Охотник за бабочками - Сергей Костин

После того, как я узнал о самой большой неприятности, которая может произойти со всей вселенной, все другие представлялись мне пустячными мелочами. Но, тем не менее, засунув Хуана за пазуху, я поплелся в командирскую рубку. Жизнь то она продолжается.

Вселенский Очень Линейный стоял без движения. Кузьмич прилип к центральному обзорному и тихо ругался на восьми языках.

— Что у вас? — я уселся на свое место, поправил голографию куколки в лучшие дни ее существования и только после этого взглянул за центральный обзорный.

Ответил Волк.

— Дальше я не полечу.

Странно, даже Кузьмич не возмутился. Стоит себе тихонько и любуется на окрестности.

Что там у нас? А-а! Вот тебе и объездная дорога. Наврал старик про безопасность.

За центральным обзорным открывалась панорама зыбучих дыр.

Зыбучая дыра, это тоже, что черная дыра, только в больших количествах. Одна такая дырка еще нечего. Встречаются в космосе, не без этого. Но вот когда такие дырки собираются в кучи, то тут пора играть отходную. Тысячи, а может миллионы черных дыр, через которые не способен пролететь ни один из самых современных кораблей. Координатная система в таких зыбучих дырах не действует, даже обыкновенный компас, и тот отказывается работать. Только сунься, засосет в дырку и поминай, как звали.

Среди ученых, кстати, до сих пор нет единой точки зрения на сущность черных дыр. Одни утверждают, что это звезды, притягивающие к себе даже свет. Другие, что провалы в пространстве и времени, откуда нет возврата. Третьи… Да мало ли чего говорят ученые. Одно ясно, Волку дальше нельзя.

— Приехали, — Кузьмич отлип от центрального обзорного, — Завел нас Хуан. Хуже, чем в минное поле завел.

Далее Кузьмич неожиданно вспомнил хозяйку планеты Бабяга. Нехорошими словами. Потом досталось Волку, за его «идиотизм». Под конец Кузьмич прошелся по моей персоне, упомянув, по чьей милости мы мотаемся по черно свету, позабыв про блага цивилизации.

— И сидел бы я сейчас в оранжерее. Да за бабочками присматривал, — на глазах Кузьмича проступили слезы.

В космосе такое бывает. Нервный срыв. От безысходности. От пустоты. От вечного мерцания далеких звезд. И способ избавить заболевшего от срыва только один. Плюнуть на него и не обращать никакого внимания.

Что я и сделал. Отвернувшись демонстративно от готового разрыдаться Кузьмича, я посмотрел в один из объективов Волка.

— Возвращаемся что ли?

Волк закряхтел.

Уж кому-кому, а мне понятно его настроение. Быть вселенским Очень Линейным Кораблем и застопорится перед какими-то черными дырами. Вот вам и непобедимый, все проходимый.

— Пару километров световых пролечу, а дальше все. Кранты мне, — вздохнул Волк и признал собственную беспомощность, — Не приспособлен я для такого болота. Если бы хоть метки стояли, а так… Трясина, она и есть трясина.

А победа была так близка.

В полной тишине, даже Кузьмич перестал сопли подбирать, я обгрыз ногти на правой руке. И только тогда принял решение.

— Возвращаемся на Землю.

— А как же?… — Кузьмич снова приготовился увлажнить глаза.

— Расскажем правду, — невесело усмехнулся я, — Да и кто будет обвинять урода, что он не сделал того, что не сделал. Мне не привыкать. Перед паПА только немного стыдно, а так…

— А как же Ляпушка? — чуть слышно прошептал Волк. Вот уж не думал, что именно он задаст этот вопрос. Значит, пришлась и ему куколка по сердцу. Да и кому она не пришлась. Я вон, на что тварь бессердечная, и то, сердце обручем сжимает, как подумаю, что она сейчас у КБ железного мается.

— Разворачиваем, — я твердо стукнул кулаком по панели управления, — Приказы командира не обсуждаются. Да и делать нам больше нечего.

— Ты кулаками по имуществу не стучи, — неожиданно рявкнул Волк, — Добро казенное, не тобой построено. Разворачивайся… Развернуться недолго. Ответь мне, командир, все ли ты сделал как командир в данной ситуации? А?

Я прокрутил в голове последние свои действия.

— Все сделано согласно общему Космическому уставу. Даже с тобой, железяка, посоветовался.

— А ты не психуй, командир. Ой! Ну да ладно, вырвалось. Забыл ты одну вещь важную. Меня Хуан уже минут двадцать достает с просьбой выступить. Аж исходится.

Действительно, я как-то про Хуана и запамятовал. А согласно правилам, писанным и не писанным, каждый должен выразить свое мнение относительно сложившейся ситуации.

— Сейчас я только подсоединюсь. Кузьмич, ты помнишь, где у него разъем. Молодец, с первого раза. Я тут дополнительный синтезатор специально для Хуана приспособил, так что…

— Добрый день, милостивые судари и сударыни, коих я здесь не имею чести видеть.

Мы с Кузьмичем переглянулись. Это конечно прекрасно, что теперь Хуан имеет свой голос на корабле, но слушать этот гнусавый писк каждый день… Не перебор ли?

— Вы совершенно заблуждаетесь, милостивые судари, что я намерен докучать вам своим голосовым присутствием каждый день, — Хуан растопырил все свои отростки и пялился на нас, стыдливо насупившихся, во все гляделки, — Просто сейчас наступил как раз тот момент, когда я просто не могу… просто не имею на то гражданского права промолчать.

Мы с Кузьмичем в один голос заявили, что, мол, ничего, все прекрасно и просто даже здорово и все такое прочее.

— Право же, судари. Не стоит. Я и сам не тешу себя иллюзиями относительно слышимого голоса. Но ближе к делу, милостивые судари. Ближе к делу. Моя бывшая хозяйка приказала служить вам верой и правдой. Что я с удовольствием в данный момент и делаю. У меня имеется несколько нестандартное предложение по существу стоящего здесь вопроса.

— Вы слушайте, слушайте, — влез Волк, — Он дело говорит. Даром, что Хуан.

— Спасибо, любезный, — Хуан проморгался несколько раз в знак признательности, — Я знаю, как нам пролететь этот неприятный зыбучий участок.

Я в сомнении пожевал нижнюю губу. Хотя, чем черт не шутит. Я вон, тоже маленький, а тоже ничего. Иногда, даже слишком хорошо соображаю.

— Продолжай, хуанчик, продолжай, — подбодрил Хуана Волк. Ведь наверняка потом потребует пару звезд дополнительных за соавторство.

— Космический корабль, который здесь представляет наш уважаемый Вселенский Очень Линейный Корабль, действительно, не сможет самостоятельно миновать сей дрянной и поганый участок. Но если впереди него будет лететь существо, способное верно указать дорогу…

— И кто же это героическое существо? — поинтересовался я, более уважительно глядя на Хуана, нежели минуту назад, — Уж не ты ли, наш маленький отважный друг?

— Вы верно ухватили мою мысль, уважаемый кэп. Но только одному мне не справиться. Ресурс у меня маловат. Вот если бы вы, уважаемый кэп, согласились вместе со мной, в одной, так сказать, связке…