Путь один- в глубь себя - Бхагаван Раджниш

А как ты пришел к тому решению, о котором голова сказала тебе, что оно верное? Это решение, ты, конечно же, принял без всяких раздумий, ведь каждый, кто думал на самом деле, первым делом отказывается от веры в свою голову. Опыт жизни, твоих бесчисленных жизней, говорит тебе: единственное, что дала тебе твоя голова, — это заставила скитаться. Я здесь, я держу дверь широко распахнутой, но если в тебе слишком много мыслей, ты все упустишь.

Твоя голова забита таким количеством мыслей, что даже открытая дверь покажется тебе запертой. В конце концов, чтобы разобраться во всем этом, ты прибегнешь к помощи своего ума, и тогда появится ложь. Ты обязательно придумаешь какую-то уловку.

Буддовость ты поймешь, только когда перестанешь думать — а это состояние не-думания и есть медитация. Только в момент медитации ты узнаешь мастера; не через мышление, не через логику и расчеты, ты узнаешь его, только сидя безмолвно и мирно. Вот откуда происходит старинная традиция, когда первые три-четыре года пребывания рядом с мастером ученик молчит. Он не задает вопросов, не обращает внимания на бурную деятельность своего ума, успокаивает его, сидит, погруженный в молчание, ждет. Проходит три-четыре года такой жизни, пока извечные метания ума не стихают. Когда внутренняя суматоха прекращается, когда заканчивается гонка ума, когда рынок, расположившийся в твоей голове, закрывается на ночь, все погружается в тишину. Этот процесс получил название сатсанг.

Сатсанг — это когда ты идешь к кому-то и молча садишься рядом с ним. Интересно, что самое главное здесь не в том, с правильным человеком ты сел или с неправильным; сидение в тишине рядом с ним в любом случае пойдет тебе на пользу. Если человек неправильный, ты со временем увидишь, что он неправильный, и освободишься от него. Если же он правильный, ты увидишь и это, и ты войдешь в него.

Медитация открывает твои глаза, поэтому незачем беспокоиться о том, рядом с кем ты сидишь в тишине — с правильным человеком или неправильным. Не имеет значения, правильный он или неправильный; правильно то, что ты сидишь, погруженный в тишину.

Давай посмотрим на это так: если даже с правильным человеком ты продолжаешь думать, ты терпишь неудачу. Ты терпишь неудачу именно из-за мышления. Если ты будешь безмолвно сидеть даже рядом с неправильным человеком, ты достигнешь, поскольку отсутствие мыслей открывает тебе глаза: ты сможешь увидеть, что этот человек — неправильный. И помни: тот, кто способен видеть неправильное, способен разглядеть и правильное. Так что и после безмолвного сидения с ненастоящим мастером ты не уйдешь с пустыми руками. Но останься привязанным к своим мыслям, и даже от настоящего мастера ты возвратишься нереализованным. Твои мысли — это твоя тюрьма. Я могу сколько угодно трудиться над твоими мыслями, но это мало что даст — ты будешь и дальше находить в них свои значения, придумывать свои определения.

Рабиндранат Тагор написал стихотворение о величественном и старинном храме, который был возведен в незапамятные времена. В нем стояла золотая статуя божества.

Однажды ночью главному жрецу приснился сон, будто на следующий день божество появится в храме. Никогда ранее такого не случалось; за многие столетия божество ни разу не появлялось в этом храме. Жрец не мог поверить собственному сну.

Помни, именно у священников самая слабая вера. Обычные люди думают, что жрец служит в храме, живет при храме, поэтому его вера должна быть самой сильной. Но я тебя уверяю: веры у жреца нет вообще. Именно он обслуживает храмовых божеств — моет их и купает, поднимает их и ставит на место. Временами статуя выскальзывает и падает из его рук, и она беспомощна, она ничего не может сделать в свою защиту. Жрец видит, что этот идол не может защитить даже самого себя. Как же он может помочь жрецу? Он знает свою профессию изнутри, и никакой вере в ней места нет. Верят те, кто не имеет отношения к богослужениям, те, кто не знаком с секретами этого ремесла.

Итак, этот жрец своему сну не поверил, и все же он колебался, рассказывать о нем или нет. Храм был большой, в нем служили сто жрецов, и он опасался, что сон окажется правдой. «Мир так странно устроен, что иногда даже сны сбываются, — думал он. — А если мой сон окажется правдой, у меня будут проблемы». И вот он решил, что лучше ему будет сказать другим жрецам, несмотря на то что он может превратиться в посмешище.

