Злато-серебро - С. Алесько

Не было привычного страстного слияния, лишь легкие, нежные прикосновения — лучший способ вспомнить друг друга после разлуки. Или узнать друг о друге нечто новое? Прижаться к уголку рта, представляя, как он поднимается вверх, превращаясь в улыбку, скользнуть кончиком языка по пухлой нижней губке, которая от этого станет горячей. Токи силы не ощущаются, но это почему-то не тревожит. Достаточно просто держать Иволгу в объятиях и целовать долго, осторожно и терпеливо, а потом все встанет, наконец, на свои места.

«Что за сопли?» — где-то в глубине души поднял голову палач. — «Что там встанет на свои места? Известно, что от поцелуев встает.» Чародей мысленно отмахнулся от угрюмой тени. В этот раз плотское влечение ощущалось отстраненно, пламя разгоралось не в паху, а в груди.

Сердце колотилось все чаще, и его удары, как уже было когда-то, вдруг стали болезненными. Но теперь Серп не прервал бы своего занятия, даже если б на него взирали с десяток полных лун. Он слишком долго и сильно хотел увидеть Иволгу, и теперь, когда желание сбылось, пылающий в душе огонь испепелил все страхи.

Чародей вдруг с четкостью, необычной для столь возбужденного состояния, осознал, что перестал бояться бессилия и любви. Пришла уверенность, что бессилия больше не будет, а любовь… Любовь, в существование которой он никогда не верил, теперь переполнила его сердце настолько, что, казалось, разорвала бешено стучащий в груди комок плоти и вырвалась наружу бесконечным потоком ослепительно золотого сияния силы.

— Серп, что случилось? — обеспокоенная девушка ощутила, как объятия ослабели, а сам Серп обмяк и мгновение спустя повалился на кровать. — Что с тобой? — Иволга затормошила чародея, но он оставался бледен и недвижим, и ей стало по-настоящему страшно. — Не умирай! Только не умирай, пожалуйста! — упала к нему на грудь и расплакалась.

— Умирать? Не успев разобраться, что за силой теперь обладаю? Не собираюсь, — сознание, поглощенное было золотым сиянием, вернулось. А столь неожиданно обретенная мощь никуда не делась, она горела в груди солнечным цветком, разливая по телу тепло и даря ощущение счастья. Серп поднял трясущуюся от пережитого потрясения руку и погладил Иви по голове. — Что ж ты с собой сделала, чёрен мрак! — пропустил короткие пряди между пальцами. — И роспись эту с лица долой. Небось, крестэлева работа?

— Нет, не только его… А ты что делаешь? — девушка, улыбаясь сквозь слезы, быстро села, по плечам рассыпались золотые пряди. — Вернул силу? Неужели хватило одного поцелуя?

— Да. Ты, видать, очень по мне соскучилась, — Серп остался лежать, взирая на Иволгу с довольной улыбкой. Личико ее стало чистым, волосы скрыли шею и спускались ниже. — Дай-ка я отращу их до прежней длины.

— Нет, — Иви поднялась с кровати и на всякий случай отступила. — Нам нужно как можно быстрее уходить отсюда. И потом, это, оказывается, страшно щекотно, когда волосы быстро растут.

Задержаться в комнате, ставшей узилищем, все-таки пришлось, хотя чародейской силы Серпу теперь хватало. Она лучилась в сердце золотистым цветком, и он чувствовал, что этот источник не нуждается в пополнении и не иссякнет до самой смерти. Зато тело изрядно ослабело за время заточения, ибо, погрузившись в пучину отчаяния, пленник перестал есть, а может, и пить — тут память не давала ответов. Пустячные изменения внешности Иволги дались неожиданно тяжело, голова кружилась, конечности тряслись.

По счастью, в планы заговорщиков не входило морить чародея голодом. На ларе в изножье кровати каждый день появлялся поднос со свежей едой, большой кувшин с водой и поменьше — с вином. Пока Серп подкреплялся, Иволга вкратце поведала ему об их с Кайтом путешествии, встрече с Илексом и плане Нетопыря.

— Надеюсь, Крестэль не позволял себе никаких вольностей? — осведомился Серп, с наслаждением запивая очередной кусок ветчины добрым глотком красного вина.

— Нет, он очень серьезно отнесся к твоей угрозе в письме, — хихикнула Иви.

— Угу, настолько серьезно, что тут же дал тебе прочитать.

Шутки шутками, а пересказ разговора Серпенты с неизвестным собеседником встревожил чародея.

— Получается, Змее знаком тот, кто наградил меня ошейником! Это, скорее всего, Маргрит. Хотя с Харьером тоже нечисто. Я же рассказал ему о заговоре, а он ничего не предпринял. Меня в тот же вечер лишили сил. Может, конечно, наместник уже мертв, и всем заправляют Маргрит с Серпентой.

— О смерти наместника сразу стало бы известно, — возразила Иви.

— Вовсе нет, если тот же Маргрит надевает личину Харьера. Эх, жаль, нельзя прямо сейчас все выяснить! — Серп стукнул кулаком по голому мосластому колену. — Я не могу подвергать тебя опасности, да и Эрону не худо бы отсюда вытащить. Неизвестно, как обойдутся с ней, узнав, что я сбежал. Передам принцессу Нетопырям, пусть сами ее высочеством занимаются, защищают от распоясавшихся чародеев. Надеюсь, Илекс в благодарность уделит мне немного времени и объяснит, отчего изменился мой источник, — прикоснулся рукой к груди. — Кверкус давал мне когда-то старинную рукопись, которую я прочитать не удосужился. Там был рисунок сияющего сердца, — чародей улыбнулся чуть виновато. — Я, оказывается, тоже умею быть болваном. Только смотри, не вздумай проболтаться об этом. Особенно Крестэлю.

Иви заверила, что давно привыкла хранить тайны чародея.

— Как мы выберемся отсюда? — спросила девушка. — Дверь в покои зачарована. Если ты разрушишь чары, это, наверное, сразу станет известно.

— Да уж не сомневайся, — хмыкнул Серп. — Я попробую открыть переход. Если получится, ты отправишься в дом Илекса, все ему расскажешь. Пусть скликает Нетопырей и является в замок.

Иволга запротестовала, ей не хотелось снова расставаться с Серпом, который к тому же подвергался серьезной опасности. Чародей, вместо того, чтобы спорить, попытался открыть переход, но у него ничего не вышло. Стоило появиться в воздухе сверкающей точке, которая должна была вырасти в воронку-тоннель, как от стен, пола и потолка к ней потянулись тончайшие нити, те самые, которые Серп уже видел однажды в пятне лунного света. Они касались точки и начинали светиться, слегка пульсируя, словно откачивая силу.

— Эта тварь сосет силу! — возмутился чародей, прекращая попытку открыть переход. — Говоришь, Серпента и ее сообщник поминали какую-то грибницу? — Иви кивнула. — Похоже, это она и есть.

— Тот мужчина говорил, ему хочется избавиться от нее, чтобы снова чаровать на расстоянии.

— Ну да, понятно. Если чаровать, касаясь нужного предмета, грибница не сможет поглотить силу. Получилось же у меня с твоими волосами. Такой способ не слишком удобен, но лучше, чем ничего. А переход открыть не получится. Чтобы его создать, чародейская мощь должна уходить в пространство, где ее поджидает прожорливая грибница. И на лунный луг она меня не пустила, тут же прицепилась, — последние слова Серп пробормотал в задумчивости, чуть слышно. — Придется обращаться, — сказал после некоторого размышления. — Такую волшбу даже проще творить, если касаешься того, кого хочешь превратить. Ты не возражаешь?