Верховный маг империи - Диана Удовиченко

– Слишком сильные заклятия, кокон не выдержал, – услышал я извиняющуюся мыслеречь Вадиуса.

– Погоди-ка, сынок, дай я обезболивающие чары наложу, – проговорил дядюшка Ге.

Я осторожно отстранил старика:

– Не время.

Нельзя было терять ни секунды. Я боялся отвлечься, потерять связь со Вселенной. Сосредоточился, снова поднял руку… Теперь защиту обеспечивали Дживайн с Грациусом, а пожилые маги отдыхали. На этот раз вокруг забили потоки Темной воды. Я действовал по той же схеме, но возиться пришлось гораздо дольше. Артефактов было два – один в потолке, другой – прямо в ступеньке. Вернувшись, увидел, что ожогов на мне прибавилось, к тому же оплавились волосы. Боль вгрызалась в плоть, терзала израненное тело, но сознание поддерживало меня, вело вслед за голосом Вселенной. Еще два артефакта – Темный воздух. Обезвреживая их, я чуть было не поплатился удушьем, несмотря на то, что Черный кокон подпитывали своей энергией уже четверо магов. Вернувшись в тело, долго кашлял, выплевывая из себя куски забившейся в гортань слизи. Ткань мундира разлезалась на куски, прилипала к воспаленным язвам, покрывавшим кожу. Хотелось лечь и сдохнуть. Но мы прошли уже целый пролет! И я, превозмогая боль, продолжал двигаться вперед…

Они были последними – три артефакта, создающие заклятие Темной земли. Все уложены рядом, в полу площадки пятого этажа. Стоя по колено в растекающейся все дальше черной жиже, я очень долго распутывал плетения. Когда наконец закончил, кокон истончился настолько, что, провозись я еще секунду – остался бы без ног. А так отделался только потерей сапог, да изъязвленными ступнями. Впереди лежала лестница, ведущая на последний, шестой этаж. Не имея сил ни говорить, ни пользоваться мыслеречью, я сделал отряду знак подняться на площадку. Первым ко мне подбежал дядя Ге и тут же принялся шептать заклинание, снимающее боль. Запасливый Дживайн достал из кармана пузырек с заживляющим зельем и стал обрабатывать раны.

– Конечно, сразу не излечит, но пленочкой затянет, – успокаивающе журчала его мыслеречь.

– Ваше высокомагичество, – обратился ко мне Вадиус, – то, что вы сделали…

Что именно я сделал, волшебник так и не успел сказать. Что-то загрохотало, в воздух взметнулось облако пыли, раздались испуганные крики, а чуть позже – отдаленный, удвоенный эхом звук падения.

– Мастер Триммлер, – мрачно произнес Лютый. – И еще парнишка, боевой маг.

Значит, это было не эхо. Погибли двое. Одна из ступенек, изъеденная Темной землей, не выдержала веса гнома и провалилась. Они шли замыкающими, никто не успел их подхватить. Грациус выругался. Молоденькая белокурая магесса жалобно всхлипнула. Два высоченных пролета…

– Мы все равно не сможем сейчас за ними вернуться, – сказал Вадиус. – Вынесем тела потом, когда все закончится.

Впереди ждала полная неизвестность. Как рассказывал Копыл, никто из магов Совета, кроме Вериллия, не знал, в чем заключается защита последнего этажа. Там располагался Рубиновый зал – самое роскошное помещение в здании. Его стены были инкрустированы тремя тысячами отборных рубинов, привезенных с Южного континента. Этот камень обладает свойством наполнять человека энергией. Здесь проводились все самые важные магические ритуалы. Круглая форма зала замыкала энергию волшебников и направляла ее в центр. Над помещением высилась Хрустальная обсерватория – купол из горного хрусталя особой магической огранки. Грани на нем расположены так, что снаружи купол не виден, а изнутри сквозь хрусталь можно наблюдать за движением небесных светил, не применяя увеличительные экраны. Судя по всему, чары, охраняющие эти уникальные сокровища, должны были быть предельно опасными. Вадиус так и не смог проникнуть в их тайну. В секретном хранилище библиотеки имелась схема расположения артефактов пятого этажа. Но волшебнику не удалось обнаружить никаких упоминаний об этаже шестом.

Проверка лестницы на предмет ловушек не дала никакого результата. Напрасно дядя Ге отобрал у всех платки и побросал их на ступени. Напрасно Лютый стрелял по ним из арбалета. Защита никак себя не проявляла.

– Может быть, и нет никаких чар? – предположил Грациус. – Понадеялись на то, что три степени никто не преодолеет, вот и поленились четвертую придумывать…

Даже в мыслеречи Вадиуса слышен был злобный взвизг:

– Не смейте так думать! Нельзя недооценивать врага!

– Так мы тут год простоим! – возразил Грациус.

Я тоже решил, что дальнейшие размышления бессмысленны. Накинул Черный кокон и встал на первую ступеньку, каждую секунду ожидая какого-нибудь чудовищного подвоха. Но ничего не произошло. Немного постояв, я сделал еще шаг. Снова ничего. Вслед за мной осторожно двинулся Лютый, потом Копыл, не устававший мысленно предупреждать о бдительности. За ними пошли остальные. Два пролета до шестого этажа не принесли никаких сюрпризов. Я остановился на последней ступеньке, не решаясь выйти на площадку. Проверка опять не дала никаких результатов. Сделав отряду знак повременить, я совершил последний шаг, отделявший меня от шестого этажа. Ответом была благостная тишина. Я осмотрелся. Затянутые шелком стены, пушистый эмиратский ковер на полу. Несколько мозаичных дверей. За самой нарядной, вероятно, и находился Рубиновый зал. Простенки украшала симпатичная лепнина – кошачьи морды, из глаз которых лился мягкий свет маленьких солнц – магических светильников. По логике вещей, чародеи должны были скрываться в одном из этих помещений. И скорее всего, именно в Рубиновом зале, дабы максимально усилить свои возможности. Я закрылся щитом и махнул рукой, показывая, как следует построиться, чтобы встретить врага во всеоружии. Каждый быстро занял свою позицию, и я приготовился было выбить дверь зала, как вдруг над головой раздалось тихое шипение. Светильники, спрятанные в лепнине, на мгновение погасли, затем вспыхнули с новой силой. Только теперь из кошачьих глаз ударили синие лучи – тонкие, словно разрезающие собой пространство. Они блуждали по площадке, как будто охотились за нами. Дядя Ге сотворил Большой Темный зонт, накрыв им весь отряд, но он не стал преградой для странного света. Синий луч коснулся моего лица. Я приготовился к боли, к тому, что волшба нанесет мне страшную рану, а может, даже убьет на месте… Ничего. Мне стало смешно. В груди защекотало, словно там трепетали крылышки веселых флори. Я огляделся. Дядя Ге, остолбенело уставившийся в одну точку, даже забывший о поддержке защиты. Схватившийся за голову Дживайн. Две хорошенькие магессы, вцепившиеся друг другу в волосы и выкрикивающие во всю глотку страшные проклятия. Молодой маг, упавший на колени и заливающийся слезами. Лютый, с мрачным недоумением взирающий на свой арбалет… До чего же они все забавные! Я громко расхохотался. Все вокруг было невероятно смешным: и ковер, и кошачьи морды, и двери, а самое главное – эти славные синие лучики!