Самая большая тайна фюрера - Леонид Млечин

До жителей Аахена доносились лишь отдаленные артиллерийские залпы. Радиоприемников ни у кого не осталось. Газеты не поступали. Слухи ходили противоречивые. Но к середине декабря шум битвы опять приблизился. Стали говорить, что немцы прорвались и вермахт скоро войдет в город. Это было контрнаступление немцев в Арденнах, последняя попытка вермахта вернуть себе инициативу на Западе, рассечь войска союзников и отрезать их от баз снабжения. Но контрнаступление быстро выдохлось. По пути в Антверпен у немецких танков кончился бензин.

В Аахене вышла первая ненацистская газета. С разрешения американских оккупационных властей дважды в неделю печаталась «Аахенер нахрихтен». Американцы назначили обер-бургомистром адвоката Франца Оппенхофа. Но его имя не называлось в печати, потому что американцы боялись за его жизнь. Оппенхоф пытался восстановить жизнь в городе. Газ, вода, электричество, телефон — все это должно вернуться в дома. Мусор надо убрать с улиц, дома — восстановить.

— Управлять, собственно, нечем, — говорил Оппенхоф, — все нужно создавать заново. Задача кажется безнадежной и превосходит наши силы. Но это наш долг — начать работу.

Обер-бургомистр обязал все мужское население в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет раз в неделю заниматься расчисткой развалин. Водопровод заменяют пожарные шланги. С половины шестого вечера до половины восьмого утра выходить из дома запрещалось. Впрочем, если не считать церкви, ходить больше было некуда. Окна, как и прежде, должны быть затемнены. Вечера аахенцы коротали при свете карбидных ламп.

Война все никак не кончалась. Гитлер требовал от верных нацистским идеалам бойцов наносить удары врагу в спину:

— Каждый километр, пройденный ими в глубь нашей страны, будет стоить им потоков крови!

25 марта ночью группа «Вервольф» из Аахена, несколько недель проходившая специальную подготовку — пятеро мужчин и одна женщина, — совершили прыжок с парашютом над родным городом. Через два дня они добрались до дома обер-бургомистра Франца Оппенхофа. Под каким-то предлогом они выманили его на улицу и застрелили. Но таких акций было всего несколько. Объявленная Гитлером партизанская война не началась.

8 мая аахенцы вздохнули с облегчением. Американцы ушли, вместо них город заняли британцы. Теперь жителям города было окончательно ясно: «наши» больше не вернутся. Можно начинать новую жизнь.

Это одна из самых удивительных и загадочных историй XX столетия. Наверное, первым о ней заговорил человек, к словам которого привыкли относиться серьезно. Это генерал-майор Рейнхард Гелен. В нацистской Германии он руководил разведывательной службой вермахта на Восточном фронте и вел незримый поединок с советской военной разведкой. А после войны создал в Западной Германии Федеральную разведывательную службу, существующую и поныне.

Гелен, выйдя в отставку, утверждал, что ближайший соратник Адольфа Гитлера рейхсляйтер Мартин Борман был советским агентом. По словам Гелена, Борман начал работать на Москву еще до начала войны и был важнейшим источником информации для советской разведки.

Борман фактически руководил всем партийным аппаратом, на протяжении многих лет ежедневно общался с Гитлером и присутствовал на всех совещаниях в ставке фюреpa. Для Бормана не существовало никаких секретов. Более ценного источника информации желать невозможно. Но как же он мог поддерживать контакты с советской разведкой? У Гелена есть ответ.

Борман, как глава партаппарата, располагал единственной в Германии радиостанцией, которую не контролировали спецслужбы. Ни гестапо, ни эсэсовская служба безопасности СД, ни военная контрразведка не имели права перехватывать радиограммы, которыми обменивались партийные комитеты с центром. Таким образом, в принципе Борман запросто мог получать зашифрованные послания из Москвы и с помощью своего передатчика снабжать Москву самой свежей информацией.

Гелен утверждал, что к такому же выводу пришел и начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис. Он тоже считал, что происходит утечка информации из ставки фюрера и что предателем является Борман. Но адмирал Канарис, разумеется, не мог организовать слежку за человеком, который был доверенным лицом Гитлера.

