День Астарты - Александр Розов

— В рейсе Кабо-Верде — Марианы, выполняемом яхтой «Lone Star» сейчас, никто не содержался в рабском состоянии и не находился на борту против своей воли.

Соответственно, суд переходит к определению санкций для членов экипажа, а яхта конфискуется и продается с аукциона. Из аукционной выручки будут выплачены определенные судом компенсации. Чтобы не нарушать интересы пассажиров, суд назначил местом аукциона остров Сайпан (Марианские острова) и за счет бюджета процесса нанял временный экипаж для выполнения рейса к этому пункту».

Ниу помахала ладонью в воздухе.

— Хэй, Фабризи, а экипаж уже есть? Посмотреть на него можно?

— Экипаж уже на причале, сейчас приглашу, — ответила лейтенант и положила копию постановления на середину стола.

— А что с Зиркой? — поинтересовалась Хики.

— Там дальше в процедурном постановлении про это написано. Читайте. А я, как бы, поехала работать дальше. Попутного ветра и хорошего настроения! Aloha oe!

— Aloha!

Фабризи развернулась и исчезла за дверью. Лайон Кортвуд пожал плечами, а Ишвар Аванти хмыкнул. Хики цапнула со стола листок и быстро пробежала глазами.

— Ага! Они пишут: «Фигуранту Зирке Новак, бывшей гражданке Польши (Европа), предоставить, по ее заявлению, гражданство Конфедерации и транспорт до кампуса Польша (Киритимати, Ист-Кирибати). Социальному инспектору кампуса Польша — организовать социализацию гражданки Новак, согласно общей инструкции».

— Это я ей посоветовала Польшу на Киритимати! — гордо сообщила Ниу.

— Как там оказалась Польша? — удивленно спросила Джой.

— Обыкновенно, — Ниу пожала плечами, — Это пуэбло организовал польский инженер Станислав Пелзински, лет полтораста назад. Главное, он придумал, как решить там проблему с пресной водой для аграрного бизнеса. В XIX веке это было сложно!

— Надо же! А поляки там сейчас есть?

— Типа, да, — подтвердила Ниу, — Точнее, польско-маорийские метисы. И в языке там остались польские слова. Вместо: «de puta madre», они говорят: «kurewska robota».

— Там точно есть экспериментальный космодром и верфь-полигон — заметил Чатур Раджхош, — Полигон построен американцами, в прошлом веке для nuclear-tests. И космодром для space-shuttles, если не ошибаюсь, тоже построили они… Гм… Эти молодые люди и есть наш новый экипаж?

Последнее замечание относилось к четверым персонажам, тихо возникшим в кают-компании. Двоим из них — невероятно жилистому индомалайцу и гибкой изящной карибской мулатке было лет по 25. Другим двоим — атлетически сложенному, очень темнокожему океанийскому туземцу и довольно светлокожей креолке, похожей на танцовщицу стиля «break-down» — около 20 лет. Все они были одеты в разноцветные майки и шорты, а на левом плече у каждого висел небольшой рюкзак цвета хаки…

— Точно так, сэр! — невозмутимо произнес индомалаец, — разрешите представиться: временный шкипер Додо Тат. Это… (он коснулся плеча мулатки)… штурман Лайм Зигерт. А это… (он показал на чернокожего атлета и брэйк-танцовщицу) — …мастер-матросы Екен Яау и Лэсси Чинкл. Уважаемые пассажиры, мы готовы приступить к.

— «Приступить к» — это интересный оборот речи, — оценил Лайон Кортвуд, — Но мне кажется, что для такой яхты требуется вдвое больший экипаж. В экипаже, который арестовала полиция, было 8 человек.

— Для обеспечения хода нужно всего двое, — проинформировал Додо, — Но, согласно контракту, пассажирам должен быть обеспечен комфорт и все такое.

— Я могу быть барменом, — добавил чернокожий Екен Яау и, мгновенно оказавшись за стойкой бара, схватил три увесистые бутылки.

Еще секунда, и пассажиры увидели почти что профессиональную работу жонглера. Бутылки, вращаясь, взлетали к потолку, и падали обратно в руки Екена.

— Классно! — воскликнула Хики.

— Я еще умею смешивать всякие коктейли, — гордо объявил он, возвращая бутылки на место, — …и на глаз разливаю литр на шестерых, поровну, даже если кружки разные.

— Кстати, на счет этого «Кло-дю-Марки», — произнесла карибская мулатка, провожая глазами бутылки, — Вам его продали, как французское?

— Эта турфирма, «Emerald Voyage», включает напитки в баре в цену круиза, — ответил Аванти, — На бутылках написано, что оно французское, значит, видимо, так и есть.

— Просто для info, — сказала она, — Это китайское производство. Вероятно, Сычуань.

— Вы уверены, мисс Лайм?

