Dragon Age: Плохая Концовка - Сергей Александрович Малышонок

— Ты знал их? — как сквозь вату донёсся вопрос женщины, чьи глаза были с подозрением прищурены. — Или… — на лице Адайи отразилась догадка. — У них же недавно дочь в Круг Магов забрали…

— Это… сложно. Понимаешь… Когда я ещё был смертным… моей фамилией было «Сурана».

— О… — установилась тишина.

— Мне нужны приметы тех шемленов, Адайя. Всё, что ты можешь вспомнить: лица, одежда, голоса, возможно, ты слышала имена. Мне нужно всё.

— Хорошо, — она кивнула, — я расскажу всё, что запомнила.

Глава 12

Касия Калмин. Ещё недавно обычная воительница на службе банна Перрина.

Вернувшись из леса с очередной охапкой хвороста для костра, девушка сбросила её рядом с местом, где вскоре предстояло готовить пищу, стараясь при этом не смотреть в сторону залитой кровью поляны, где могла встретиться взглядом с одним из чудовищ, в чьей полной власти теперь находилась. С момента, как она вернулась из сонного небытия во владениях демона, тот почти непрерывно творил магические ритуалы, один вид которых заставлял дрожать поджилки. Единожды перенеся им подобные на себе ещё до заточения в Тени, Касия готова была не то что прятать взгляд, а самостоятельно выколоть себе глаза, только бы не навести своего пленителя на мысль вновь использовать её в своих опытах.

Церковь учила опасаться магов и бояться обитателей Тени, служительницы Андрасте проповедовали о мерзости тех, кто обитает за Завесой, но все их слова, все увещевания… всё это было детским лепетом глупцов, не осознающих истинного положения вещей! Искушающий и совращающий шёпот во снах? Становление уродливым комком перекрученной плоти? Да, всё это было. Но это то, что «умели» простые демоны, те, кого её новый хозяин называл лишь слугами: слабые, неумелые, глупые. Но вот он сам и его жена… Они были воплощением самых страшных и леденящих кровь рассказов о магистрах Тевинтера, ужасных малефикарах и тварях с той стороны. Они свободно пребывали в этом мире, идеально изображая простых смертных, могли призвать себе подобных, создавать одержимых из простых людей, вырвать душу из тела и запереть её в Тени, а потом вернуть назад с той же лёгкостью, с которой она поднимала сухие ветки с земли. Более того, так и не назвавший своего имени Господин, в отличие от остальных демонов, ещё и прекрасно ориентировался в мире, отношениях между людьми и прочем, что терпеливо объяснял даже своей жене, это могло означать лишь одно: он далеко не в первый раз по эту сторону Завесы. И ни храмовников, ни магов он явно не опасался. И сколько таких тварей есть ещё в мире? Быть может, её сосед, знакомый кузнец или продавец в лавке на самом деле тоже вторженцы из-за грани реальности? Одна эта мысль заставляла всё её естество съёживаться.

А сколько в мире может быть таких, как она — порабощённых и не способных ослушаться хозяина-демона? Полностью подвластных его воле и… наделённых силами, много превосходящими простых людей…

Её тело после возвращения сильно изменилось. Как ни ужасало и какое бы отвращение ни вызывало пребывание в нём демона, это не меняло того факта, что она стала куда быстрее, сильнее, запасы внутренней силы возросли в разы, старые травмы исчезли, словно их никогда и не было, а уж ловкость и гибкость связок вообще вышли на какой-то нечеловеческий уровень. Касия хорошо понимала свои возможности и своё место в мире. Она была обычной стражницей, рядовым воином не из благородных, чья задача — гонять бандитов по дорогам да ловить воришек на рынке. Разумеется, их тренировали, и пару приёмов со внутренней силой она знала, пусть простеньких и не особенно полезных, но знала — без этого её бы никто не выпустил в патруль. Однако сейчас она вполне допускала, что сможет избить даже настоящего рыцаря, причём не какого-нибудь банна, который носит это звание только за происхождение, но далеко не обязательно достоин так называться за свою силу, а полноценного рыцаря, вроде тех, что служат эрлу Эамону, а то и тейрну Логейну! От подобного кружилась голова. Вот только цена такой силы перекрывала любое удовольствие от обладания ею.

Её душа была проклята навеки, и свет Создателя более не был доступен ей. Это было страшно. Действительно страшно. Осознавать, что ты более не принадлежишь себе, что твоё тело, твоя душа — лишь игрушки в лапах демона. И ничто, даже смерть, не спасёт, не освободит от «предложенной» службы.

Однако и это было лишь вступлением, прологом к тому, что её действительно пугало. Демон, жена и слуга её пленителя, побывала в её теле… и… Касия не хотела знать, чем она в нём занималась, но не знать не получалось. Тело помнило и делилось с ней этой памятью. Тем, как крепкие сильные руки укладывают её на покрывало в палатке, как стягивают её одежду и раздвигают ноги, как ласкают каждый сантиметр кожи, идеально угадывая самые приятные точки и то, как стоит с ними обращаться… Она помнила эти ощущения — от горячего дыхания, щекочущего кожу, и страстных поцелуев до самых острых моментов, когда он был внутри неё…

Девушка с силой закусила губу, прогоняя очередной всплеск подробных воспоминаний.

Её взял демон… Да, тогда это была не она, но… и тело, проклятое тело жаждало повторения, хотело вновь ощутить это наслаждение, эти непередаваемые ощущения, что были в разы острее и слаще того, что она испытывала с обычными мужчинами. Это было тошнотворно, отвратительно, мерзко… и так притягательно. С каждым днём проклятое желание всё нарастало. Воительница испытывала отвращение к самой себе, к своей слабости, своей безвольности, но ничего не могла поделать. Хозяин казался таким красивым и желанным. Она подозревала, что это — какое-то воздействие или последствия пребывания в её теле жены Господина. Только толку от этого знания не было никакого — обратиться за советом или помощью ей было не к кому.

Храмовники? Демон был прав — те скорее сами её убьют, после чего её душа вновь окажется во владениях Хозяина, где оказывается каждый раз, когда Касия забывается тревожным сном, уже не в силах бороться с усталостью. О! Что она только не делала, чтобы больше не засыпать, когда только получила назад тело! Но её не хватило даже на неделю. Тело уставало, хотело отдыха, и даже разум, сохранявший при этом удивительную чистоту, то и