Великая Российская трагедия. В 2-х т. - Руслан Хасбулатов

...Я еще раз из окна помахал рукой своим товарищам, стоявшим в окружении солдат у подъезда нашего Парламентского дворца. Автобус тронулся. Впереди — бронетранспортер, сзади — бронетранспортер. Ехали минут сорок...

ЧАСТЬ II

Глава XI. В “ЛЕФОРТОВО”

Ночь горя тысячу ночей вмещает;

День счастья пролетает как стрела

Софокл. Троянский цикл. (с.329)

Коржаков вышел первым. За ним — Проценко. Вывели меня из автобуса. Проценко сказал: “Ну вот, Руслан Имранович, я обещал Вас доставить живым- невредимым. И, как видите, обещание свое выполнил”. Я внимательно посмотрел на Проценко, возможно, он понял меня — почему присел при выходе из дверей “Белого дома”. — Отвел взгляд. Я поблагодарил. Автоматчики повели к двери тюрьмы. Непрерывно щелкали аппаратами журналисты; видеокинокамеры, казалось, сверлили насквозь. Дверь раскрылась — я вступил в тюрьму. Повели в какую-то комнату. В ней стояли стол и два стула. Несколько человек находились там. Мне приказали раздеться. Тщательно обыскали одежду, проверяя почему-то швы. Вынули из карманов все, что там было — ручки, зажигалки, платки, какие-то бумажки, кажется, ключи. Описали все это, дали расписаться. Предложили вновь одеться. Потом вошел офицер, чуть выше меня ростом, лысоватый. Предложил выйти и повел за собой. Сзади шли еще два конвоира.

Мне все было в диковину. Идущий впереди все пощелкивал пальцами, посвистывал. Это, оказывается, тюремный знак — мол, веду заключенного, не попадайтесь навстречу с другим заключенным. Длинными тюремными коридорами пройдя из одного блока в другой, остановились у железной двери. На ней надпись “13”.

В камере # 13

Камера 13. Дверь с лязгом, грохотом отворили, приказали войти. Вошел. Дверь затворилась. Я оказался узником “Лефортово”.

Я бросился на железную кровать. Лежал. Потом сел. Осмотрелся. Были еще две металлические кровати. Пустые. Две тумбочки. Стол. Все прикреплено к полу. В углу, рядом с дверью — умывальник, унитаз.

Я снова прилег. Перед глазами вставали картины штурма, стрельбы БМПовских пулеметов и автоматов, уханье и разрывы артиллерийских снарядов. Лица друзей, близких и родных, депутатов, защитников Конституции и Демократии. Лица заговорщиков, всех этих ельцинистов в злобных гримасах- улыбках... Не знаю, задремал или нет. Открылось с лязгом окошко: “На выход!”. Вскоре дверь с грохотом, скрежетом открылась. Вошли трое или четверо надзирателей.

Один говорит: “К следователю, Руслан Имранович”. Тут же встал, выхожу. Один спереди, двое сзади. Один сразу же: “Руки за спину”. Руки дернулись за спину — и опять вернулись в свое нормальное положение. Отвечаю: “Видите, не поворачиваются руки за спину”. Приказ повторять не стали. Так и не привык за пять месяцев шагать, закинув руки за спину, как полагается заключенным. Да, надо полагать, надзиратели тоже были в смущении, не приставали с таким требованием больше.

Идем коридорами. Поднялись по винтовой железной лестнице на второй этаж. Металлические мосты — галереи вдоль длинных стен. Прошли по одной из них, опять по длинному, путаному коридору спустились вниз. Остановились у двери. Пропустили меня вперед.

Первый допрос

Вошел. Навстречу — невзрачный мужчина лет 55. Представился: “Помощник Генерального прокурора Владимир Иванович Казаков. Пришел предъявить предварительное обвинение”.

Он явно нервничал, стал расхаживать по маленькой комнате-кабинету.

— Да вы садитесь, Владимир Иванович, не мельтешите передо мной. Слушаю ваши обвинения.

— Я, Руслан Имранович, маленький человек, мне сказано, чтобы я допросил Вас как свидетеля. Очевидно, будет предъявлено обвинение по статье 79 Уголовного Кодекса Российской Федерации. — “Об организации массовых беспорядков”. Вы организовали незаконные вооруженные формирования, раздавали оружие, призывали не подчиняться властям, призывали штурмовать мэрию и “Останкино”.

— Скажите, Владимир Иванович, кто и на каком основании вынес постановление о моем задержании и заключении под стражу с содержанием в “Лефортово”? Вы разве не знаете, что помимо депутата Российской Федерации, неприкосновенность которого охраняется Законом, я являюсь Председателем Верховного Совета, Председателем межпарламентской ассамблеи СНГ — я пользуюсь неприкосновенностью и по уставу СНГ. Как же вы решились на столь грубое нарушение Законов Российской Федерации и международных обязательств? Кто подписал соответствующие документы о моем аресте?

