Ювенальная инвалидность в системе социальной реальности российского общества - Галина Жигунова

Становлению современной практической парадигмы способствовала теория культурных изменений М. Вебера. Основное отличие между концепциями культурных изменений у М. Вебера, К. Маркса и Э. Дюркгейма в том, что последние относятся к убеждениям и верованиям как последствиям действий социальных сил, в то время как М. Вебера, в основном, интересуют происхождение и трансформирующая роль духовной жизни. Согласно М. Веберу, люди придают форму социальной жизни посредством своих верований, ценностей или убеждений.

Современное развитие теории практик сегодня больше связывается с философскими концепциями Л. Витгенштейна и М. Хайдеггера, «являясь удобной территорией для междисциплинарных исследований».79 У Л. Витгенштейна практика или «форма жизни» задает условия осмысленности повседневного языка, язык лишь функционирует на фоне всей совокупности практик, принятых в культуре. Он подчеркивает инструментальное использование языка в контекстах практической деятельности. В своей работе «Логико-философский трактат», посвященной проблемам логической формы и логических связей, Л. Витгенштейн обосновывает закон индукции реальными ситуациями, действиями, которые постоянно присутствуют в практической деятельности индивида. Конечное оправдание индуктивных методов находит своё оправдание в действиях индивида, т. е. в практике.80

В социологической концепции понятие практики символизирует попытки найти компромисс между объективизмом системно-структуралистского подхода и субъективизмом феноменологии, предложив выход из сложившейся ситуации через категориальный синтез в виде теории «структурации» Э. Гидденса или с помощью концепции «габитуса» П. Бурдье.

Теория структурации Э. Гидденса изучает механизмы социальных изменений в обществе. Социальная жизнь, общество созданы социальными акторами и постоянно воспроизводится ими теми же самыми средствами, которыми они реализуют себя как акторы. При этом Э. Гидденс говорит о «творческом» подходе акторов к социальным практикам, когда каждый актор вносит что-то свое в уже существующие образцы и модели поведения, одновременно видоизменяя их и себя. Поэтому целесообразно говорить о непрерывном постоянном потоке поведения как отдельного взятого социального актора (индивида), так и целых поколений. В отношении лиц с инвалидностью данный момент просматривается в сложившихся стереотипах, системе социальной помощи и поддержки, действующих на протяжении значительного времени.

Действующая личность по Э. Гидденсу обладает процессуальной характеристикой – «интенциональностью», являющейся одной из составляющих человеческого поведения. Интенциональностью Э. Гидденс и объясняет человеческое действие и взаимодействие. Э. Гидденс пишет: «именно благодаря постоянному взаимодействию индивидуума с окружающей действительностью (социальным миром) устанавливается связь между миром личного и миром общественного».81

П. Бурдье внес новую интерпретацию данного термина. Практика у П. Бурдье всегда единична и экстериорна, и когда агент с ней сталкивается, тогда это практика становится практикой «другого», либо «овнешняет» ее, и тогда она становится собственной практикой агента.82 Таким образом, практика имеет социальный характер, так как включает в себя всё то, что социальный агент делает сам и с чем он встречается в социальном мире. По мнению П. Бурдье, «габитус» – «это системы устойчивых и переносимых диспозиций, структурированные структуры, принципы, порождающие и организующие практики и представления, которые могут быть объективно адаптированными к их цели, но не предполагают осознанную направленность на неё и непременное овладение необходимыми операциями по её достижению».83 «Габитус», по П. Бурдье, порождается средой, путем их интериоризации индивидом и является результатом индивидуального социального опыта индивида. Отсюда, «габитус» – принцип практик индивида, «социальное чувство», т. е. нечто спонтанное и нерациональное, продукт интериоризации объективных предпосылок».84

Принципиальным моментом является то, что «габитус» целостен и не может быть разложен на отдельные составляющие его диспозиции. Следовательно, практики членов группы координированы сходством «габитуса», и выступают основой для сплоченности и солидарности. Благодаря введению концепции габитуса, наука о практике у П. Бурдье не только не преодолевает противоречия «объективизм-субъективизм», но делает их необходимыми, хотя и недостаточными стадиями его диалектического метода (диалектики объективизации и инкорпорации). Это противоречие рассматривается между структурным окружением и унаследованными структурными диспозициями (габитус), которые заставляют их воспроизводить окружение, пусть даже и в трансформированной форме.

