Грозовая любовь - Джоанна Линдсей

Дилижанс был старым, окна выбиты, и мистер Пэтч, ехавший вместе с Самантой и Элстонами, потребовал закрыть оконные жалюзи. Пэтч говорил, что его раздражает пыль. Лучше сидеть дома, а не путешествовать по Юго-Западу, если боишься пыли, раздраженно подумала Саманта.

Конечно, не мистер Пэтч вызывал раздражение и не то, что пришлось зажечь для освещения дилижанса старый чадящий фонарь. Главным объектом был Эдриен. Всегда Эдриен. Иногда она спрашивала себя, как можно было в него влюбиться. Несмотря на совместное путешествие, он держался холодно и сухо, не пытаясь разговаривать с Самантой.

Как может взрослый человек вести себя так по-детски! То, что простительно для обиженной молодой девушки, непозволительно для тридцатилетнего мужчины. И все из-за истории с Томом Ни ели. ей следовало поблагодарить за это мистера Раджера. Прослышав, что Саманта уезжает из Денвера, он явился к отправлению почтового дилижанса и имел наглость потребовать, чтобы она осталась в городе до тех пор, пока с нее не будут сняты подозрения в совершении преступления. Настоять на этом, однако, он не мог, и все знали об этом. Том Писли не обратился в полицию, и Саманта была уверена, что он никогда не сделает этого. Не посмеет.

Флойда Раджера она успокоила сообщением, где ее можно будет найти в случае необходимости. Но успокоить Эдриена ей не удалось.

Саманта так и не могла понять Эдриена. Объяснить его поведение тем, что он житель Восточных штатов, было невозможно, потому что там люди не были столь инфантильны. Она пожаловалась Джанет, но маленькая блондинка была слишком привязана к брату.

— Он так чувствителен, cherie, — постаралась объяснить Джанет, — и просто не может выносить насилия.

— Тогда зачем он приехал в места, где насилие — обычная вещь.

— Oui, в свое время он привыкнет. Но не сразу.

Когда же он простит ей историю с Томом Писли? Саманту это живо интересовало. Она пришла к выводу, что следует предпринять решительные шаги. Может быть, вызвать у Эдриена ревность? С тех пор как они познакомились, она не замечала других мужчин. У него просто не было соперников. Возможно, небольшая встряска ему не повредит. Но, поскольку кроме мистера Пэтча, лысого и с изрядным животом, других мужчин в дилижансе не было, пришлось временно отказаться от этой мысли. А в Элизабеттауне у Эдриена может просто не оказаться времени.

Что делать? Она не упустит Эдриена. Он подходит ей, а Саманта всегда добивалась того, чего хотела. Она мечтала о нем, воображая, как он обнимает ее, целует, занимается с ней любовью так, как об этом рассказывали подруги в школе. Эдриен будет ее первым мужчиной.

Ни один мужчина, не считая Тома Писли, не обнимал ее. И все же Том был единственным, кто страстно поцеловал ее. Ей очень хотелось верить, что настоящий поцелуй не должен быть ни жестким, ни братским, как было с Районом Матео Нунецом де Бароя с соседнего ранчо.

Настоящий поцелуй должен находиться где-то посредине, он должен взволновать ее, заставить потерять волю, как она читала в романтических книгах, которые тайно проносились в школу. Саманта мечтала о таких поцелуях, думала, что Эдриен способен на них, если… если она не потеряет его. Надо что-то предпринять, чтобы подтолкнуть его.

Они тряслись в почтовом дилижансе пятый день. Ее путешествие на поезде от Филадельфии до Чейна было совсем не похоже на теперешнее, и Саманта начала подумывать о том, чтобы купить лошадь и ехать на ней вслед за дилижансом; Но тогда она не будет рядом с Эдриеном, поэтому пришлось оставить эту идею.

Ее отец был рассержен, узнав, что, вместо возвращения домой на корабле, Саманта собирается пересечь всю страну. Она понимала, что отец будет в ярости, и поэтому дожидалась телеграммы с разрешением, не покидая Филадельфии. Из-за этого ей пришлось отложить отъезд на неделю. Отец обещал выслать своих людей в Чейн сразу же, как она даст ему знать о приезде туда. Но Саманта не собиралась торопиться с извещением, решив еще неделю побыть с Эдриеном.

Отец предупреждал, чтобы в поездке она не пользовалась своим полным именем, давал и другие советы, более напоминающие приказы. Хэмильтон Кингсли беспокоился о дочери, и она ценила его заботу. Он никогда не бранил ее, всегда было так, как будто Саманта только что приехала к нему. Отец ни в чем ни отказывал ей. В конце концов, встретила она его в девять лет. Столько времени пытался он вызволить Саманту, из Англии от дедушки и бабушки. А ее брата, Шелдона, вызволить так и не удалось.

Бабушка и дедушка были столь строги, что Саманта даже не догадывалась, как растут нормальные дети. Как только она научилась ходить и говорить, с ней стали обращаться как со взрослым человеком и требовали соответствующего поведения, но без тех преимуществ, которыми располагают взрослые. Она не знала, что можно беззаботно играть, бегать, смеяться. Все это бабушкой категорически запрещалось, и, если ее заставали за этими недостойными настоящей леди занятиями, наказание следовало незамедлительно.

Ее дедушка, сэр Джон Блэкстоун, был не так уж и суров. Террор наводила Генриетта. Генриетта Блэкстоун ненавидела американца Хэмильтона Кингсли за женитьбу на ее единственной дочери и ухитрилась развести родителей Саманты после рождения детей. Эллен Кингсли вернулась с детьми в поместье Блэкстоун и вскоре покончила с собой. Саманта не винила мать за самоубийство, так как понимала, что значит жить с Генриеттой под одной крышей. Она не сомневалась, что именно деспотизм Генриетты довел мать до рокового решения.

Когда отец стал угрожать Блэкстоунам судом за то, что они не позволяют ему видеться с дочерью и сыном, сэр Джон уговорил жену разрешить детям съездить к отцу. Саманта ухватилась за возможность сбежать от Блэкстоунов, а Шелдон ехать отказался. Влияние Генриетты на него было слишком велико, и Хэмильтону пришлось удовлетвориться только дочерью.

Саманта очень и очень боялась, что отец будет столь же требователен, как и Генриетта. Однако, обнаружив, что он разрешает ей делать все, что раньше категорически запрещалось, Саманта быстро избавилась от того образа, который Генриетта называла «настоящая леди». Она присмотрелась к отцу в первые месяцы их совместной, жизни, оценила его любовь и дружелюбие и осталась с ним.

Сейчас ей было очень неловко, хотя она и последовала указаниям отца. Она пользовалась фамилией Блэкстоун, когда оказывалась в местах, где люди знали о богатстве Хэмильтона Кингсли. Это должно было предотвратить киднэппинг со стороны тех, для кого заманчиво было получить деньги за единственную дочь Кингсли. Такие преступления совершались часто, а похитителей задерживали крайне редко. Именно поэтому ей и должны были выделить эскорт для возвращения на ранчо.