Гелен пишет в своих мемуарах, что уже после войны надежный, но не названный им источник подтвердил: Мартин Борман действительно работал на советскую разведку. Поэтому слухи о том, что Борман бежал из Германии, обосновался в Латинской Америке и жил где-то между Парагваем и Аргентиной, не имели под собой никаких оснований, утверждал Гелен. Когда Красная армия окружила здание имперской канцелярии и Гитлер покончил с собой, Борман перебежал к своим настоящим хозяевам и благополучно жил в Советском Союзе. Вот поэтому следы Бормана теряются. 2 мая 1945 года секретарь фюрера исчез, как сквозь землю провалился. А на самом деле он сдался первому же советскому солдату и сразу же был доставлен в Москву…

Гелен писал, что они с адмиралом Канарисом пытались понять причины предательства Бормана. Возможно, считали они, советские агенты завербовали его путем тривиального шантажа. Борман в молодости занимался финансовыми махинациями и увлекался слабым полом, так что рыльце у него было в пушку.

Но скорее всего, к решению сотрудничать с Москвой Мартина Бормана привели тщеславие и безграничные амбиции. Гелен и Канарис полагали, что Борман сам намеревался занять место фюрера. После этого он бы заключил сепаратный договор со Сталиным и стал хозяином Германии…

Есть ли основания для такой версии?

Мартин Борман — невысокий плотный человек с сутуловатыми плечами и бычьей шеей — начал свою партийную жизнь с участия в убийстве. Убили школьного учителя, которого обвиняли в том, что он в 1923 году выдал в Рурской области французам патриотически настроенного офицера Шлагетера. Борман отсидел меньше года. Зато в любой националистической организации его встречали с почетом. Летом 1926 года он вступил в партию Гитлера.

Борман с самого начала пошел по хозяйственно-финансовой части. Он работал в штабе Рудольфа Гесса. 21 апреля 1933 года Гесс стал заместителем фюрера и ведал всеми партийными делами. Борману поручили то, чего не могли или не хотели делать другие нацисты, — канцелярские дела и бухгалтерию. У него были очевидные способности к математике.

Борман завоевал доверие Гитлера, научившись добывать деньги. Это ему в голову пришла гениальная идея, что вождь партии имеет право на отчисления от продажи каждой почтовой марки с его изображением. Фюреру полагался небольшой процент, но когда марки с его портретом выходили миллионными тиражами, то в сейфы Бормана потекли миллионы.

Мартин Борман руководил фондом Адольфа Гитлера. Формально фонд был создан для поддержки отечественной промышленности. В реальности, напротив, предприниматели вынуждены были жертвовать в фонд немалые суммы, которые шли на личные нужды руководителей партии. Распоряжался деньгами Борман. От него зависели все высшие чиновники, поскольку они нуждались в деньгах и приходили к Борману — и рейхсмаршал авиации Герман Геринг, который считался преемником фюрера, и рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, и даже любовница Гитлера Ева Браун.

Борман платил высшим партийным чиновникам вторую зарплату. Все гауляйтеры, по-нашему первые секретари обкомов, получали от него конверты с наличными. Борман, не получивший никакого образования и не наделенный особыми талантами, постепенно оттеснил своего шефа Рудольфа Гесса, хотя тот вместе с Гитлером сидел в тюрьме и считался одним из самых близких к фюреру людей.

1 сентября 1939 года, в день начала Второй мировой войны, Адольф Гитлер выступал перед депутатами рейхстага. Он появился на заседании в новеньком военном мундире без знаков различия:

— Я не хочу ничего иного, кроме как быть первым солдатом германского рейха. Вот почему я снова надел тот мундир, который с давних времен был для меня самым святым и дорогим. И сниму его только после победы, ибо поражения я не переживу. Если в этой борьбе со мной что-то случится, моим первым преемником станет мой товарищ по партии Геринг. Вы будете обязаны подчиняться ему, как фюреру, с такой же слепой верой и повиновением, как и мне самому. Если же что-нибудь случится и с Герингом, следующий на очереди мой преемник — товарищ Гесс…

Но Гитлер жаловался, что «серьезность Гесса его иногда тяготит». Фюрер нуждался в более веселых людях вокруг себя. Он стал ворчать, что Гесс приходит только с дурными новостями, а вот Борман умеет доложить так, что его приятно слушать. Гитлер постепенно привык к Борману, а Гесс чем дальше, тем больше стал его раздражать. Над заместителем фюрера посмеивались. Когда после десяти лет семейной жизни у Гесса вдруг родился сын, он приказал всем гауляйтерам прислать ему по мешочку своей земли, чтобы положить ее под колыбельку младенца.