Мулатка обворожительно улыбнулась.

— На сто процентов, сэр. Я не очень понимаю в винах, зато разбираюсь в технике. Вы можете не сомневаться: розлив и упаковка выполнены на комбинате в КНР.

— Теоретически, — добавила брэйк-танцовщица, — Можно надеяться, что эти китайцы приобрели реальное «Кло-дю-Марки» во Франции, а у себя только расфасовали…

— …Но это было бы как-то не по-китайски, — договорила Ниу, — так Лэсси?

— По ходу так. Но мало ли, какие чудеса бывают в жизни.

Чатур Раджхош негромко рассмеялся.

— Удивительный круиз. Просто одно приключение за другим. Работорговцы, десант полиции, китайское вино вместо французского…

— Коммандос вместо экипажа… — в тон ему, добавила Хики.

— Коммандос? — переспросил он, внимательно глядя на новый экипаж.

— Типа, да, — нехотя признался индомалаец Додо, — но сейчас мы в отпуске, честное скаутское слово. Мы по-любому решили оторваться в гостях у Лэсси на Понпеи, в Микронезии, где Нан-Мадол. От Сайпана до Понпеи меньше тысячи миль. Так что, выходит: по дороге. Плюс — срубаем денег. Ничего, что я так откровенно?

— Я не нахожу ничего плохого в том, что ваша команда заработает денег, — произнес Раджхош, — А когда мы выходим из порта?

— Как только пассажиры скажут «поехали», — ответил Додо.

— Тогда — поехали, — сказал индус.

37

Дата/Время: 24–25.02.24 года Хартии

Место: Остров Борнео (Калимантан),

Султанат Бруней. Бандар-Сери-Бегаван.

Если бы программу круиза составлял Хэнк Худ, третий помощник капитана лайнера «Royal Diamod», то они снялись бы с якоря, самое позднее, утром 24 февраля, а скорее всего — даже ночью. Возможно, будь его воля, «Royal Diamond» вообще пошел бы с Палавана в Сингапур через малазийский порт Бинтулу, а не через этот заповедник 1001 ночи. Но программу составлял не он, и стоянка в Брунее была с утра 23 по утро 25. В первый день туристы смотрели парад паноптикума, который здесь назвался армией, а второй день туристам давался на осмотр города, в т. ч. — «ночной жизни», которой, по мнению Хэнка, в этой карликовой шариатской стране (где женщины и алкоголь под запретом), не было вообще. То ли дело в Бинтулу… Но программа есть программа.

С минарета центральной мечети завопил муэдзин, призывая правоверных мусульман к намазу «Иша» (пятой из ежедневных обязательных молитв). Хэнк закурил сигарету и посмотрел на часы — 8 вечера. Первый час полной темноты — если не считать уличных фонарей и светящихся за спиной окон городского госпиталя. Согласно объяснениям придурка в приемном покое, почтенный директор, доктор Аман Саиф, должен прийти ровно в четверть девятого. А без него никто не может разрешить забрать на лайнер эту бельгийскую идиотку, которая (вопреки рекомендациям) днем съела что-то в уличном кафе, и через час выпала в аут прямо на улице. На глазах у макак из местной полиции. Вместо первой помощи ей устроили тест на алкоголь и наркотики, а теперь еще и не отпускали из госпиталя без подписания судовым офицером особого акта. Ясно, что сомнительное удовольствие общаться с местными чурками по этому вопросу выпало младшему из судовых офицеров — т. е. третьему (и последнему) помощнику капитана.

С севера, со стороны моря, и с востока, со стороны залива и гавани, со свистящим шипением взлетели яркие оранжевые фейерверки. Хэнк успел подумать, что местные вояки оказались даже большими идиотами, чем он считал раньше, и перепутали дату салюта (иллюминация по случаю национального праздника вооруженных сил Брунея закончилась вчера около полуночи)… В этот момент, с трех сторон что-то полыхнуло. Взрывная волна оглушила его и сбила с ног — он упал довольно удачно: на песочную дорожку, а не на столбики ограждения газона, собрался было встать на ноги, но потом передумал и просто отполз на газон за живую изгородь из аккуратно подстриженных кустов какого-то цветущего растения. Судя по вспышкам и мощным взрывам в разных частях города, шла нешуточная бомбардировка, а с востока — не то с причалов, не то от правительственного комплекса, доносилась характерная дробь пулеметных очередей. Совсем недалеко к северу взлетали к небу огромные языки пламени — что-то горело в аэропорту. В общем, ситуация была та, в которой лучше не вставать и не высовываться.

Создавалось впечатление, что Бандар-Сери-Бегаван, построенный на полосе суши, шириной всего 6 миль, между морем и длинным узким заливом, взят с моря в клещи, и сейчас реактивная артиллерия штурмующих разнесет здесь все на мелкие кусочки.