Преданные. Лабиринты памяти - Кристина О. Робер

Лидия была настолько зла, что хотела вцепиться в длинные волосы ведьмы, но разум вовремя взял верх.

– Я держала ее на руках маленькую и говорила с ней, когда она подросла. Обычная. Услышь меня, Миккая, она – обычная девочка!

Ведьма отвернулась от женщины и резко выдохнула:

– Уходи, Лидия. Нам друг друга не переубедить.

Женщина подхватила подол длинной юбки и, не мешкая, в несколько шагов пересекла шатер. У двери она обернулась: Миккая неотрывно смотрела на пламя одной из свечей, и ее руки были плотно скрещены на груди.

– Ты бы сначала поговорила с ней…

– Запомни, Лидия, если ее нога коснется наших земель, мы сами примем меры.

Женщина вылетела из шатра и оказалась под покровом звездного неба. Ночь была морозной, и она судорожно вдохнула холодный воздух. Мысли постепенно прояснились. Ей не нужны ведьмы, чтобы защитить Нику. Она сама справится. И во что бы то ни стало вернет ее в родной мир.

На следующее утро Мари проснулась за несколько минут до звонка будильника с жутким ощущением тревоги. На мгновение девушка закрыла глаза, стараясь восстановить в памяти обрывки снов: странные деревья, люди в капюшонах, животные с мерзкими пастями… Из череды размытых кадров память выхватила лицо брата, но в одну секунду его поглотили слепящие красные вспышки, очень похожие на языки пламени. Мари вздохнула. В последнее время сны Саши сводили ее с ума.

На часах семь. За окном уже рассвело, но в комнате было мрачно. Прогноз погоды обещал дожди, и небо, затянутое плотными тучами, готовилось исполнить предсказание метеорологов. Стейси и Барбара еще спали. Мари машинально повернула голову в сторону кровати новенькой и к своему удивлению обнаружила, что та пуста. Чемодан с вещами по-прежнему небрежно валялся возле шкафа. Значит, не уехала.

Стараясь двигаться как можно тише, девушка быстро привела себя в порядок, схватила сумку и выскользнула в коридор, не желая с самого утра в сотый раз слушать, как Стейси и Барбара мусолят события вчерашней вечеринки.

В столовой повара вовсю готовились к новой смене. Помещение наполнялось аппетитными ароматами овсянки, яичницы с беконом и сдобных булочек с изюмом и медом. Мари вежливо поздоровалась с персоналом и остановилась на середине зала, устремив взгляд в самый дальний угол: за единственным столом, рассчитанным на две персоны, сидела новенькая. Ни намека на школьную форму: потасканные джинсы, толстовка, капюшон на голове. Поджав под себя одну ногу, она склонилась над какой-то книжкой. На столе дымилась кружка с горячим напитком.

– Уже час здесь сидит, – шепнула одна из поварих, проходя мимо с подносом свеженьких сочников.

Мари натянуто улыбнулась женщине и направилась в сторону новенькой.

– Привет.

Ника одарила ее равнодушным взглядом и вернулась к книге, буркнув что-то, отдаленно похожее на «доброе утро». Мари нахмурилась.

– Ты уже получила расписание? Может, нужна помощь?

– Нет, – тихо, но отчетливо бросила новенькая, и, помедлив, с нажимом добавила, – спасибо.

Мари прикусила губу. Разговор окончен, и будто в подтверждение ее мыслям Ника подняла с пола рюкзак и небрежно кинула его на свободный стул.

Мари направилась к большому столу в центре зала.

Ника была странной, и даже очень. В «Слэш» почти все ученики выходили из состоятельных семей. Где-то избалованные, где-то самовлюбленные, считающие себя индивидуальными и неповторимыми, а потому так похожие друг на друга, но, определенно, образованные и воспитанные «леди и джентльмены». Кем же была Ника? Мари попыталась собрать воедино все, что услышала о ней вчера: богатая мать, приехала одна, есть опекун, неуравновешенный характер, неухоженная, но вполне красивая (что заметно даже несмотря на ее неопрятный вид). Асоциальная. Интроверт. Что еще?

Мари исподтишка наблюдала за ней. А так ли это важно? Девушка и сама не знала, почему взяла на себя миссию подружиться с новенькой. Возможно, она помнила, как сложно чужаку оказаться в незнакомом мире и как важно найти того, кто поможет стать своим. Чужак. Да, определенно Ника была такой.

Столовая постепенно наполнялась выпускниками. Сонные и взъерошенные одноклассники занимали свободные столы. Мало кто обращал внимание на темную фигуру в углу. Рядом с Мари сели Саша и Доминик.

– Доброе утро, – Саша чмокнул сестру в щеку. – Как ты?

