Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Существенный недостаток Курышевского прибора — медленность обработки сигналов. На дальних дистанциях это было не столь важно, а вот ближние цели попадали в мёртвую зону и успевали выйти из сектора наблюдения. Но при доработке можно было бы избавиться и от этого изъяна. Главное то, что «Рица» позволяла обнаруживать подводные лодки на запредельной для советской гидроакустической аппаратуры дистанции.
1. Кое-что о градации лейтенантов
Служить выпускник престижного ВВМУЗа лейтенант Курышев попал в медвежий угол Кольского полуострова — в далёкую заполярную базу подводных лодок — Гремиху, прозванную из-за частых шквальных ветров «городом летающих собак».
Есть такая флотская шутка о лейтенантах: младший лейтенант — ничего не знает и ничего не умеет; лейтенант — всё знает и ничего не умеет, старший лейтенант — что-то знает и что-то умеет; капитан-лейтенант — ничего не знает, но всё умеет… Лейтенант Курышев — статья особая!
Летом 1979 года лейтенант Курышев доложил флагманскому РТС капитану 1-го ранга Буреге о возможности обнаружения целей на более дальних дистанциях, чем нынешних. Бурега внимательно выслушал «умного лейтенанта» и доложил о нём командующему 11-й флотилии Герою Советского Союза вице-адмиралу Вадиму Коробову. Тот отнёсся к цифровой идее с большим интересом. Курышев начал разрабатывать математический аппарат цифровой обработки, создавая качественно новый метод поиска и обнаружения подводных целей. Это сегодня «цифрой» никого не удивишь, а тогда, в начале 1980-х, это был прорыв в XXI век.
2. «Пусть чертит свои „иероглифы“!»
В 1981 году старшего лейтенанта Курышева перевели в Полярный — на 4-ю эскадру дизельных подводных лодок. Ходил он на боевые службы на подлодке капитана 2-го ранга Геннадия Нужина в качестве командира гидроакустической группы. Проводил в море опыты по цифровой обработке сигналов. О результатах доложил командиру бригады капитану 1-го ранга А. Широченкову. Тот, не долго думая, послал «хитрого» старлея на три буквы. Без тебя-де учёные люди разберутся, твоё дело — служить, лелеять любимый личный состав да подбивать документацию, и нечего соваться поперёд батьки в пекло. Убитый таким отношением Курышев вышел из кабинета комбрига. Лица на нём не было, и света белого он не видел, пока не налетел на капитана 3-го ранга Евгения Сазанского, командира подводной лодки. Человек весёлый, известный на всю эскадру своими шутками, приколами и розыгрышами, за что снискал кличку Хулиган Сазанский.
— Витя, что стряслось?!
Курышев рассказал всё как было.
— Ну-ка, пойдём к начпо! Меня как раз к нему вызывают…
Начальника политотдела эскадры капитана 1-го ранга Василия Павловича Ткачёва, в отличие от своего предшественника, подводники любили и уважали — за человечность, отзывчивость, готовность помочь найти выход из трудных житейских и служебных ситуаций. Как ни странно, но именно политработник сразу же оценил труды молодого офицера и немедленно позвонил начальнику штаба Северного флота адмиралу Вадиму Коробову. Вадим Константинович вспомнил «умного лейтенанта» из Гремихи и пригласил его на приём. Вместе с Курышевым, дабы тот не робел перед большим начальством, Ткачёв направил в Североморск, столицу Северного флота, и Хулигана Сазанского.
Адмирал Коробов встретил их тепло, подвёл Курышева к карте Атлантики.
— Объясни, лейтенант, почему они берут нас на таких дистанциях, а мы их — нет?
Курышев чётко изложил техническую суть проблемы.
— И что нам делать?
— А делать надо то-то и то-то… — уверенно излагал старший лейтенант то, что было давно уже продумано и отчасти просчитано.
Тогда первый заместитель командующего флотом адмирал Коробов позвонил командиру 4-й эскадры контр-адмиралу Василию Парамонову и дал сначала устный, а потом и письменный секретный приказ: старшего лейтенанта Курышева освободить от всех вахт и служб, дабы тот «чертил свои иероглифы», то есть занимался наукой.
Курышева поселили в помещении отдела разведки эскадры (верхний этаж казармы «Помни войну!»). Выделили ему стол и стул. Назначили куратора — разведчика капитана 3-го ранга Виктора Михайловича Хламкова.
