Зов Ктулху (сборник) - Говард Лавкрафт

Я перешел на правую сторону улицы, чтобы как можно незаметнее пробраться на Бебсон-стрит. С Федеральной улицы по-прежнему доносился шум, и, обернувшись, я увидел блики света неподалеку от подворотни, где только что прятался. Стремясь как можно скорее покинуть Вашингтон-стрит, я перешел на легкую рысцу, надеясь, что счастливая звезда спасет меня от встречи со случайным прохожим. У самого поворота на Бебсон-стрит я, к своему ужасу, наткнулся на дом, в котором кто-то жил, о чем говорили занавески на окнах. По счастью, в нем было темно, и я миновал опасное место без происшествий.

Бебсон-стрит пересекала Федеральную улицу, и поэтому здесь я жался как можно ближе к облупившимся, перекошенным домам. Дважды, заслышав громкие голоса, нырял в подворотню. Прямо передо мной расстилалась большая, залитая лунным светом площадь, но мой путь, к счастью, проходил в стороне от нее. Во второй раз я спрятался, услышав шум уже с другой стороны, и, осторожно выглянув, заметил ехавший по освещенной площади автомобиль. Он показался с Элиот-стрит, которая пересекала одновременно и Бебсон-стрит, и Лафайет-стрит.

Ослабевший было запах неожиданно снова усилился. Я задыхался, не мог дальше сделать ни шагу. И тут увидел следом за автомобилем шеренгу скрюченных и шаркающих фигурок. Видимо, это был патруль, направляющийся на инсуичскую дорогу – продолжение Элиот-стрит. Двое из патрульных путались в широченных, падавших тяжелыми складками одеяниях, а голову одного из них венчала ярко сверкавшая на свету тиара. Походка последнего была настолько странной, что при виде его у меня мороз по коже пробежал. Мне даже показалось, что он передвигался прыжками.

Как только экзотическая компания скрылась, я возобновил свой путь. Обогнув угол, прошмыгнул на Лафайет-стрит, а затем поспешно пересек Элиот-стрит, стараясь не попасться на глаза патрульным из арьергарда. И хотя вдали, у городской площади, еще слышались громкое кваканье и отрывистые, лающие звуки, меня никто не заметил. Я благополучно оказался на противоположной стороне, но теперь мне предстояло самое рискованное испытание. Нужно было перейти широкую и прекрасно освещенную Саут-стрит. К тому же я не мог без содрогания думать о жутком зрелище, открывавшемся оттуда на море. При переходе меня легко могли увидеть с двух сторон. В последний момент я решил не перебегать улицу, а проковылять через нее тем же манером, подражая шаркающей походке инсмутца.

Когда передо мной, теперь уже с правой стороны, открылась гладь океана, я некоторое время боролся с собой, отводя глаза в сторону. Но искушение победило, и я бросил любопытный взгляд на воду, продолжая шаркать и приволакивать ноги – спасительная тень еще не укрыла меня. Думая увидеть корабль, я был несколько озадачен, разглядев на волнах направлявшуюся к разрушенной верфи гребную шлюпку, а в ней что-то громоздкое, прикрытое брезентом. Разглядеть гребцов было почти невозможно, и все же они почему-то вызывали глубокое отвращение. Тут и там виднелись отставшие от основной массы пловцы. На далеком черном рифе мигающие огоньки сменились слабым, но постоянным свечением необычного оттенка. Впереди над остроконечными крышами чернел купол «Джилмен-Хаус». Невыносимое зловоние, унесенное на время благословенным бризом, вернулось с удесятеренной силой.

Не успел я перейти улицу, как услышал голоса преследователей, поспешавших по Вашингтон-стрит с севера. Они дошли до того светлого места, где предо мной впервые открылась в серебристых водах океана поразившая меня картина диковинного заплыва. Мои враги находились менее чем в квартале от меня, и я уже хорошо различал отдельные звероподобные лица, в очередной раз ужасаясь чудовищной инсмутской походке – на полусогнутых ногах, со скрюченной спиной; в этих фигурах не было ничего человеческого. Один передвигался совсем как обезьяна, слегка касаясь руками земли. Другой – в пышном облачении и с тиарой на голове – скакал, как лягушка. Это, наверное, была та самая компания, от которой я прятался в гостиничном дворе, – они так и висели у меня на хвосте. Кое-кто смотрел в мою сторону, и я, хоть и был охвачен страхом, все же неуклюже дошаркал до темного местечка, притворяясь их собратом. Не знаю, заметили меня или нет. Если да, значит, моя уловка помогла, потому что они, не сменив направления, пересекли освещенное место и направились дальше, все так же квакая и лопоча на своем гнусном гортанном наречии.

Под покровом темноты я возобновил бег трусцой вдоль обшарпанных старых домов, мрачно возвышавшихся в ночи. Свернув на Бейтс-стрит, я побежал по южной ее стороне, миновав на своем пути два обитаемых дома, в одном из которых на верхнем этаже горел свет. К счастью, опять меня не заметили. На Адамс-стрит я почувствовал себя в большей безопасности, но тут же пережил шок: из темноты подворотни прямо на меня вышел человек. Он, однако, оказался не опасен, так как был мертвецки пьян, и я благополучно добрался до унылых складских трущоб на Бенк-стрит.

Эта улица близ ущелья казалась вымершей. Шум водопада заглушал мои шаги. До вокзала было еще довольно далеко, и я опять перешел на бег. Мрачные высокие стены нагоняли на меня здесь еще больше страху, чем в районе жилых домов. Наконец я увидел впереди арку старого вокзала или, вернее, его руин и, не задерживаясь, устремился к путям.

Рельсы хоть и заржавели, но все были на месте, а вот добрая половина шпал сгнила. Идти, а тем более бежать стало трудно, но я не унывал и продвигался вперед весьма быстро. Сначала рельсы шли вдоль ущелья, затем по длинному мосту, перекинутому через бездну на головокружительной высоте. Тут я заколебался: продолжать путь по этому сомнительному переходу или поискать где-нибудь поблизости мост попрочнее?

При обманчивом свете луны полоса шпал передо мной выглядела вроде бы неповрежденной. Я осторожно ступил на мост, светя себе фонариком, но меня тут же чуть не сбила с ног взметнувшаяся стая летучих мышей. Приблизительно посреди моста поджидала новая неприятность – пары шпал не было и в путях зияла дыра. Это препятствие могло все погубить, и тогда я, рискуя свернуть себе шею, прыгнул – и удачно приземлился.

Трудно представить себе мою радость, когда ущелье осталось позади. Далее пути пересекали под углом Ривер-стрит и направлялись в луга, где зловоние постепенно убывало. Травостой и заросли вереска мешали быстро продвигаться вперед, колючки безжалостно расправлялись с одеждой, но я все терпел, понимая, что густая зелень в случае опасности спасет: ведь с дороги, ведущей на Раули, пути хорошо просматривались.

Вскоре начались болота. Здесь колея лишь слегка возвышалась над открытой местностью, а травы и кустарник поредели. К счастью, вскоре железнодорожные пути пошли по более высокому месту и по обеим сторонам вновь зашумели кустарник и куманика. Меня несказанно обрадовал этот живой заслон: именно здесь дорога на Раули подходила к путям особенно близко. Как раз в конце зеленого туннеля дорога и колея пересекались, а потом снова расходились на безопасное расстояние. К этому моменту я почти уверовал в то, что железнодорожный путь не патрулируется.