Смерть Ленро Авельца - Кирилл Валерьевич Фокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странно… Странно. Понимаете, про Авельца сложно говорить… Тяжело отделить внешнее, тяжело отделить образ от человека. То, чем он сегодня стал, этот образ… Но правда в том – и я это знаю, потому что я знала его с самого начала, – что он не так уж и выделялся.
В администрации Мирхоффа о нём разное говорили, но он не был чем-то экстраординарным, он обращался за помощью к другим, и другие обращались к нему, и он не отказывал, он нормально работал. У него не было близких друзей, да и друзей вообще не было, но, слушайте, у кого они есть?.. В этой банке скорпионов, на этих вершинах мы все эгоманьяки. Мы все одинокие люди, и Ленро Авельц был одним из них.
Его голос для кого-то был голосом ненависти. Кто-то слышал в его голосе безумие, призыв к бесправию и цинизму. Этот голос приказывал сжигать города, он начинал войны, он обрекал людей на смерть, он рушил мечты и убеждения, он мог быть подлым и мог быть лживым. Для кого-то этот голос олицетворял отчаяние и смерть, и я не скажу, что эти люди так уж заблуждались.
Но для других… для некоторых, немногих… его голос был голосом надежды. Он всегда это отрицал, но «Воспоминания» это прояснили: голос Ленро Авельца был голосом романтика. Это был голос мечты о лучшем мире. Голос человека, который знал, что не так с миром и как это исправить. Это был голос человека, который знал всё. Ты слышала этот голос и была уверена: с миром всё будет окей, пока ты его слушаешь.
«Слушайте меня, это Ленро Авельц», – и всё обретает смысл, и цвета становятся ярче. Ленро Авельц всю жизнь пытался быть этим голосом. Отделять добро от зла…
Что-что? Скучаю ли я по нему? Нет, что вы, не говорите ерунды. Это просто момент сентиментальности… Он хотел построить лучший мир, ну так его дело живёт, мы строим – просто теперь без него. Грустно, но справедливо. Он же постоянно твердил: «Мир несправедлив», так хоть ему одному повезло… Эй, привет, ты что не спишь?
(В кадр вбегает девочка лет пяти – у неё светлые волосы, как у Геллы, и одета она в летнее платье. Она утыкается лицом в колени Геллы и обхватывает их руками.)
Это моя внучка. Вообще-то ей давно пора спать, и вот она мне напоминает… что бабушка должна бы пожелать ей спокойной ночи. Знаете, я думаю, мы на этом закончим. Я устала, а вы вроде и вызнали всё, что хотели. Но если нет – что ж, не всем везёт. (Подмигивает, встаёт и берёт девочку за руку.) И не забудьте, что вы обещали мне насчёт Сети.
69. Рольф Каде: видеозапись интервью, последняя часть
Не знаю, что там случилось. Что его убил Габар – звучит невероятно, но я могу в это поверить. Габар всегда был со странностями, но Саид очень ему верил, а Авельц верил Саиду, как бы странно сегодня это ни звучало. Авельц считал Саида другом и, возможно, поэтому так плохо перенёс его «предательство». Его слово, не моё.
Солнце уже почти село, и над горами оранжевое небо становится пурпурным. Вода в Лаго-Маджоре чернеет, превращаясь в тёмное зеркало города Локарно. Зажигаются огни, шумит итальянская речь, дорогие спорткары подъезжают к ресторану. Рольф допивает кофе; похолодало, и он застёгивает молнию жилетки до самого горла.
Мне предлагали остаться в администрации. Эспозито предлагал. Ему нужен был помощник по внутренним финансам Организации, прямо сказать – надзиратель за внутренними службами. Он даже согласовал меня с Леннером, тот дал добро, но я отказался. Я очень уважаю Джованни, он отличный парень, но на работу в Ньюарк не вернусь.
Эти два года с Авельцем выжали из меня все соки. Я смотрел в зеркало и видел скелет, обтянутый кожей. Конечно, это последние события… Но не только они. Работа и жизнь в Ньюарке – это когда ты должен принимать решения каждые пять минут. И если ты неверно решил задачу, если ты ошибся или просто проспал эти пять минут – кто-то умер. Щёлк, и ещё кто-то мёртв. И ещё. И ещё. Это тикает у тебя над ухом, тик-так, тик-так… Мне кажется, в Ньюарке даже уборщики думают об ответственности.
Такая жизнь требует не просто самоотдачи. Она требует определённой степени безумия, абсолютной самоуверенности и презрения – да, презрения к окружающим, без которого там не выжить. И Ленро Авельц в этом плане был идеальным политиком. Его мания и ненависть, которые в итоге его сожрали, – это ведь только производные от его готовности и его желания вынести на своих плечах боль и скорбь мира. (Смеётся.)
Акияма, Леннер – они тоже из таких. Просто они лучше маскируются, говорят по-другому, более приятны, человечны. Но в глубине души, поверьте, они все – маленькие Ленро Авельцы. Вот говорят: Авельца уже два с лишним года нет, а Третья мировая так и не наступила, мир не рухнул – так к чему была вся его истерика? все интриги с Армией Земли, этот бешеный ритм реформ?..
А я отвечу. Может, потому и не рухнул? Может, это только кажется, что Авельц ушёл, а на самом деле он жив, и его идеи живы – просто в других людях? Понимаете, Ленро Авельц был куда мудрее, чем может показаться. Вот посмотрите его «Воспоминания»… Он же критикует там «окончательное решение»! Как хвалит себя за Армию Земли, так и критикует, и признаёт, что совершил ошибку.
И когда Акияма год назад отказалась от «окончательного решения», чем повергла – помните, да? – в шок «Регионы», просто обезоружила Хаммида, – уж не исполнила ли она тайный план Авельца? Не знаю. Но почему нет?
Руководство Организацией – это ведь всегда было про ви́дение. У Мирхоффа было одно ви́дение: Организация – это арбитр, это мафия, это неписаные обязательства и связь с ТНК, это постепенный неформальный захват власти.
У Вилька – другое. Это консерватизм, это сохранить Организацию перед лицом реакции, это спасти фундамент, компромисс с «Регионами», главное – отстоять статус-кво.
Керро Торре видел так: надо сдать «Регионам» всё, без чего можно прожить, а остальное зажать и регламентировать, наступать и давить, отобрать всё, усилить ОКО, распальцевать.
А вот Ленро
