Мечтай обо мне - Джози Литтон

Настал час, когда глупцы получат по заслугам, думала она. Получат за все разом: за отказ чтить ее и превозносить ее заслуги, за неспособность видеть в ней избранное существо. Ничтожества! Все, все! Ей было судьбой предназначено стать королевой и подругой жизни тому, кто заслуживал власти не в пример больше, чем этот жалкий Альфред, — мужчине достаточно умному, чтобы прислушиваться к ее советам и следовать им без колебаний. Но что-то пошло не так, вся затея кончилась крахом, и теперь ей остается только быть благодарной за подачки сводного брата. А между тем ей хорошо известно, что Хоук о ней думает. Проклятый, ненавистный! Ну ничего, он тоже получит свое. Скоро прольется кровь, а недостойные простятся с жизнью. Но только не она. В этой суматохе она ускользнет невредимой и получит все, что ей причитается. Только незаурядной личности могло прийти в голову расстроить возможный брак, а с ним и недостойный военный союз. Только удачливый человек мог без помех выкрасть печать. А какие сочные выражения были в том письме! Чего стоит один «грязный варвар»!

Доре вдруг пришло в голову, с каким наслаждением она будет лицезреть гибель тех, кто ее не оценил. Она повернулась наконец от окна, желая видеть панику, ужас, беготню. Но солярий давно опустел. Дора была одна. О ней просто забыли.

Что ж, решила безумная, им зачтется и это.

— Что там? Иди же посмотри!

Кимбра не слишком охотно согласилась улечься. Она забрасывала няньку вопросами. Женщины приходили и уходили — бледные, на грани паники. Однако они старались быть полезными, и у Кимбры не хватало решимости отослать их прочь.

Мириам отложила пеленки и приблизилась к окну.

— Твой муж уже здесь, — объявила она довольно равнодушно.

Кимбру обожгла радость, перехватило дыхание. Чтобы самой не броситься к окну, пришлось вцепиться в покровы. Впрочем, сейчас она могла разве что вперевалку ковылять.

— А что он делает?!

— Ведет разговор, — сказала нянька, бросив предостерегающий взгляд остальным, смотревшим из окна. — Они с лордом Хоуком мило беседуют, так что вы, миледи, можете заниматься своим делом.

Начались схватки, так что Кимбре поневоле пришлось последовать совету старухи. Мириам вернулась к постели и подала руку, чтобы она могла в нее вцепиться.

— Хорошо, милая, хорошо, — твердила она, отбросив церемонии. — Все идет как надо. Когда схватывает, дыши глубже, а когда отпускает, старайся расслабить мышцы.

— Милая… — пробормотала Кимбра, когда боль отхлынула, и отерла слезы, подступившие совсем по другой причине. — Вулф называл меня так…

— Как?

— «Элсклинг». По-норвежски — «милая».

— Что за чудесный муж! — воскликнула нянька, забыв о том, что еще полгода назад призывала на голову Вулфа всевозможные кары.

— Он и вправду чудесный. Добрый, ласковый, заботливый… всегда такой здравомыслящий, такой понимающий!

Мириам охотно кивала, попутно вытирая пот со лба подопечной. Схватки шли все чаще и становились все сильнее.

Тем временем перед замком разыгрывалась совсем иная сцена. У «чудесного мужа» было что сказать, и он ревел, как морской ураган.

— Я сровняю эту крепость с землей! Разнесу ее по камешку! Разобью в щепы! Сейчас же отпустите Кимбру, иначе вам всем крышка!

Стоя у парапета сторожевой башни, Хоук лицезрел этот праведный гнев не без восхищения. Позади Вулфа рядами в сомкнутом строю стояли викинги — целая армия. По самым грубым прикидкам, их было не меньше тысячи, а то и больше. Правда, Хоукфорт был великолепно укреплен и славился хорошо вышколенным гарнизоном, но у Хоука не было и тени сомнения, что Вулф Хаконсон приложит все силы, чтобы выполнить свои угрозы.

Его трудно было винить. Он не знал, что с ним не собираются сражаться. Оставалась мелочь: убедить в этом разъяренного викинга, и притом так, чтобы не доводить дело до сражения.

— Кимбра сейчас занята, — крикнул Хоук, высовываясь между зубцами. — Войди в замок, поговорим!

Норвежская армия дружно забарабанила по щитам рукоятями мечей. Это был оскорбительный ответ. Но предводитель отреагировал не сразу. Для начала он обменялся парой реплик с братом.

— Странно, правда? Чем это она может быть занята?

— Ну, мало ли… — Дракон неопределенно повел плечами, избегая взгляда Вулфа. — Главное, что тебе не было наотрез отказано.

Вулф поднял взгляд. Хоук так и стоял, свесившись через низкий парапет между двумя мощными зубцами. У него был слишком беспечный вид для человека, чью крепость только что пригрозили сровнять с землей.

— Неужто ты пойдешь? — подзадорил Дракон. — Там сотни англичан! Ты, конечно, хорош в бою, но не настолько.

— А что остается делать? — проворчал Вулф. — Если пойти на приступ, будет беда. Кимбра может пострадать. Этот негодяй Хоук знает, что все козыри на его стороне.

— Экий он, оказывается, пройдоха! — Дракон поощрительно похлопал брата по спине. — Тогда иди. Я тут за всем присмотрю.

Вулф покосился на него, задаваясь вопросом: откуда это внезапное желание втолкнуть его в лапы англичан? Но выбора и в самом деле не было.

Когда он приблизился к воротам, они открылись ровно настолько, чтобы мог втиснуться один человек. И тотчас захлопнулись. Внутренний двор замка был полон вооруженных людей. Они сверлили Вулфа взглядом, но не двигались с места.

Викинг повернулся к Хоуку, который быстро спускался во двор. Он был готов ко всему.

В спальне Кимбры новая жизнь нетерпеливо просилась наружу. Схватки шли уже так часто, что почти сливались в одну. О передышке не шло и речи. Перевести дух можно было лишь тогда, когда боль немного слабела.

Однако чем дальше, тем меньше Кимбра думала о боли. Она была захвачена трудным процессом деторождения, она трудилась, как трудится только женщина, когда дает жизнь ребенку. Единственное, что снедало ее, — это опасение, что не хватит сил.

Очередная схватка оказалась особенно болезненной, и Кимбра закричала, впервые за все время родов.

— …и пошла со мной к кораблю. Я думал, что только там мы сможем поговорить начистоту.

— Значит, ты явился по собственному почину…

Вулф застывшим взглядом смотрел в окно, в то время как Хоук следил за ним с живейшим интересом.

— Ну да, а что?

— Вот и Дракон так думал, — пробормотал викинг словно в трансе. — Он был Кимбре всего-навсего деверь, но никогда не терял к ней доверия. А я… я, ее муж… я решил…

— Что решил?

— Что между нами все кончено. Что я потерял Кимбру навсегда.

Хоук подумал, что в истинной любви, даже взаимной, больше мучений, чем радости, и спросил себя, зачем люди так рвутся к ней. Возможно, стоило пройти через это и сделать вывод самому.