Понятие практики поясняет теория фреймов, предложенная Ирвингом Гофманом. Английское слово «фрейм» обозначает широкий круг понятий, связанных со структурированием реальности, в широком смысле это – «форма». И. Гофман имеет в виду перспективу восприятия, создающую формальные определения ситуации. Лексические эквиваленты фрейма – рамка, схема, план, шаблон, сценарий и др. Как замечает В. Вахштайн, фрейм – это одновременно и «матрица возможных событий», которую таковой делает расстановка ролей, и схема интерпретации событий субъектами, в них участвующими. Фрейм и «внутри» и «снаружи», и воспринимаемое и средство интерпретации воспринятого.85 По И. Гофману, происходит постоянное «фреймирование» реальности. Фреймы преобразуют рассыпанную на отрезки, или фрагменты (strips), эмпирическую реальность в определении ситуаций. На этой основе становится возможным и социальное взаимодействие, связанное с пониманием. И. Гофман говорит о «ключах» (keys) и «переключениях» (keyings) фреймов – соотнесении воспринимаемого события с его идеальным смысловым образцом. Key – это ключ, обозначающий тональность межличностного общения. Keying – транспозиция темы из одной тональности в другую. Keying означает также настройку распознавания ситуации. Хотя мы видим одни события, мы имеем основания («ключи») говорить, что на самом деле они означают совсем иное: мы создаем нереальный мир, чтобы понимать мир реальный, и настраиваем эту процедуру так, как настраивается музыкальный инструмент.86

В повседневной практике индивиды, вовлекаясь в ту или иную деятельность, могут по-своему интерпретировать социальную реальность, дезорганизуя в конечном итоге социальную ситуацию. И. Гофман обратился к специфической форме искажений в повседневном опыте, связанных с определением способностей человека. Когда о человеке судят исключительно на основе оценки его способностей, как сложилось в медицинской модели в случае с инвалидами, и при этом не учитывается его собственное мнение, возникает систематическое продолжительное смещение фрейма, приводящее к изменениям в самой личности. Исследователь приводит ситуацию, произошедшую винтернате для умственно отсталых штата Айдахо, где был обнаружен мужчина с коэффициентом интеллектуального развития (IQ) 135 баллов. Его взяли в интернат в детстве по настоянию родителей, которые считали его умственно неполноценным, но лишь тридцать лет спустя выяснилось, что он был лишь глуховат. В результате, несмотря на высокий IQ, тридцать лет пребывания в закрытом заведении сделали этого пациента социально неадекватным. «Подобные роковые ошибки происходят практически везде, где организационная машина, действующая как сортировочное устройство, оценивает человека и решает, какова будет его дальнейшая жизнь», – заключает И. Гофман.87 Таким образом, общество, отмечая отсутствия некоторых способностей у индивидов, лишает их в конечном итоге «нормальной» жизни и принуждает их к определенному типу поведения. Чаще всего это происходит в результате недостатка информации, как показано в приведенном примере.

Итак, социальные практики – это постоянные, типичные индивидуальные или коллективные социальные действия и взаимодействия людей, основанные на традиционных правилах, нормах и принципах общества. Они понятны, привычны и содержательны для всех, существуют для удовлетворения потребностей, реализации целей и решения задач индивидов. С одной стороны практики подчеркивают привычки, стереотипы, привязанности, склонности, увлечения и интересы индивидов, с другой – обусловливают целенаправленность, целесообразность и рациональность такого поведения.

Процесс установления и воспроизводства нормативных границ в отношении инвалидов сегодня реализуется в совокупности разнообразных практик исключения, социальной маркировки и типизации социальными институтами.

Концептуализация практик социального исключения осуществляется в контексте концепции культурных изменений М. Вебера, концепции практик Л. Витгенштейна и М. Хайдеггера, а также разработок отечественных социологов В.В. Волкова и Л. Г. Ионина. Исключение попадает в центр общественного дискурса равенства из сферы социологического анализа власти, стратификации и классовой структуры. Фокусирование на практиках социального исключения является, по мнению ряда авторов, продуктивным подходом, ибо рассматривает исключение как процесс выработки и реализации стратегий, при помощи которых осуществляется вытеснение одних социальных групп или индивидов из сферы доступа к престижным ценностям, власти и другим ресурсам за счет других, а также при помощи которых социальные группы заявляют и отстаивают свои права на ресурсы и вознаграждения.88