и скажи патрону, уйдём, но неотёсанного сабинского дикаря над собой не потерпим.

   — А если оставить всё, как есть? Правящий сенатор не может нас притеснять, такая свобода не снилась подданным лучшего царя в мире.

   — Сенаторов поставил Ромул, поэтому мы их и уважаем; но царь нужен, чтобы назначать новых. За прошлый год их умерло больше двадцати, откуда взять преемников? Предлагали сенаторам самим выдвигать новых членов, но тогда прощай наша свобода. Можешь сказать Перпене, что если Сенат собирается править лично, латиняне покинут Рим.

Дни начали прибавляться. В равноденствие исполнялось сорок лет, как основали город; вот только доживёт ли Рим до праздника? Царя всё ещё не выбрали. Пару раз войско выходило на границу показать жадным чужеземцам, что Рим по-прежнему силён, но никто пока не нападал, ждали, пока разбойники перессорятся и разбредутся сами. Все споры решались по трибам, правящий сенатор с трудом находил, чем занять единственный день власти. Никто не строил планов на будущее, починку укреплений забросили. Дела в городе шли скверно.

Как-то вечером Перпена пошёл к священной сокровищнице искать своего клиента Макро. Грек сидел внизу перед входом и с улыбкой смотрел, как заходит солнце.

   — Рад видеть тебя довольным. Похоже, Старухи отстали? Спишь хорошо?

   — Я всё выяснил, патрон: днём они не тронут меня в городе, а ночью в сокровищнице. Сны больше не снятся. Госпожа Прима разрешила ночевать здесь и даже была рада; ей надо следить за огнём в царской хижине, а обряды совершать больше некому. Правящий сенатор только приносит жертвы, жрецов нет — разве что я.

   — А что, ты годишься в жрецы не хуже любого римлянина и с подземными богами знаком. Но сейчас я хочу поручить тебе дело, за которое тебя ожидает немалая награда.

   — Благодарю, патрон, но сейчас мне ничего не нужно, — ответил Макро. Смотритель Священной сокровищницы, он жил независимо и наблюдал за миром со стороны; никто не завидовал его опасной работе, а прежние честолюбивые мечты прошли.

   — По крайней мере кое-чего у тебя нет, — Перпена пропустил дерзость мимо ушей. — Тебе нужна жена. В следующем году брачного возраста достигнет моя младшая дочь, а юноша, с которым она была помолвлена, вчера умер. Не возьмёшь ли её в жёны?

   — Патрон, ты предлагаешь мне величайшее сокровище в Риме! Кого прикажешь убить? Я исполню всё, что велишь — но разве мне можно жениться? Ведь я проклят.

   — Это исправит царь. От времени проклятия слабеют, работа в сокровищнице тоже должна помочь. Выберем царя, он тебя очистит, ты женишься на моей дочери, и я сделаю из тебя настоящего жреца, научу строить мосты между миром земным и подземным. Так что помоги мне с выбором царя. Отправляйся к вождям сабинян, скажи, что от меня, и объясни мой план.

   — Это последний выход, — обратился Публий Таций к влиятельным сабинским сенаторам. — Начать придётся с немалой уступки, но такая же предстоит латинянам. Мы отказываемся от Велеса, они — от Прокула.

   — Пока мы в выигрыше, — заметил кто-то. — Велеса выбрали за то, что он сабинянин, а латинянам нужен именно Прокул.

   — Чувствуют, наверно, что царём у них должен быть лгун и подхалим, который даже мёртвым льстит, — фыркнул Публий. — Если бы они раньше сняли своего кандидата, спор бы давно уладился. Так вот, Перпена обещает нам голоса всех луцеров и предлагает следующее. Нам ведь нужен сабинский царь, так? Но не Помпей Велес? Отлично. Надо пойти к латинянам и взять с них клятву: мы предоставим им выбирать царя при условии, что это будет сабинянин. Что скажете?