Настоящий полицейский - Иван Прохоров

Тихий звук, похожий на работу сонара раздавался оттуда, настойчиво прорываясь через завывание ветра и шум проезжавших по мокрым дорогам машин.

К его разочарованию, на крыше башни, огороженной высоким фигурным парапетом, Игорь не обнаружил ничего, ради чего стоило бы сюда забираться. Он ни капли не сомневался, что Макс был здесь, но вопрос – что ему тут было нужно, оставался без ответа. Сама кровля в форме декаэдра, диаметром около пяти метров была покрыта гудроном.

Игорь прошелся вдоль парапета, осмотрел кирпичную кладку – ничего. Никаких рисунков, никаких посланий, только птичий помет кругом, куски стропил и сгнившие доски. Сонар странным образом звучал теперь как будто внизу, словно кто-то играл с ним. На самой кровле валялась оторванная деревянная крышка, полностью сгнившая, несколько досок в углу вперемешку с кусками ржавой арматуры и ковер из мокрых опавших листьев.

Игорь выпрямился во весь рост, осмотрел округу. Медицинская улица разрезала огненно-серое море леса, угрожающе качавшееся волнами деревьев. Отсюда действительно казалось, что она тянется прямо к стадиону, за которым они нашли первый рисунок. Игорь вздохнул, подошел к доскам у парапета, стал их разбирать.

– Опять не с той стороны, – раздался за спиной голос.

Игорь вздрогнул и вскочил одновременно.

У противоположной грани парапета стоял тип в красном галстуке и с застывшей неприязненной ухмылкой глазел на него. Да, он выглядел молодым, но отчего-то Игорю он показался стариком – толи в позе, толи во взгляде что-то выдавало его. Как восьмидесятилетнего Роберта де Ниро, загримированного под молодого гангстера. Смотрел он на Игоря с гораздо большим высокомерием, чем во время их прошлой встречи, но выглядел уже не таким мажором: костюм его был измят, галстучный узел ослаблен, лицо осунулось.

– Кто вы? – Спросил Игорь, прижимаясь спиной к парапету.

Тип прищурился, разглядывая Игоря.

– Я не понимаю, ты, что вручную считаешь?

Последние два слова тип в галстуке произнес так, будто был не живым человеком, а голографической записью, воспроизведение которой кто-то ускорил, отчего голова его быстро задергалась, а слова прозвучали в виде взвизгивающих высоких звуков, чем-то напомнивших блеяние. Через мгновение, он, правда, снова стал «обычным».

Игорь сделал осторожный шаг в сторону, где среди досок лежал ржавый обрезок арматуры.

Тип в галстуке усмехнулся.

– Сначала я считал это феноменом, – сказал он, спокойно глядя, как Игорь нагнулся и подобрал обрезок арматурного стержня, – потом системной ошибкой, которую можно найти и исправить, как мы обычно делаем с миллионами других ошибок. Но недавно я понял – так ведь и было задумано. С самого начала. Все, что было сделано до этой ошибки просто не имеет значения.

– Где мой брат? – Игорь сжал в руке арматуру.

Тип нацелил на него свой немигающий взгляд, будто только сейчас его услышал. Манера у него вообще была странная – он говорил, не жестикулируя – руки его спокойно висели вдоль тела, он только поворачивал голову в направлении движений Игоря. Игоря пугал этот тип. Пугало его внезапное появление в столь труднодоступном месте, его манера говорить, соскакивая на «блеющие» звуки, его взгляд, странное поведение, да и сам он по себе.

– Он был слишком упрямым. – Сказал тип.

– Был?

– Маленький глупый вундеркинд. Он умолял пожалеть тебя, когда узнал, что его ждет. – Тип в галстуке тряхнул головой, словно вспомнил что-то и плотоядно усмехнулся. – Черт возьми! А ведь это даже забавно…

Эта усмешка вызвала внезапную ярость, которая выжгла страх, как немецкий огнемет, а вместе с ним и все остальное. Игорь побежал, намереваясь разбить эту усмешку прутом арматуры, но что-то случилось. По фигуре в костюме прошла волна, будто он действительно был изображением. Невидимая сила отбросила Игоря к парапету и прижала, вынудив опуститься на колени. Перед глазами все плыло и дергалось, только фигура субъекта оставалась статичной. Он пристально смотрел на Игоря, приоткрыв рот.

– Просто поразительно, – раздался голос субъекта сразу со всех сторон, – как один недоумок может перечеркнуть работу сотен умов. Тысячи вариантов! Десятки тысяч алгоритмов… Феномен? Ошибка? Не-е-ет, это расчет. Легкий, простой, как движение ножа по шее…

Игорь ощущал, как что-то сдавливает ему голову, уши, плечи, чудовищная сила прижимала его к земле, а грудь заполняло отчаяние.

– Скажите… просто скажите, где он!

– С ума сойти! – Тип дернул и без того ослабленный узел галстука и двинулся вдоль парапета, исчезнув из поля зрения Игоря. – Ты даже этого неспособен понять!

Чудовищная сила тяжести не позволяла Игорю даже повернуть головы.

– Здесь! – Прозвучал голос где-то справа. – Где же еще?! Ты виноват в том, что с ним сделали! Ты! Я мог бы раздавить тебя, но… это ничего не изменит.

Игорь сел на колени, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Пожалуйста…

– Слишком поздно, – раздался спокойный голос, – забудь. Все кончено.

После этого стало тихо, Игорь смотрел на расплывающийся гудрон, пока не понял, что сила, прижимавшая его к земле, исчезла и он сидит на коленях по собственной воле. Игорь поднял голову, огляделся и увидел, что на крыше он совершенно один. Вскочив на ноги, он бросился к парапету с той стороны, откуда последний раз слышал голос, лег на него грудью, глянул вниз. Эту часть башни укрывали деревья. Отвесная стена упиралась в землю. Никакого субъекта в галстуке там не было, зато в уши вливался звук сонара, и прямо на него с внешней стороны парапета взирала третья козья голова.

Глава 25

Разбитые двери старого «Лиаза-Лунохода» с грохотом сложилось перед пустой остановкой, выпуская в промозглый ноябрьский вечер единственного пассажира. Прыгнув со ступенек автобуса прямо в лужу, Андрей Иванович чертыхнулся, поднял воротник худого плаща, и быстро глянув по сторонам, трусцой пересек пустынную дорогу, устремляясь к провалу темного переулка.