Мари улыбнулась и кивнула. И опять чувство тревоги накрыло ее. Ну что не так?

– Я за едой. Взять на всех? – бодро сообщил Доминик.

Ребята кивнули, и парень удалился к столам с подносами, на ходу подавив смачный зевок.

– Все хорошо? – Саша внимательно посмотрел на сестру.

Взгляд Мари машинально метнулся в сторону новенькой, что не ускользнуло от внимания брата. В один миг его лицо посуровело. Мимо прошли две миловидные блондинки из Южного крыла и хором поздоровались с парнем.

– Да, все хорошо, – уверенно сказала Мари.

В этот момент новенькая сгребла в охапку свои вещи и быстрым шагом покинула зал. Многие с удивлением смотрели ей вслед.

– Я думал, после вчерашней выходки ее здесь не будет, – деловито отметил Доминик, поставив на стол поднос с едой и напитками.

– Не бери на себя много, тебя же девчонка уделала, – хмыкнула Мари и взяла булочку.

– Ничего она меня не уделала, – буркнул Доминик. – И вообще, у меня большие сомнения, что это девчонка. У психов нет пола.

Он посмотрел на друга, ожидая поддержки, но Саша угрюмо ковырял яичницу и явно его не слушал.

Мари почувствовала, как все внутри сжимается в тиски. Доминик пустился в обсуждения вчерашнего вечера, а Саша молчаливо буравил взглядом тарелку, периодически кидая взгляд на то место, где совсем недавно сидела новенькая.

Это была его тревога – тревога настолько сильная, что в полной мере передалась Мари. Кровная особенность близнецов, эмпатия, их маленький секрет.

На урок английской литературы к Мэридит Дикман никто и никогда не опаздывал. По дороге в класс школьники не уставали жаловаться на то, что это крайне жестоко – начинать учебный год с такого предмета. Мисс Дикман не терпела невнимательность, требовала постоянного включения в работу и вечно оставляла после занятий за любое отвлечение от литературы. Наверное, это был единственный урок, во время которого на столах ни разу не лежали мобильные телефоны.

Новенькая сидела на последней парте и опять что-то читала. В школьную форму она так и не переоделась. Стейси и Барбара одарили ее презрительными взглядами и устроились на первой парте прямо перед преподавательским столом.

– Мэридит Дикман сказала мне по секрету, что до конца семестра будет вынуждена проститься с кем-нибудь из класса, – нарочито громко объявила Барбара. – Готовиться у нее к поступлению в университет будут только самые лучшие. Хотя Дикман очень великодушна – дает шанс даже самым безнадежным.

– И что, ты уже выбрала, кто будет готовить тебя? – хмыкнул Саша, занимая стол в середине ряда. Рядом плюхнулся Доминик.

Барбара насупилась, а Стейси залилась румянцем. Все остальные демонстративно не обращали внимания на новенькую.

Мари зашла в класс последней намеренно. Дождавшись, когда все рассядутся, девушка подошла к новенькой.

– Убери свои вещи, пожалуйста, это мое место, – сказала она.

Не отрываясь от книги, Ника скинула рюкзак на пол и переместилась на стул рядом со стеной. Мари поймала удивленный взгляд брата и коротко пожала плечами. Саша нахмурился.

– Мариии, – прошипел Доминик. Девушка проигнорировала его. Выложив на стол тетрадь для записей, она как бы невзначай посмотрела в сторону соседки: книга, которую читала новенькая, была на латыни.

Со звонком в класс зашла Мэридит Дикман. Строгий костюм, тугой пучок на затылке, едкая улыбка на лице.

– Доброе утро! – незамедлительно поздоровались все.

– Доброе утро, класс, – Дикман оглядела собравшихся, и ее взгляд остановился на дальней парте.

Новенькая успела отложить книгу и, сцепив руки в замок, уставилась в стол.

– Мисс Сайкс.

Чувствуя подвох, Мари вздохнула и поднялась на ноги.

– Пожалуйста, объясните мисс Севастьяновой, что ношение школьной формы в нашем пансионате обязательно, и, если к следующему уроку мисс Севастьянова не внемлет вашим объяснениям, весь класс получит домашнюю работу, непосредственно влияющую на промежуточную аттестацию.

Мэридит Дикман говорила спокойно, без желчи в голосе. И, несмотря на возмущение, вспыхнувшее в глазах присутствующих, никто не проронил ни слова, только неразлучные Стейси и Барбара единогласно хмыкнули.

Мари кивнула и села на место. Новенькую, казалось, данный выпад совсем не тревожил. Она по-прежнему смотрела в стол, и ее лицо, наполовину скрытое капюшоном, ничего не выражало.