Он собрал всех жрецов храма и сказал им: «Я в это не верю, это, конечно же, всего лишь сон, но лучше я вам о нем расскажу. Сегодня ночью мне приснилось, будто мне явился наш золотой Бог и сказал, что завтра он посетит наш храм».

Жрецы рассмеялись. «Ты на старости лет совсем выжил из ума! — сказали они ему. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы Бог приходил в храм? Это просто сон!»

«Ладно, — сказал верховный жрец, — обдумайте мой рассказ. Я слагаю с себя ответственность. Теперь сами решайте, что с этим делать».

И вот жрецы стали совещаться, как им поступить. Они тоже пришли к выводу, что лучше будет, если они примут сон за правду — просто чтобы себя обезопасить. «В конце концов, — сказали они, — даже сны иногда сбываются. Когда любая правда похожа на сон, иногда и сон может оказаться правдой. И что плохого в том, что мы приготовимся, хоть мы и знаем, что Бог не придет, никакие боги никогда не приходят. И все-таки давайте приготовимся».

Храм тщательно отчистили и прибрали, отполировали и украсили храмовую утварь, зажгли свечи и лампады, выставили блюда с подношениями. И вот, снедаемые сомнениями, жрецы принялись ждать. Но как можно ждать, если ты полон сомнений? Все они знали, что никто не придет, и все же решили приготовить вкусную еду и множество сладостей. «Ну и пусть, если Бог к нам так и не зайдет, — думали они, — тогда у нас будет хороший пир».

Наступил и окончился вечер, солнце скрылось за горизонтом, а жрецы задумались: «Разве теперь кто-то придет?Если бы Бог должен был прийти, он пришел бы днем. Зачем ему являться среди ночи?» Когда наступила ночь, они решили закрыть врата храма — хорошего понемножку! Заперев врата, они отведали еды, приготовленной для Бога, погасили лампы, проверили, все ли прибрано и спрятано, а потом стали смеяться над собой: «Ну что мы за люди? Целый день потратили на то, чтобы вымыть храм и приготовить праздник. Ради чего? Все было напрасно! Какие же мы ненормальные, что поверили в сон!» И они отправились спать.

Некоторое время спустя к храму подъехала колесница Бога. Ее шум был слышен и в храме. Верховный жрец, который почти уже уснул, почувствовал, что Бог прибыл. Он закричал: «Кто-то слышал звук колесницы у ворот?»

Остальные жрецы были возмущены, что верховный жрец опять их беспокоит. Целый день они все тяжко трудились, а теперь он не дает им спокойно отдохнуть. «Хватит уже этих глупостей! — закричали они ему. — Тебе что, совсем плохо? Никакой колесницы нигде нет; это ты услышал раскаты грома». И они снова отправились спать.

Снаружи кто-то вышел из колесницы, поднялся по ступеням храма и постучал в дверь. Один из жрецов услышал этот стук и задумался... В нем все равно жило сомнение, разделенный ум спорил сам с собой: «Возможно, кто его знает, сон может оказаться правдой».

Тогда другой жрец пробурчал во сне: «Кажется, кто-то стучит в дверь».

Их голоса снова разбудили верховного жреца, и он закричал на остальных: «Это уже слишком! Не только меня захватил мой сон, но и вас всех тоже.

Вы услышали, как ветер стучит в двери. Кому придет в голову стучаться в храм посреди ночи? Разве Бог — какой-нибудь вор, чтобы являться в полночь?

Он нисходит к нам под ярким солнцем, среди бела дня, на рыночной площади, где все могут его видеть. Прекратите эту возню. Теперь, что бы ни случилось, вы не будете поднимать шум. Идите спать и дайте поспать остальным».

Проснувшись утром, жрецы открыли двери храма и увидели на дороге следы от колес. Их горю не было предела. Кто-то поднимался по ступеням храма, все видели отпечатки его ног — но теперь им оставалось только рыдать и горевать. Они упустили возможность.

Рабиндранат дал этому стихотворению название «Упущенная возможность». Бог приходил, но жрецы спали.

Я говорю, что стучусь в твою дверь, и, если ты переполнен мыслями, мне слышно, как ты объясняешь сам себе: «Это просто гром гремит», или «Это просто ветер сильно дует», или «Это лишь иллюзия».

Один молодой человек подошел ко мне и сказал: «Мне очень нравится все, что Ты говоришь. Я студент, изучаю психологию, и меня настолько привлекают Твои слова, что я уже начал задумываться: может, я просто загипнотизирован, Ты меня загипнотизировал!» Его ум велит ему бежать отсюда, здесь опасно — его могут загипнотизировать. А в гипнозе, конечно же, нет ничего религиозного.