Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина - Сигизмунд Сигизмундович Миронин

Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР установила: «Подсудимый Абакумов, будучи выдвинутым Берией (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: ложь!) на пост министра Госбезопасности СССР, является прямым соучастником преступной заговорщицкой группы, выполнял вражеские задания Берии (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: не было никаких вражеских заданий, так как Берия был соратником Сталина и выполнял именно его замыслы). Совершая такие тяжкие преступления, как и Берия, Абакумов встал на путь авантюр и политических провокаций (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: ни одного примера провокаций и авантюр нет. Видимо, это намек на Ленинградское дело). Абакумов фабриковал дела на отдельных работников партийного, советского аппарата и представителей советской интеллигенции (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: видимо, это намек на дело ЕАК, но ведь Абакумов его всячески тормозил. Его раскрутил вновь Рюмин), затем арестовывали этих лиц и, применяя запрещенные советским законом преступные методы следствия (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: эти методы ни в какое сравнение не идут с методами, которые применялись в бытность Игнатьева министром ГБ), вместе со своими сообщниками Леоновым, Комаровым, Лихачевым (МОЙ КОММЕНТАРИЙ; обратите внимание — нет ни одного лица с еврейской фамилией) добивался от арестованных вымышленных показаний с признанием вины в тяжелых государственных преступлениях (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: но нет таких преступлений, как показали дальнейшие расследования).»

В своей книге К. А. Столяров сообщает, что сразу же по окончании процесса над Абакумовым генеральный прокурор СССР Руденко позвонил из Ленинграда в Москву, рубленой фразой доложил Хрущеву о выполнении задания и спросил, можно ли закругляться… Во время этого телефонного разговора рядом с Руденко стоял Н. М. Поляков, тогда секретарь Военной коллегии Верховного суда СССР, у которого Столяров и узнал подробности. 19 декабря 1954 года Абакумов был расстрелян.

После победы демократов в России, дело Абакумова рассматривалось Верховным судом России, который пришел к выводу, что Абакумов в другие, проходившие по его делу, не виновны в измене Родине, терроризме и не являются участниками антигосударственного заговора. Бонапартизм Абакумова не был доказан. 17 декабря 1997 г. Президиум Верховного суда РФ постановил: определить Абакумову В.С… наказание в виде 25 лет заключения…

Итак, с одной стороны, Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел, в т. ч. «Ленинградского дела», назван «членом банды Берии». Поскольку никаких вражеских заданий Берия давать не мог, то данное обвинение пустословное. С другой стороны, Абакумова после его ареста, ещё при Сталине обвинили в совершенно противоположном — в том, что следователи МГБ под давлением Абакумова умышленно игнорировали связь обвиняемых по «ленинградскому делу» с иностранными разведками. Абакумову припомнили, что он будто бы говорил: «Какой тут может быть шпионаж, если все арестованные являлись руководящими партийными работниками и никто из них, кроме Капустина, с иностранцами не встречался». Если Абакумов мешал следствию по Ленинградскому делу, как считает Мухин, то его после убийства Берия Абакумова должны бы были освободить, однако его расстреляли.

Почему же тогда Абакумова расстреляли хрущевцы (этим словом я условно называю группировку, захватившую власть после убийства Берия — см. ниже). Первой версией может стать предположение, что они хотели убрать концы в воду после реабилитации участников Ленинградского дела. Абакумов не мог быть шпионом, так как без него удалось убить Сталина, а с ним не удавалось. Если же принять, что, как я предположил, раскрытие заговора ленинградской группы и доведение дела до конца было заслугой именно Абакумова, то после их реабилитации он и должен был быть наказан. Такая гипотеза хорошо объясняет оставление Абакумова в тюрьме после смерти Сталина и его расстрел после убийства Берия.

В целом же, возникает впечатление, что очень уж странное следствие было проведено по делу Абакумова. Вместо того, чтобы человека сразу расстрелять, как это сделали с ленинградцами, дело Абакумова при живом Сталине затянули на 2,5 года. Да и вообще за что расстрелян Абакумов совершенно не понятно. Точно также не понятно, за что его держали столько в тюрьме при Сталине, вместо того, чтобы просто уволить за воровство — единственное преступление, которое, видимо, можно было доказать.

Самое интересное, что Булганин был наиболее ярый и последовательный сторонник развенчивания культа личности Сталина: среди членов ПБ наиболее активен при обсуждении необходимости очернения Сталина на XX был именно Булганин. Он был наиболее активен в оклеветывании имени Сталина. Это видно и из бесед Этингера с Булганиным.

На заседание Президиума ЦК КПСС от 1 февраля 1956 г. Булганин говорил. «Партии сказать всю правду… Надо (показать С.М.), что Сталин из себя представляет, линию занять такую, чтобы не быть дураками. Состав ЦК XVII съезда ликвидировал. Не согласен с т. Молотовым, не согласен, что великий продолжатель. Можно и не говорить «продолжатель», и в докладе можно обойтись без этого. Серго. Не раздувать личность Сталина (в плакатах). Молотов сказал, что нельзя в докладе не сказать, что Сталин — великий продолжатель дела Ленина…»

В протоколах заседания Президиума ЦК КПСС от 8 февраля 1956 г. где обсуждались причины массовых репрессий, наиболее опять резко выступал Булганин. Вот краткие тезисы их выступлений. Маленков: «никакой борьбой с врагами не объяснишь, что перебили кадры», считал, что не надо делать доклада вообще.

Булганин: «… то, что вскрылось, мы не знали (он не был тогда еще в ПБ). Списки на 44 тыс. — невероятный факт. Ближе к правде. На два этапа роль Сталина разделить. Во втором этапе Сталин перестал быть марксистом. О деле Сванидзе говорит. Как сказать? На базе культа личности. Сталин и партия. Нельзя все приписывать Сталину». Отмечу, что Маленков, хотя и заявил, что «никакой борьбой с врагами не объяснишь, что перебили кадры», считал, что не надо делать доклада вообще. Молотов и Каганович заняли по этому вопросу промежуточную позицию.

По воспоминаниям посла Югославии в СССР, в мае 1956 г. в аэропортах Киева и Львова, через которые он летел в СССР и обратно, висели огромные портреты Сталина с позолотой. В обсуждении Сталина с югославским послом в марте апреле 1956 г. только одни Хрущев и Булганин его критиковали. Другие лидеры СССР уклонялись от обсуждения. Наконец, в июле 1957 г. как отмечал югославский посол в СССР, при обсуждении с ним (послом — С.М.) роли Сталина в марте-апреле 1956 г., а также 1 мая 1956 г. на приеме в честь праздника Хрущева поддержал в очернении Сталина в основном Булганин и частично Микоян. Остальные отмалчивались, уклонялись от обсуждения.

Самое интересное, что Булганин очернял Сталина даже после своей отставки. Это видно из бесед сына профессора Этингера (помните, того, который был доведен в тюрьме до смерти полковником Рюминым) с