Код Зверя - Кира Иларионова

Дорога размеренной полосой вилась вдаль, теряясь среди остовов еще голых деревьев. Странное дело, но чем дальше от города, тем более безжизненной казалась местность. Растительность бездушными скелетами обступала разбереженный временем и непогодой асфальт. Изредка сквозь трупы деревьев проглядывался скалистый берег черной, смоляной реки. Когда‑то этот край был прекрасен, полон света, надежд на новую жизнь. Теперь же объятия его были холодными, как сама смерть. Больно… тем, кто жил здесь До, это было слишком больно.

Иногда деревья расцепляли костяные ветки, чтоб явить взору мертвые городки. Пустые бетонные коробки совдеповских построек с грустью и упреком смотрели на виновников их одиночества. Узкие улочки забрала в полноправные владения жухлая трава, еще придавленная грязным талым снегом.

— Вик, — вдруг отозвался бегущий чуть впереди основного отряда Сом. — А эти города… Здесь есть люди?

Охотник в непонятном жесте дернул плечом. Но все‑таки ответил, хоть и с запозданием:

— Нет… Всех, кто здесь жил, больше нет… Мы топчемся по их костям.

И вправду, около заброшенных городков дорога особенно сильно была припорошена маслянистой, липнущей к «берцам» пылью.

— В смысле?

— В смысле — мы идем сейчас по их пеплу… этих людей пожрал огонь.

Андрей вздрогнул и по — новому взглянул на асфальт под ногами. Осознавать, что вот так просто топчешься по чужим жизням… Сотням чужих жизней… Не столько страшно, сколько неправильно, ирреально. Но так уж заведено испокон веков: выживает сильнейший. Или наиболее везучий.

Многие караванщики из тех, что заходили в Полярные Зори, вместе с необходимыми вещами и забавными безделушками приносили истории из мест, которые посетили. Ребятня, бывало, часами заседала у костров, внимая каждому слову странников. Вот от них‑то тогда еще маленький Андрей и услышал поверье нового мира. Караванщики говорили: хоть их родному краю и досталось сполна, но в сравнении с тем, что сталось с центральной областью, можно сказать, повезло отделаться легким испугом. Небеса Карелии защищал Северный противоракетный щит. И пусть сработал он не в полную силу, пусть в системе обнаружилась‑таки брешь, но именно ему удалось спасти многие поселения, в том числе и сами Полярные Зори. И все же ни один клочок земли не остался безучастным полностью. Даже в абсолютно чистых районах со временем образовывались аномалии. Верующие называли их проклятиями нового мира. И теперь, ощупывая взглядом облепившую армейские ботинки смолянистую грязь, Сом в который раз в этом убедился. Прошли года, приносившие с собой и холода, и ветер, и проливные кислотные дожди. Но этот пепел так и остался здесь немым напоминанием о содеянном.

Солнце уже появилось из‑за горизонта и уверенно карабкалось вверх по небосводу. Его лучи, еще по — весеннему легкие, не дарующие долгожданного тепла, ныряли в черные воды реки, наделяя волны необычным обсидиановым блеском. Умиротворяющая картина, как ничто способствующая мерному бегу по разбитому полотну дороги. Андрей подставил лицо под ласковые ладони небесного светила и улыбнулся уголками губ.

— Чего лыбишься? — пропыхтел рядом Кирилл.

Сом тут же опустил голову и уперся взглядом в асфальт. Как же сильно иногда раздражает Скальд. Прибил бы…

— Да ладно тебе. Надулся он, как девица. Лучше вон посмотри, проводничок‑то наш явно нервничать начинает. Интересно, к чему бы это.

Андрей присмотрелся к охотнику. И вправду, от его спины веяло какой‑то нервозностью, напряженностью. Он все чаще доставал из нагрудного кармана небольшие часы, откидывал потертую крышку и вглядывался в крохотный циферблат.

Впереди между деревьями вновь забрезжил просвет. И когда лесополоса отступила, взору группы предстало поросшее редким кустарником поле. Справа, чуть в стороне от дороги, виднелось скопление раскрошившихся от времени бетонных плит в окружении высоких курганов неправильной формы.

— Вот, пацанята, полюбуйтесь. Достижение инженерной мысли. Авиабаза, — пробасил где‑то за спиной прапорщик. — Когда‑то по этой взлетке разгонялись сотни самолетов. Правда, работать она перестала еще до войны…

Вдруг Вик молча свернул с дороги и по одному ему известной тропинке направился к виднеющемуся впереди кургану. Ноги бойцов моментально начали путаться в подгнившей, спаянной талым снегом траве, но охотник будто не замечал этого неудобства. Иногда обходя какие‑то «особые» кочки, он целеустремленно пересекал разделяющее древнюю взлетную полосу и дорогу расстояние. Наученные горьким опытом бойцы повторяли за парнем все кульбиты, — хотя и не без раздражающего бурчания со стороны Кирилла.

Добравшись, наконец, до склона кургана, охотник плавным движением извлек из наспинных ножен клинок и широкими взмахами принялся рубить кустарник. Сталь едва не с голодным рычанием вгрызалась в тонкие стебельки.

— О, он совсем с катушек слетел, — выдал догнавший‑таки Сома Скальд. — И чем нашему бешеному земляной отвал‑то не понравился?