Тем временем адмирал Коробов доложил о работах Курышева в Москву — первому заместителю Главнокомандующего ВМФ СССР адмиралу флота Николаю Ивановичу Смирнову. Тот распорядился отдать расчёты лейтенанта на экспертизу в профильный НИИ. Что и было исполнено без промедления.
И тут ведомственная «наука» обиделась. Восемнадцать титулованных мужей науки подписали разгромный отзыв, где отмечалось, что «метод Курышева не только не повысит дальность обнаружения, но и уменьшит её на 30%». Резюме — надо бы наказать нахального лейтенанта.
И предстал Курышев на ковре перед начальником политотдела эскадры Ткачёвым.
— Вот приказали тебя наказать, — грустно вздохнул Василий Павлович. — Что делать будем? Ладно, не вешай носа, что-нибудь придумаем…
Неизвестно, успело или нет исполнительное начальство занести в служебную карточку старшего лейтенанта Курышева строгий выговор. Известно другое — адмирал Коробов, моряк от Бога и Герой Советского Союза — взял Курышева под свою личную защиту и снова позвонил в Москву адмиралу флота Смирнову. Тому тоже стало жаль «нахального» лейтенанта, и Николай Иванович принял соломоново решение: пусть Курышев соберёт свой аппарат и докажет на практике эффективность своих расчётов. А там видно будет — наказывать его или награждать.
Разговор с высоким начальством состоялся по «вертушке» в присутствии старшего лейтенанта Курышева.
— Ты всё понял? — спросил его Коробов. — Что тебе нужно?
Курышев назвал необходимые ему приборы и материалы.
Адмирал выдал ему 400 рублей на командировочные расходы и отправил по Советскому Союзу с рекомендательными письмами от военного совета Краснознамённого Северного флота.
— С Богом, лейтенант! Победишь, докажешь, сделаешь — флот тебе памятник поставит. При жизни. Только сделай — не ради диссертации, ради дела. И держи всё это в секрете…
И Курышев отправился в долгий путь в сопровождении трёх специалистов-акустиков: В.М. Хламкова, А.М. Сумачёва и Ю.В. Буковского…
3. На Лубянке бар «Кукушка»…
Мы сидим с героем этих строк в прокуренном баре «Кукушка» на Лубянке, беседуем, косо поглядывая на двух типов за соседним столиком, которые внимательно прислушиваются к нашему разговору. Ну да пусть слушают, хотя речь идёт о некогда суперсекретных вещах.
— Я проехал весь Союз от Риги до Новосибирска, — рассказывал Курышев. — Встречался с академиками Колмогоровым и Глушковым, со специалистами в области цифровых технологий. Практика флотской гидроакустики теперь дополнилась математической теорией вероятности.
Академик Виктор Михайлович Глушков направил меня во Львов, где уже собрали первый отечественный малогабаритный цифровой анализатор спектра шумов — «БПР-214».
Адмирал Коробов дал мне семь рекомендательных писем на предъявителя с просьбой оказывать мне максимальное содействие. Письма с такой солидной подписью действовали безотказно.
В подмосковном Зеленограде, с закрытой выставки, мы получили благодаря усилиям адмирала флота Смирнова один из первых наших малогабаритных компьютеров.
Вскоре из двух первых цифровых анализаторов, созданных в СССР, оба уже были в Полярном, в неприметном домике возле нижнего КПП.
Начальник управления боевой подготовки ВМФ СССР адмирал Григорий Алексеевич Бондаренко всеми правдами и неправдами добывал и переправлял новейшее оборудование в Полярный. Надеялся, что именно там работа по острейшей флотской теме получит наибольшую скрытность от американской разведки, которая, разумеется, не оставляла без внимания закрытые военные НИИ. Какому джеймсу бонду придёт в голову выслеживать никому не известного старлея в его задрипанном сарае, гордо именованным «лабораторией шумности».
Быть может, по тем же соображениям адмирал Г. Бондаренко инкогнито (минуя командира эскадры — контр-адмирала В. Ларионова) наведывался в курышевскую «лабораторию шумности» без лишнего шума.
— Необходимо было наладить сопряжение цифрового анализатора с портативной ЭВМ, то есть персональным компьютером, — рассказывал Курышев, насторожённо поглядывая на наших задумчивых соседей. — У меня это получилось. И тут первая стычка с РТУ — Радиотехническим управлением ВМФ СССР. Дело в том, что академик Глушков получил ту же задачу, что и я. Но у него что-то там не заладилось. Потребовались немалые деньги на проведение работ в АН СССР. Суть скандала: Академия наук делает за 200 тысяч рублей то, что лейтенант Курышев делает для флота бесплатно.
