История мировой культуры - Михаил Леонович Гаспаров

Каменщик был и Король я – и, знанье свое ценя,

Решил на земле построить Дворец, достойный меня.

Когда раскопали поверхность, то под землей нашли

Дворец, как умеют строить только одни Короли.

Он выстроен был неумело, он вымерен был наугад,

Вкривь и вкось вились коридоры, и сходились углы невпопад,

Кладка была неуклюжей, но на каждом я камне читал:

Вслед за мною идет Строитель. Скажите ему: я знал.

Я не медлил в старых раскопах. Я сам себе мог помочь.

Я шел, перетесывал плиты и отбрасывал лишние прочь.

Я жег его мрамор на известь, клал стропила, топил свинец,

Принимая и отвергая то, что оставил мертвец.

Не презирал я, не славил, лишь дело свое верша,

Но в стройке была все виднее строившего душа.

Словно в глаза ему глядя, понимал я, что я прочту

Двигавшейся рукою двигавшую мечту.

Каменщик был и Король я. В полдень гордыни моей

Они принесли мне Слово, Слово из Мира Теней.

Было слово: ты сделал, что должен. Было слово: на прочем запрет.

Как и ты, Дворец твой – добыча тому, кто придет тебе вслед.

Я отозвал рабочих от кранов, от копей, от ям,

И все, что я сделал, бросил на веру неверным годам.

Но надпись носили камни, и дерево, и металл:

Вслед за мною идет Строитель. Скажите ему: я знал.

«ИДЕАЛИЗМ рождается у господствующих классов от привычки сказать слово и получить вещь; вот так и Бог сказал: да будет свет – и стал свет» (М. Н. Покровский).

ИДЕЯ в литературном произведении (как мораль в басне). Есть игра: из слова «муха», меняя по одной букве, сделать слово «слон». Точно так же и из «Гамлета» при желании можно вывести идею о вреде табака, только для этого потребуется больше переходных ступеней, чем для иного вывода. Научиться выделять и подсчитывать эти переходные ступени – это и будет формализацией правил выведения идеи из текста.

«ИЗВЕСТНОЕ ИЗВЕСТНО НЕМНОГИМ» (Ar. Poet. 1451b25). Видимо, и неизвестное неизвестно немногим? Это обнадеживает.

ИЗНАНКА. «Я всегда считал, что у каждой оборотной стороны есть своя медаль», – сказал В. Е. Холшевников.

ИЗУВЕР, букв. «фанатик», все чаще употребляется (по созвучию) в значении «изверг»: «в Ростове судят изувера…». Уже у Цветаевой встречается: «изувер белому делу», хотя тут, скорее, имеется в виду «изменник».

ИМПОРТНЫЙ. Так называется списанный или компилятивный комментарий к переводному автору.

ИМЯ. Булгарин был Фаддей в честь Костюшки (Греч).

ИМЯ. Восп. М. Слонимского: Тынянов написал в рецензии на него: «Под рассказом “Актриса” подписался бы Куприн», но оказалось, что Слонимский уважает Куприна; тогда Тынянов исправил: «… подписался бы Потапенко». Слонимский обиделся, но поздно.

ИМЯ. Когда в бурсе, чтобы согреться, устраивались драки стенка на стенку, то становились по фамилиям: с одной стороны на – ов, с другой на – ский, а редкие на —ин присоединялись к – ским (Гиляров-Платонов).

ИМЯ. Покойного Г. М. Фридлендера звали Георг-Гастон-Эдгар Михайлович – так написано было в его заявке в РФФИ.

ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. Это когда каждое «а» в строке не хочет быть похоже на другое.

ИНТЕЛЛИГЕНТ. «У подлинного джентльмена могут быть скверные манеры, и настоящий интеллигент может не знать Мопассана и Гегеля – дело тут не в реальных признаках, а в какой-то внутренней пропудренности культурой вообще» (В. Жаботинский, «Пятеро»). Теперь я знаю, почему я не интеллигент: я не пропудрен, я пропылен культурой вообще.

ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ. Склонение «Спартакóм, Бальзакóм» не новость: у Дмитриева в пер. из Пóпа: «… целый том / Ругательств, на него написанных Попóм…», а «У Исайи Берлинá», слышал я от очень крупного филолога. И, наоборот, изысканное «в нынешнем бардáке…»

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ. «Мы знаем, что с течением времени понимание произведений не усыхает, а обогащается», т. е. растет наше собственное творчество по их поводу. («А к подножию уже понанесли…» – писал Маяковский.) Колумб огорчился бы, что вместо Индии авторского замысла он нашел Америку собственного сочинения, а мы этим гордимся.

ИРОНИЯ. Как трудно пародировать философию! Все кажется, что она сама себе пародия. Пародическая философия обэриутов более всего похожа на философию Кифы Мокиевича, но этот подтекст почему-то ускользает от интерпретаторов. В то же время исходить из этого при анализе нельзя, потому что ирония, за редчайшими исключениями, – вещь недоказуемая.

ИРОНИЯ. Н. Гр. сказала: таково же неразрешимое колебание филологов: учение Платона о вдохновении (или о чем угодно) – всерьез или ирония? После веков серьезного понимания любое учение кажется пародией на копящуюся литературу о нем – и филология начинает рубить сук, на котором сама сидит.

ИСКРЕННОСТЬ. «И. Сельвинский любил говорить, что талантливый поэт искренен, большой – откровенен» (выписано из кн. под загл. «Как бы там ни было», имя автора забыл).

ИСКРЕННОСТЬ. М. М. Гиршман: монолог Печорина – это искренний рассказ о том, как Печорин неискренним образом высказывал свою искреннюю правду. Трехступенчатое преломление.

ИСКУССТВО ДЛЯ ИСКУССТВА. Маргарита Австрийская, плывя замуж в Испанию, в смертельную бурю сочинила себе эпитафию, хоть с погибшею эпитафия тоже утонула бы, а для спасшейся она была бы не нужна.

ИСКУССТВОИСПЫТАТЕЛЕМ, а не искусствоведом, называл М. Алпатов А. Габричевского; вернее было бы сказать это о Б. И. Ярхо.

ИСТОРИЯ. «Надобно найти смысл и в бессмыслице, в этом неприятная обязанность историка – в умном деле найти смысл сумеет всякий философ» (Ключевский). Его любимая сентенция: «История не учит, она только наказывает тех, кто не хочет учиться».

КАК ПОЖИВАЕТЕ? Вера Любомировна ответила: Если бы я была американкой, то сказала бы: прекрасно.

Африканская сказка. Встретил кот курицу с мешком проса. «Откуда просо?» – «От людей: отрубили мне одну ногу и дали проса». – «Пожалуй, и я пойду». Пошел, попросил; отрубили ему ногу и дали проса. Идет назад на трех ногах, опять видит курицу и замечает: а ноги-то у нее обе целы. «Ах, обманщица!» – «Вовсе не обманщица: как сказала, так ты и получил твое просо». Кто прав?

КАЛЕКА. «Спортивные оды Пиндара должен изучать атлет», – сказала М. Е. Грабарь-Пассек. «Или калека», – ответил я, и она согласилась. Может быть, всякий филолог – калека от поэзии? Я переводил Овидия и Пиндара именно как калека.

КАЛАМБУР. «Охотнорядцы