Эффект бабочки - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С испорченным настроением сошёл с трамвая и отправился домой, в заведение Мацевича.
Аркадий Валерьевич по-прежнему сидел в зале, негромко беседуя с полудюжиной немолодых мужчин, из которых так и выпирало офицерское прошлое. Киваю компаньону, фотографируя их взглядом.
Забавно… бывшие приходят к Валерьевичу, нуждаясь в талантах бывшего чиновника уходить от налогов… ну и что-то ещё в том же духе. Мелкое сутяжничество, оформление вида на жительство, проблемы с чиновниками… При этом всячески демонстрируется, что Аркадий Валерьевич не из их круга, ниже по статусу.
Вдвойне забавно то, что подобным образом они ведут себя только с ним. В Максиме выходец из низов проскальзывает куда более отчётливо, но нет – со всем уважением разговаривают. Чуточку отстранённо, как с чужаком, но с чужаком безусловно сильным и заслуживающим уважения.
Не уверен, но кажется мне – потому, что наш бандит не пытается казаться тем, кем не является. Да и характер у него тот ещё… попробуй только неуважение прояви!
У Валерьевича же потуги на светскость проскальзывают. Выканье, попытки вставлять фразы на латыни и французском – этакая мимикрия[26] под бывшего из Российской Империи. Не всегда сознательная, но тем нелепей смотрится – будто лакей за барином обезьянничает.
– Александр! – Слышу оклик и поворачиваюсь. Аркадий Валерьевич, чуть привстав, делает жест рукой. К слову, опять впросак попал – не по этикету-с…
– Александр, – ещё раз повторяет компаньон, когда я подошёл поближе, – вы ведь дзюдо занимались небезуспешно? Можете разрешить наш спор…
Несколько вопросов и Валерьевич отпускает меня. Отхожу, краешком губ показывая кривоватую усмешку и ловлю понимающий взгляд одного из белогвардейцев. Компаньон снова допустил ляп, притом грандиозный – не представив нас друг другу, но при этом задавая вопросы. Это даже не хамство, а вопиющая неграмотность. Притом Аркадий Валерьевич свято уверен, что продемонстрировал себя как альфу, а меня, соответственно…
Какой же глупец! Образованный, хитрый, умный… а глупец! Незамутнённая уверенность, что понятия, оставшиеся в России с девяностых, распространяются на весь мир!
Пару минут спустя в комнату стучится Мацевич.
– Господа, с которыми вы недавно беседовали, просили передать, что ждут вас у берлинского зоопарка, – вежливо сообщает он, ухитряясь держаться подобающе как для содержателя дешёвого заведения, так и для бывшего офицера.
– Благодарю, Иван Афанасьевич, непременно буду.
* * *
Лавочка неподалёку от входа оказалась как нельзя кстати. Усевшись, поднял лицо к майскому солнцу и лакомлюсь потихонечку рожком вкуснейшего мороженного. Правда, вкус непривычный – без усилителей вкуса, красителей и консервантов будто не хватает чего-то. Вкусно, но пресновато.
Маленькая собачонка в простеньком ошейнике, виляя хвостиком, негромко гавкнула, просительно глядя в глаза.
– Что, мороженного тебе?
– Тяв! – Хвостик заходил пропеллером. Не выдержав напора милоты, отдаю морожено собачонке.
– Рекс, вот ты где, озорник, – раздался знакомый голос и к лавочке вышел один из недавних собеседников, держа в руке свёрнутый поводок, – успел уже выклянчить вкусненькое? Гм… неожиданно получилось.
Безымянный (нас так и не представили) белогвардеец чуточку фальшиво удивился, глядя на меня.
– Тимофеев Илья Алексеевич, – представился он, – в прошлом ротмистр Елисаветградского[27] гусарского полка.
– Сушков Александр Викторович, – представляюсь ответно, – в настоящем и прошлом гражданин совсем иной страны. Так же хочу отметить, что гражданами Российской Империи Сушковы не являются вот уже пятое поколение.
– Несколько неожиданный ответ… но спасибо за откровенность, – кивнул ротмистр, присаживаясь рядышком, одёрнув изрядно вытертые брюки, – я понял, что вы хотели этим сказать.
Слегка киваю и растекаюсь по лавочке, не глядя на собеседника. Несколько слов, и вот уже Илья Алексеевич понимает, что давить патриотизмом на меня не выйдет.
– Прекрасная сегодня погода, – начинаю разговор, – верите ли, впервые побывал в берлинском зоопарке!
– А я частенько захаживаю, – подхватил бывший.
– Так может, на правах завсегдатая проведёте экскурсию?
Ротмистр на полном серьёзе воспринял мои слова и где-то с час мы потратили на прогулку и ознакомление с питомцам зоопарка.
– Пять поколений, говорите… – снова начал он разговор подле загона с бизонами, – Я так понимаю, к патриотизму взывать бессмысленно?
– Не стоит, – отвечаю, не скрывая иронии, – чтобы расставить точки над ё…
– В России говорят над i[28], – поправил ротмистр.
– В России может быть, – пожимаю плечами, не позволяя вести себя, – мне больно смотреть на происходящее там, но помогать каким-то образом РОВС и прочим белогвардейским организациям нет никакого желания. Не чувствую с вами единства, не обессудьте. В своё время передки перестали быть гражданами страны Российской Империи прежде всего из-за политики властей, из-за выкупных операций[29] и винных откупов[30]. Семья наша не принадлежала к элите и понять народ, возмущённый постоянными злоупотреблениями власть имущих, могу вполне.
– Социалист? – С любопытством, под которым пряталось холодное бешенство, – поинтересовался бывший.
– Если только социал-демократ, – отвечаю честно, вспоминая европейскую модель социальных гарантий, – но не коммунист. Поймите – интересы России для меня понятны, но это не моя Родина. Помочь в случае беды не откажусь, если это не будет слишком обременительно. Но именно стране и народу, а никак не маленькой социальной группе отщепенцев.
– Отщепенцев? – Ротмистр зло усмехнулся, – едко. Но признаться, вы правы – именно отщепенцы. Я, да и большинство моих товарищей считаем свою миссию важнейшей для сохранения сперва культурного наследия, а потом и Империи… Но с формальной точки зрения вы правы. Тем не менее, ваш старший компаньон обратился именно к нам.
– Старший он только по возрасту, – отвечаю с ленцой, – хотя сам Аркадий Валерьевич может считать иначе.
– Заметил, – желчно рассмеялся ротмистр, – самомнения у вашего товарища много, а вот со здравым смыслом и особенно воспитанием порой наблюдаются трудности. Как это сочетается с умением бывалого юриста и чинуши, мне трудно понять.
– Товарищ? Нет, случайный попутчик, не более. Так уж сложилось, что мы оказались вместе. Так получилось… Есть кое-какие тайны, за которые можно получить немало денег, но есть и опаска расстаться вместо этого с жизнью.
– Ваши… наниматели?
– Есть моменты, заставляющие предполагать за ними слишком резкую смену поведения.
– Хм…
– В детали вдаваться не буду, но с учётом неправильного поведения наших нанимателей стало ясно, что вытащить каштаны из огня мы можем, только вот в живых после этого не останемся. Вкратце – мы либо доверяемся доброй воле наших нанимателей, которой у нас нет ныне доверия… План был изящным, но… веры больше нет. А без их помощи…
Пожимаю плечами и
