Клуб банкиров - Дэвид Рокфеллер

Газа представляла собой одно из наиболее заброшенных мест, которое я когда-либо посещал. Это физически удаленное, скученное гетто с плохим качеством домов, кишащее людьми, большая часть которых вынуждена каждый день ездить на большие расстояния через усиленно охраняемые контрольно-пропускные пункты на границе, чтобы попасть на свою работу в Израиле.

Вернувшись в Иерусалим, мы встретились с премьер-министром Эхудом Бараком, самоуверенным, не допускающим возражений человеком, который объяснил, почему Израиль никогда не согласится на требования Арафата о возвращении к границам 1967 года. Таким образом, несмотря на кажущиеся позитивные результаты соглашений, достигнутых в Осло, и договоренностей в Уайт-Плантэйшн, у меня сложилось впечатление, что предстоит пройти еще огромную дистанцию, прежде чем реальный мир придет на Ближний Восток. К сожалению, внезапная победа сторонника твердой линии Ариэля Шарона на выборах премьер-министра Израиля и новая вспышка насилия после атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон таят в себе угрозу еще более широкой войны.

Позднее, зимой 2001 года, группа членов Совета посетила Кубу по приглашению кубинского правительства и с согласия Госдепартамента США. Мы провели четыре дня в Гаване, замечательном городе, который избежал тяжелейших последствий процессов современного развития городов и сохранил спокойное очарование, о котором я помню по своему последнему визиту в конце 1950-х годов.

Необычное спокойствие Гаваны — немногочисленные автомобили, многочисленные пешеходы, чистые улицы, практически полное отсутствие нового строительства — не является результатом планирования, а представляет собой прямое следствие суровой диктатуры Фиделя Кастро. Сочетание эмбарго, наложенного США, распада Советского Союза, вследствие чего прекратились финансовые субсидии, державшие экономику на плаву в течение десятилетий, и марксистская экономика Кастро превратили Кубу в экономически слаборазвитое государство. На мой взгляд, страна находится сейчас в худшем положении, чем она была в 1950-х годах; пытаясь свести концы с концами, она полностью зависит от производства сахарного тростника, туризма и щедрости собратьев Кастро, таких, как Уго Чавес из Венесуэлы. Несмотря на серьезные достижения режима в образовании и здравоохранении, перед Кубой стоит перспектива трудного и неопределенного экономического будущего.

Кульминацией нашего визита была шестичасовая встреча с Кастро за обедом, который начался в 11 час. вечера. Одетый в свою знакомую военную форму, но без характерной для него сигары, Кастро беспрерывно ораторствовал перед нами на протяжении ночи. Когда я прервал его, чтобы спросить, есть ли такие области, где он не достиг своих целей, он сделал короткую паузу, но ни одной из таких областей назвать не смог.

Куба остается в значительной степени изолированной от остального мира, а ее народ находится в капкане экономического и политического анахронизма. К сожалению, на мой взгляд, пока Кастро остается у власти, возможность изменений невелика, хотя он, вероятно, и склоняется идти на переговоры по многим важным вопросам.

Бильдерберг

Если Совет по внешней политике буквально выводит из себя тех, кто придерживается теории заговора, то Бильдербергские встречи, наверное, должны вызывать апокалиптические видения, в которых всемогущие международные банкиры вместе с неразборчивыми в средствах правительственными деятелями строят заговоры, в коварные сети которых попадает ни о чем не догадывающийся и ничего не подозревающий мир. Рискуя разочаровать тех, кто во всем видит заговоры, скажу, что Бильдербергская группа на самом деле представляет собой чрезвычайно интересную дискуссионную группу, собирающуюся ежегодно и обсуждающую вопросы, представляющие интерес как для европейцев, так и для североамериканцев, при этом достижения единой точки зрения — консенсуса — не требуется.

Первая из этих конференций была созвана голландским принцем Бернардом в мае 1954 года по инициативе Джозефа Ретингера, поляка аристократического происхождения, служившего в британской разведке во время Второй мировой войны. Ретингер, динамичный, очень энергичный, хромающий и говорящий с сильным акцентом человек, был озабочен напряженными отношениями в Атлантическом сообществе. Он убедил Бернарда созвать группу известных людей с целью обсуждения этих проблем.

Я был одним из 11 приглашенных американцев, которые присоединились к 50 делегатам из 11 западноевропейских стран — это была пестрая мозаика политиков, бизнесменов, журналистов и профсоюзных деятелей. Я был удивлен прежде всего тем, что меня пригласили, и удивился еще больше, когда Ретингер попросил меня подготовить обзорный доклад по перспективам мировой экономики с точки зрения Америки. Ретингер указал, что бывший министр финансов лейбористского правительства Хью Гейтскелл согласился выступить на ту же тему, но с европейской точки зрения. Я был несколько напуган перспективой того, что у меня будет такой сильный оппонент.

Гейтскелл нарисовал картину серого и мрачного будущего. Напротив, я в своем докладе предсказывал устойчивый экономический рост в Соединенных Штатах и серьезное восстановление объема мировой торговли. В течение года мои уверенные прогнозы подтвердились. Этот доклад, безусловно, помог тому, что в этой группе, состоявшей из политиков высшего звена и лидеров бизнеса, ко мне сформировалось отношение доверия.

Конференция послужила важной цели, и общее мнение заключалось в том, что на следующий год под председательством принца Бернарда мы должны были встретиться вновь. Мы решили назвать эту встречу «Бильдербергом» по названию гостиницы в Остербеке, где мы собирались в первый раз.

На протяжении первых двадцати лет Бильдербергские встречи характеризовались острыми схватками между теми, кто имел противоположные взгляды. После того как Европа восстановила свою экономическую мощь, многие из старых подозрений, существовавших между странами, а также национальное соперничество вновь начали выходить на поверхность, наряду с сильным недоверием к намерениям Америки и даже обвинениями в том, что Америка держит курс на гегемонию в Европе. Эти настроения усилились на протяжении 1960-х годов и достигли наиболее высокого уровня в 1970-е годы в результате существовавшего тогда экономического разброда и постоянного улучшения взаимоотношений США с Советским Союзом благодаря политике разрядки.

Если бы на эти трещины не обратили внимания, их последствия для Атлантического союза могли бы иметь катастрофический характер. Конечно, роль Бильдерберга не заключалась в том, чтобы разрешать споры между суверенными государствами, однако индивидуальные участники этих встреч могли докладывать о том, что они услышали, тем, кто в соответствующих странах обладал официальной властью.