— Нет, Балалайка, я тебя все‑таки выпорю когда‑нибудь. Как может разведчик быть таким безглазым? — пробурчал над ухом у парня прапор, едва не заставив того подпрыгнуть. — Или ты настолько вдохновился демонологом, что теперь ничего, кроме него, не замечаешь? Эх, молодежь пошла. Я в твои годы по бабам бегал, а не на мужиков заглядывался.

Не обращая внимания на беззвучно хватающего ртом воздух Кирилла, как и на тихие смешки остальных ребят, Чугун со вздохом облегчения скинул с плеч тяжелый рюкзак. Вооружившись армейским ножом, он подошел к склону и принялся помогать охотнику.

Вскоре под сплетенным на манер плюща сухим кустарником показалась металлическая створка. Поверхность ее исходила ржавыми хлопьями, но все еще исправно выполняла изначальную задачу. Схватившись за крошащуюся скобу, охотник пару раз дернул.

— Крепко сидит…

Понимающе кивнув, прапорщик поддел дверь ножом.

— Тяни.

Жалобный скрип старого, больного железа разнесся по округе, заставив парней невольно заскрежетать зубами. С очередного рывка дверь все‑таки поддалась и, сложившись, отъехала вбок, открыв взору просторные внутренности строения. На удивление группы, темно внутри не было. Солнечный свет проникал сквозь многочисленные, обвитые все тем же плющом окна. Пол, припорошенный пылью и нанесенной ветром землей, хрустел под рифлеными подошвами. По бетонным стенам змеились изъеденные ржой тонкие лестницы. Часть из них обвалилась и теперь грудой металлолома валялась по углам.

— Добро пожаловать на дневку, — Вик театральным жестом обвел рукой помещение. — Чувствуйте себя как дома.

— У нас же нет лишнего времени. К чему эти остановки? — пробасил Ермолов, сжимая кулаки. — Или ты забыл о поставленной задаче? Как можно быстрее…

— Наша задача — донести этот бокс до Москвы, — Вик кивнул на зажатый в руках пыхтящего от усталости Лесника чемоданчик. — Мы опоздали, банши нас не пропустят. А трупы ходить не умеют.

— Какие банши, что за бред ты… — начал было капитан, но вовремя бросил взгляд на бойцов.

И без того измотанные последними происшествиями, они уже сжимали в руках оружие, готовые в любой момент кинуться на посмевшего перечить, командиру охотника. Такими темпами путешествие грозило закончиться, толком не начавшись. В очередной раз напомнив себе, что он — офицер, а значит должен подавать пример младшим по званию, Гусар резко, коротко выдохнул, разжал кулаки и одернул форму.

— Чугун, на тебе костер. Шмотье не распаковывать, перекусите по — быстрому сухпаем. Проследи, чтоб взвод проверил снаряжение. Остановка временная, скоро двинем дальше.

— Так точно!

Переведя взгляд на Вика, Ермолов продолжил тем же командирским голосом:

— Ты, отойдем. Надо обсудить ситуацию.

Андрей проводил взглядом удаляющиеся в глубь строения фигуры и, поправив пеньковый поджопник, присел на пол.

— Чего столбом встали, касатики? — елейно проговорил прапорщик. — Приказ слышали? Лис, Медведь, на фишке. Остальные — оружие к чистке.

Вскоре тишину ангара наполнили тихий шелест шомполов и стоны разбираемого оружия. Впрочем, долго молчать было выше сил Скальда.

— Товарищ прапорщик, а про каких таких беши говорил наш отморозок?

— Не беши, а банши, — протянул вместо Чугуна Николай.

Так как чистить снарягу его не заставили, Лесник сидел, облокотившись спиной о рюкзак, и задумчиво разглядывал лепестки пламени небольшого костра. Офицерскую «эльку» он стянул ранее, осознав‑таки, что фон в округе вполне нормальный, а вот бегать в резиновом костюмчике — удовольствие ниже среднего.

— Ну, банши. Чего это за зверь такой?

— Строго выражаясь, это не совсем зверь. Скорее дух… Хотя тут ученые расходятся. Я придерживаюсь наиболее распространенного мнения, что банши — дочери племен матери — прародительницы Дану из кельтской мифологии. Эти племена пришли с северных островов и правили в Ирландии до появления сыновей Миля. Им приписывались многие способности, барды воспевали их в одах, но чаще наделяли свойствами обычных земельных духов. И называли Сидами. После поражения в битве с сыновьями Миля племена поселились в холмах, поросших высокой травой, в озерах и реках, в волшебных небесах. Банши же вышли из своих убежищ, чтобы найти новый дом. В легендах их изображали по — разному, но чаще всего это были стройные девушки с длинными серебристыми, как лик луны, волосами, в белых просторных одеждах до пят. Или же наоборот — иссушенные временем старухи, но с теми же седыми локонами и балахонами. Они приходили в дом и оплакивали умерших или тех, кто только должен был отойти в мир иной. Потому в Ирландии их считали предвестницами скорой кончины. Плакали банши на никому не известном языке, и в их воплях сливались воедино рыдания брошенного ребенка, крик диких гусей и волчий вой… — Лесник на мгновение замолчал, задумчиво потеребив кончик хвоста. — Вообще не слишком приятные представительницы мировой мифологии. Даже представить странно, откуда им здесь быть…