— Подписал постановление о содержании Вас в “Лефортово” Генеральный прокурор Казанник Алексей Иванович... Да, да. Тот самый Казанник, который когда-то уступил свое право стать членом Верховного Совета СССР Ельцину. Он назначен сегодня Ельциным Генеральным прокурором. Степанков снят. Почему Казанник подписал такой документ с нарушением Закона о депутате Российской Федерации, я не знаю. Я еще раз хочу сказать, что у меня нет никакой власти, Руслан Имранович. Меня попросили приехать к вам, получить от вас объяснение и допросить в качестве свидетеля. Я бы попросил вас написать самому, как произошли события у мэрии, поскольку известно, что вы выступили с призывом захватить мэрию. Вы раздавали оружие, которое стреляло. Вы были замечены сразу же после взятия у мэрии.

— Вы что, все это говорите серьезно?

— Да, Руслан Имранович, это мне велено предъявить вам как обвинительный материал.

— Коль скоро вы, Владимир Иванович, “маленький человек”, — какой с вас спрос?

Василий Иванович — радостно: “Конечно, какой с меня спрос, Руслан Имранович, напишите все сами, пожалуйста!”

Я подвинул к себе листы чистой бумаги, протянутые помощником прокурора и написал собственноручно. Кажется, страниц 5-6.

Во-первых, указал на абсурдность предъявленного мне обвинения, подчеркнув, что законной властью является, если только действует Конституция (а Ельцин не решился ее официально отменить) Х Чрезвычайный Съезд народных депутатов, Верховный Совет Российской Федерации. Следовательно, все милицейские и прочие формирования, выступившие против Съезда и Верховного Совета, расстрелявшие народ, Российский Парламент, избивавшие людей — это и есть “организаторы и исполнители массовых беспорядков” на улицах Москвы.

Во-вторых, ответственность и по этой самой 79-й статье, и по статьям “Государственные преступления” должны нести организаторы заговора, мятежа и государственного переворота — Ельцин, Ерин, Грачев, Филатов, Панкратов, Козырев и многие другие, осуществившие изменение конституционного строя. Их роль в трагических событиях должна быть выявлена в ходе следствия.

В-третьих, если даже вести разговор не касаясь преступного Указа № 1400, с которого началась Величайшая из Трагедий, если вести речь только о событиях, связанных с мэрией и “Останкино”, то есть исключительно о событиях 3 октября — то я считаю это новой, еще одной кремлевской провокацией. В ней были заинтересованы только мятежники-ельцинисты. Я лично узнал вообще о захвате мэрии после случившегося, кажется, от Баранникова. Захваты каких-либо объектов не входили в планы защитников Конституции. Но все это нужно было кремлевским заговорщикам, чтобы осуществить дикую расправу над Конституцией, Законом, Демократией и Парламентом. Цель всего этого заключалась в захвате власти, установлении единоличной диктатуры Ельцина, — что и сделано. И если у прокуратуры есть совесть и честь, — она обязана немедленно освободить меня из-под стражи. Разумеется, ни о каком признании какой-то вины с моей стороны и речи быть не может.

Вот такими были мои первые показания в “Лефортово”. Затем я написал кратко о событиях 21 сентября — 4 октября так, как я их видел и оценивал. Это была Правда. Потому то, что я говорил тогда, спустя менее одного часа после того, как меня бросили в тюрьму, я повторял бесконечное количество раз, вплоть до освобождения 25 февраля 1994 года. Поэтому пусть читатели не удивляются, заметив некоторые повторы. Они обусловлены стабильностью показаний на протяжении 5 месяцев допросов во время пребывания в “Лефортово”.

Заявление в Генеральную прокуратуру

“В Генеральную прокуратуру Российской Федерации

от Председателя Верховного Совета Российской Федерации,

незаконно арестованного сегодня, 4 октября 1993 года

и брошенного в “Лефортово”

На вопросы, заданные мне помощником Генерального прокурора Казаковым Владимиром Ивановичем, поясняю следующее.

21 сентября 1993 г. Президент России Б.Н. Ельцин издал известный Указ “О конституционной реформе”, в соответствии с которым прекращалась деятельность Верховного Совета, Съезда народных депутатов, а также работа Конституционного суда; Генеральный прокурор “выводился” из сферы контроля Верховного Совета и последующим Указом был назначен Президентом. Таким образом, Ельцин сконцентрировал в своих руках всю полноту исполнительной, законодательной и судебно-прокурорской власти. Собравшийся экстренно на заседание 22 сентября в 00 часов Верховный Совет РФ расценил Указ и последующие действия исполнительной власти по его исполнению как классический государственный переворот и в соответствии со ст. 121.6 Конституции РФ отрешил Б.Н.Ельцина от должности Президента РФ. Аналогичное решение о необходимости отрешения от должности Президента в силу осуществленного им государственного переворота было вынесено одновременно Конституционным судом РФ, заседание которого происходило одновременно с заседанием сессии Верховного Совета. Заключение Конституционного суда было оглашено в конце заседания ВС председателем этого суда В.Зорькиным.