Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Валерьевна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, все это время рядом был Марк, терпению которого можно ставить отдельный памятник. В период лечения, в самые острые моменты он терпеливо успокаивал, находил слова поддержки, и иногда буквально кормил с ложки, стойко вынося любые выпады в свой адрес.
Немало досталось и родителям. В период лечения, когда приходится преодолевать себя, мириться с новым образом жизни, нередко случались срывы, скачки настроения. В такие моменты под горячую руку попасть мог кто угодно, и мне было не важно кто это. Когда впадала в состояние раздражения, истерики, появлялось необузданное желание накричать на кого-то, передать человеку часть своей боли. И зачастую, такими людьми оказывались именно родители. Но несмотря ни на что, они оставались рядом все это время, за что я им безумно благодарна.
Рядом были и Ирка с Димкой. Даже Мартынов заходил. Друзья, разумеется поддерживали, пытались как-то разнообразить мое пребывание в больнице. Их поддержка была для меня не менее важной, чем родительская.
Самый сложный период начался после выписки, когда пришлось войти в новую жизнь. Я продолжала посещать психолога, благодаря Марку придерживалась режима питания, и спустя еще пару недель, случился новый кризис.
Выгадав момент, я встала на весы, и когда увидела заметную прибавку килограммов, внутри меня боролось два человека, один из которых прекрасно понимал, что прибавка килограммов — это путь к выздоровлению, что так и должно быть, что вся терапия, которую я проходила, направлена именно на восстановление здорового веса. А второй бился в истерике из-за слишком больших, по его мнению, цифр на весах.
В тот день, после очередного скандала, Марк забрал из квартиры весы и сказал, что больше их в доме не появится. И оказалось, что жизнь течет по-другому, когда не ощущаешь потребности взвешиваться по нескольку раз на дню. И даже отражение в зеркале перестает казаться уродливым.
В институте я успешно сдала пропущенный экзамен, хотя очевидно, что преподаватель был ко мне благосклонен, возможно, по причине сплетней о предполагаемом суициде, которые, несмотря на хорошо-проделанную работу всех моих друзей, все еще изредка всплывали то там-то тут.
Когда началась учеба, в самый первый день моего возвращения, ко мне подошла одногруппница — Наташа — та самая, за которой я подмечала симпатию к Марку.
— Вер, ты прости меня, — сказала она, заикаясь.
— За что это? — удивилась я, потому как и предположить не могла за что она просит прощения.
— В общем, это я Дианке про вас с Димкой рассказала, — клянусь, от ее ответа зависла на долгую минуту, а Наташа тем временем продолжила, — вы как-то со Скопцовой в туалете об этом говорили. Ну, что вы с Димой просто друзья. Я в кабинке была, вы меня и не видели даже. А Диана все выведывала о вас, ну а я и рассказала.
— Допустим, — согласилась я, — а в чем проблема-то?
— Ну вы же из-за этого поссорились? А ты потом и вовсе….
— Не бери в голову, — коротко ответила я, — все хорошо.
Как бы там ни было, а вся эта ситуация осталась для меня в прошлом и разбирать в ней снова у меня не было никакого желания.
А вот сама Диана обходила меня стороной за версту. Я даже как-то заметила, что она в коридор свернула, когда меня издали увидела. Уж не знаю чей работы это результат, но ее нахождение на безопасном расстоянии меня более, чем устраивало.
В один день, Марк заявил, что хочет, чтобы я, наконец, переехала к нему. В тот же день и мама сообщила, что решила вернуться в Москву.
— Но почему? — недоумевал папа.
— Я должна вернуться, — отвечала мама спокойно.
— Но ты можешь остаться здесь, в квартире достаточно места для нас троих.
— Эта квартира напоминает мне о тех годах, когда мы с тобой были вместе, Виктор, — мягко произнесла мама, — но жизнь, которую я прожила здесь уже закончилась, нужно двигаться дальше, не цепляясь за прошлое, даже если оно очень желанно. Кроме того, мне нужно разобраться с московской квартирой. Убрать там все, выбросить чужие вещи.
— Ты выбросишь? — удивилась я.
— Ну, наверное, отправлю это все на адрес его квартиры, — пожала плечами мама, — пусть стоят хоть в подъезде — мне без разницы.
— У тебя заканчивается твой отпуск? — не унимался папа.
— Нет, я написала заявление без содержания на три месяца. У меня еще много времени.
— Тогда почему именно сейчас, Таня? Когда Вера идет на поправку и все налаживается.
— Именно ради тебя я так и поступаю, — отвечает мама, обращаясь ко мне, — несмотря на то, что ты меня простила, я понимаю, как тебе бывает тяжело видеть меня рядом. Сейчас ты проходишь лечение и тебе не нужно напоминание о произошедшем.
— Это не так, — пыталась возразить я, но мама только грустно улыбнулась, потянулась ко мне и крепко обняла.
— Я ведь переезжаю не в другую страну, — сказала она, вы всегда можете приехать ко мне. В любое время, когда захотите. Или позовете меня в гости.
— Таня, но ведь Вера…
— У Веры есть прекрасный отец и замечательный парень. Вы доказали, что справляетесь лучше меня. Вы всегда были рядом, — отвечала мама.
— И когда ты уезжаешь? — уточнил папа.
— Завтра с утра поезд.
Когда мы провожали маму на перроне, она обняла папу, и на мгновение мне показалось, что их история еще может быть не закончена, но им обоим потребуется много времени. Однако, шансы снова стать полной семьей в их отношениях уже проклевывались.
— Я позвоню, когда буду на месте, — сказала она папе, — Вера, — обернулась ко мне, — я случайно услышала ваш с Марком разговор. Если тебе не безразлично мое мнение, то позволь дать совет: переезжай. Если любишь, если хочешь быть рядом — переезжай не сомневаясь. У тебя тоже начинается новая интересная жизнь, а старые обиды лучше забываются на новом месте.
Я крепко ее обняла, но не просила остаться, потому что в душе понимала, что она была права, когда говорила о неприятных воспоминаниях. И я не раз ставила ей в укор ее поступок во время очередного срыва.
— Ты человек с большим сердцем, — сказала мама, смахивая с щеки крохотную слезинку, — ты смогла простить меня и смогла полюбить Марка.
— О чем это ты? — удивилась я.
— Мне еще память не изменяет так, как папе, — лукаво улыбалась мама, — и я припоминаю того сорванца,
